14
Саша, как робот, вставала по утрам, собиралась и ехала на занятия. Казалось, она слушает преподавателя, но ни одна мысль из внешнего мира не могла пробиться в её затуманенное сознание. Вечером, возвращаясь в своё одинокое жилище, рано ложилась спать, чтоб не думать, и каждый раз надеялась, что утром рухнувший мир восстановит свои прежние контуры, и она увидит, что это было просто дурным сном, что всё будет по-прежнему. В глубине души она была уверена: наступит день – и на пороге материализуется Слава, если она будет оставаться здесь, в их гнёздышке. Продолжать жить было страшно, а умирать ещё страшнее, и она существовала, ждала и надеялась на чудо, гоня приходившие чёрные мысли прочь. Но одно знала наверняка: Славка не закончил свою молодую жизнь в пыльном кювете, с ним всё хорошо, его от Саши спасли родители, а её – прокляли.
Прошёл месяц. Однажды тёмным дождливым осенним вечером Саша, возвращаясь домой, заметила знакомый силуэт возле своего дома. Но почему-то не обрадовалась, а только подумала: «Я знала, что он вернётся». И ещё одна горькая фраза пришла на память: «Предавший раз предаст и дважды». Славка схватил её за руку и торопливо заговорил:
– Родная моя, прости, жить без тебя не могу! Знаю, что подлец, но в последний раз прости – и меня, и родителей. У нас горе – отец с инсультом лежит в больнице. Пожалуйста, пойдём к нему вместе. Я боюсь, что он умрёт без вашего примирения.
На следующее утро была чудесная погода. Саша растерянно стояла в больничной палате, залитой солнцем, перед кроватью отца Славки и не знала, как себя вести, что говорить. Да и слышит ли он вообще? Тот смотрел прямо перед собой, но не мог ни пошевелиться, ни говорить. Сердце переполнилось жалостью и состраданием, она из последних сил держалась, чтоб не расплакаться. Было страшно видеть всегда энергичного и могучего Славкиного отца обездвиженным и беспомощным. Саша приблизилась к его постели и поздоровалась, глядя ему в лицо. Он медленно закрыл глаза, затем открыл, и Саша поняла, что он ответил на её приветствие. Славка поставил ей стул у изголовья больного. Сам отошёл в сторонку.
– Всё будет хорошо, вы обязательно поправитесь и ещё увидите своего внука, – тихо сказала Саша и ласково посмотрела в лицо Славкиного отца.
Она увидела, как переполняются влагой его глаза. Он снова закрыл их, и две скупые слезы выкатились из них, оставляя влажный след на бледной коже, затерялись в седых висках.
Когда вышли из палаты, Славка заплакал. Александра обняла его и сказала:
– Не переживай! Я точно знаю: он выкарабкается и проживёт еще десять лет.
Откуда ей было это известно, она и сама не знала. Может быть, иногда у беременных женщин случается просветление или восстанавливается утерянная связь с Богом? Так или иначе, отец Славки выздоровел и прожил ещё ровно десять лет.
Они расписались тихо, без торжественных мероприятий.
Когда выписывали Сашу с дочкой из родильного дома, их встречала вся большая дружная семья Калаханис. Старший брат снимал событие на кинокамеру. Но бабушка с дедушкой не накрыли стол в честь новорожденной внучки. Новоиспечённых родителей подвезли к дому и распрощались. Не было искренних добрых чувств ни к невестке, ни к новорожденной.
Ребёночек оказался на редкость беспокойным и голосистым. Бессонные ночи вымотали Сашу. Помочь было некому. Славка работал в две смены, приходил уставшим и засыпал как убитый, не реагируя на крики малышки. Медсестра, приходившая к ним, успокаивала Сашу, что ребёнок здоров. Бывают, мол, такие беспокойные дети, обычно кричат до трёх месяцев. Наверное, Саша слишком много волновалась, когда была беременной. Но и после трёх, и после шести месяцев девочка кричала день и ночь, умолкая лишь на короткий прерывистый сон. Саша стала похожей на привидение, худющей, с тёмными кругами под глазами. Она полностью растворилась в заботах о ребёнке.
До появления малышки она не задумывалась о том, что секс её совершенно не интересует. После рождения дочери эта тема была просто закрыта. Ей казалось нормальным, что она никогда не хочет мужа, так как слишком устаёт. За счастье было бы выспаться хоть одну ночь в неделю. Однажды Славка впервые вернулся домой далеко за полночь и от него за версту веяло перегаром и невозможно чужим запахом духов. Едва сбросив одежду, он завалился в постель и через секунду притворился спящим. Она стояла возле него, как громом поражённая, и не могла поверить, что её снова предали.
– Ты был с женщиной. Ты опять предал меня! За что?
Саша заплакала.
– А ты вспомни, когда спала со мной в последний раз? Ты сама виновата. Я мужчина! – закричал в ответ Славка.
– Ты не мужчина, а животное, – ответила она.
Конечно, она его простила. Поплакала недельку и стала жить дальше. «Действительно, я сама виновата. Мне это совершенно не нужно. Мы со Славкой друзья, отлично понимаем друг друга, нам хорошо вместе. Если бы не секс, всё было бы просто замечательно», – грустно размышляла Саша.
Она сидела дома с дочкой и посвящала ей всё свободное время. Да что там время – просто всю свою жизнь. Девочка росла капризной и требовательной. Саша вздрагивала при её первых криках и старалась удовлетворить все её желания. Она была неопытной, слишком юной мамой и не знала народной мудрости: «Не делайте из детей кумиров. Когда они вырастут, потребуют жертв». Когда Яночке исполнилось полтора года, она сама управлялась со столовыми приборами и просилась на горшок. Саша попыталась отдать её в детский сад. Попытка провалилась со скандалом. Она пришла в этот день за дочкой пораньше и решила понаблюдать в окошко за своим сокровищем. Деток в это время кормили. Саше было интересно, как её крошечка ведёт себя в новой обстановке, в коллективе других детей. Крошечка вела себя вполне достойно. Яна сидела в клеёнчатом передничке за круглым столом в компании из восьми таких же милых замурзанных мордашек. Она прилежно, без капризов открывала рот, когда чужая тётка совала ей ложку каши. Одна ложка на восьмерых шла по кругу, и тупая тётя с абсолютным пофигизмом в глазах – иногда насильно – впихивала эту «общаковскую» ложку в рот очередного ребёнка. Саша рванулась в столовую и на крики старой нянечки: «Туда нельзя, там дети!» – ответила: «Вот именно – дети! Там мой ребёнок, а не бездомный щенок, чтобы с ним обращаться таким образом!» На помощь нянечке прибежала заведующая, и возмущённая мама высказала всё, что думает об этом детском заведении. «Вы лжёте! Этого не может быть, и вам никто не поверит. Вы, мамаша, скандалистка! Я обзвоню все детские сады в городе – и вас никуда не примут!» – пообещала заведующая. А у Яночки на следующий день поселился во рту стоматит. Дёсны распухли, поднялась температура. Ребёнок плакал, отказывался от еды и не давал маме мазать во рту противным коричневым лекарством. Молодые родители решили, что до трёх лет не будут отдавать девочку в садик. Когда Яне исполнились эти три года, Саша вышла на работу. Всё было хорошо в их маленькой семье, кроме одной «мелочи», из-за которой супруги иногда ссорились.
– Скажи, с тобой всё в порядке? – спросил однажды Славка. – Может быть, что – то не так во мне? Я не могу поверить, что тебе вообще никогда не хочется секса.
