— Интересно, а какие тогда появятся пословицы? — живо вопросил Ванька. — Например, «Робот роботу чип не вышибет», да?
— Или — «Он на этом теле терминатора распрограммил»! — подхватил я.
— Слушай, кайф! — обрадовался Ванька, сразу забыв про все наши разногласия. — Давай придумывать пословицы будущего!
И до самого отхода ко сну мы придумывали пословицы будущего.
СТРАСТИ ВОКРУГ АУКЦИОНА
На следующий день после школы мне пришлось немного подождать, пока Ванька всласть наиграется в футбол — уроки у нас кончились почти одновременно. Я счел за лучшее дать ему «выпустить пар», чем хватать за шкирку и тащить прочь. Раз даже то, что нас ждет интереснейшее расследование и каждая минута на счету, не способно оторвать моего братца от мячика, значит, не стоит самому напрягаться и его напрягать, так я рассудил.
Впрочем, для меня это время зря не пропало. Трепясь с Вовкой Чекмесовым и Колькой Осиповым, я выяснил пару интересных вещей.
— Говорят, вчера тебя с братом в кафе-мороженом видели, — сказал Чекмесов.
— Ага, — кивнул я. — И мы бы еще с удовольствием сходили, но...
— Ну да, денег не напасешься, — сочувственно поддержал Осипов.
— Есть у меня одна идея, — сказал я, — вот только не знаю, как ее осуществить. Ну, чтобы денег заработать.
— Что за идея? — заинтересовались ребята.
— Ну, со сдачей металла. Я тут слышал, можно и сорочьи гнезда сдавать. В смысле, те, которые из проволоки. Я знаю одно место, где можно снять десятка два гнезд. Вот только кому их нести?
Ребята переглянулись.
— Вообще, мы тут не в курсе, — сказал Осипов. — Но знаем про двух ребят из седьмого класса, что они этим делом промышляли. Тебе бы к ним обратиться.
— Только ты с ними поосторожней, — предупредил Чекмесов. — Потому что парни они такие... ушлые. Могут выспросить, где гнезда, а потом сами их поснимать.
— Даже если я им скажу, они все равно не найдут, — усмехнулся я. — Такое там хитрое место. Но я и говорить не буду. Так кто они?
— Колька Хоромов и Валерка Бурченко, — сообщил Чекмесов. — Только их сегодня в школе нет. Наверно, опять насчет металла промышляют.
— Скорей всего, около завода, — вставил Осипов.
— Около какого завода? — насторожился я.
— Ну, около того, который на аукцион выставлен, — объяснили ребята. — Ведь раньше около этого завода огромная свалка была — все отходы металла, все обрезки и хлам, все про все туда валили. На завод, рассказывают, и ругались за эту свалку, и штрафовали даже, да все без толку. Трактор пригонят, чуть землей самое безобразие присыпят — и вся недолга. А как стали за металлом охотиться, так про эту свалку вспомнили — там каждый день чуть не по пятьдесят человек паслось, и всю свалку чуть не через мелкое сито просеивали, чтобы ни кусочка металла не упустить! Теперь-то там, конечно, почти ничего не осталось, но народ копается, потому что нет-нет да и наткнется кто-нибудь на еще не открытую залежь. Так все очистили — никакие выговоры и штрафы так бы не помогли! Ну, и на сам завод проникнуть можно. Ведь пока он стоит, и забор весь в дырах, и охраны никакой, там почти безбоязненно можно пошуровать. И, сам понимаешь, металл, чтобы свинтить по-быстрому, на заводе всегда найдется.
— Ясно, — кивнул я. — Значит, где-то там их искать?
— Или там, или до завтра или послезавтра подождать — ведь в конце концов они в школе появятся, — ответил Чекмесов. — А с этим заводом вообще забойная история была!
— Да, — поддержал Осипов. — Когда весь этот алюминиевый цех раздели.
— Как это? — мне стало совсем интересно. Я узнавал много такого, что ой как могло пригодиться!
— Говорю ж, с этим алюминиевым цехом вообще отбойная история была, — стал рассказывать Чекмесов. — У них там есть какое-то производство — то ли кислота для трансформаторов, то ли что, я не воспринял, потому что в это не врубаюсь, — для которого надо, чтобы весь цех — и пол, и стены, и потолок — был обит алюминиевым листом. Около двух тысяч метров алюминиевого листа, а может, и поболе, представляешь? Так вот, когда какая-то там комиссия перед аукционом проверяла состояние завода, чтоб, значит, представить предварительную оценку или что там, то оказалось, что из двух тысяч квадратных метров алюминия осталось метров десять — в одном из углов! Ой и шухер там был! В итоге, схватили и посадили какую-то тетку, которая с рулоном алюминия шла через проходную, метров пятнадцать она волокла на себе, а в итоге навесили на нее все пропавшее!
— Ага, шум подняли! — подхватил Осипов. — Как будто эта тетка за два или три года перетаскала все две тонны или сколько там алюминия, и даже в газетах об этом писали!
Я припомнил, что мне попадались в газетах заметки о суде над крупной расхитительницей алюминия, но эти заметки как-то не связались у меня со всем остальным. То есть я как-то проглядел, что весь этот алюминий имеет отношение к заводу, выставленному на аукцион. А ведь это тоже могло что-то значить...
— Здорово! — сказал я. — И чем все это кончилось?
— А ничем, — ответил Чекмесов. — Вроде накатали постановление вооруженную охрану на заводе поставить, но так и не раскачались, потому что завод, он до аукциона вроде как ничей, и денег у него нет дополнительную охрану оплачивать, раз ему на зарплату рабочим денег не хватает, а у городских властей тоже мыши в кармане бегают. В общем, так все и осталось, как было, и до сих пор там «сдатчики» шастают, особенно теперь, когда все рабочие — ну, практически все — на картошку уехали.
— Там, говорят, чуть ли не контейнер поперли, — ввернул Осипов. — Ну, такой, железный, который на рельсах ездит, чтобы удобно было готовую продукцию в грузовики загружать. Вроде разрезали его и отволокли в скупку. О самих рельсах я уж и не говорю!
— Потряс! — сказал я. — Но если там все разворовали, то что ж там продавать собираются?
— Голые стены, — усмехнулся Чекмесов — Ну и место само, оборудованное. И мощных кабелей подводка, и вода — в заводских масштабах. Это тебе не хухры-мухры. Во всяком случае, так отец говорит.
Вот такой у нас разговор состоялся. Как сами понимаете, совсем не бесполезный.
Футболисты начали наконец-то расходиться. Ванька — опять с мокрыми всклоченными волосами и с бешеным взглядом — на заплетающихся ногах добрел до скамейки, на которой я его ждал. Ранец он тащил за лямку, и одним углом ранец волокся по земле.
— Уф! — сказал он, шлепаясь на скамейку. — Сейчас отдышусь немного, и займемся делами. Куда двинемся?
