– Для себя, глупая девчонка, конечно, для себя. Насколько мне известно, у тебя нет других клиентов.
Вот это да! Неужели что-то заподозрил? Он не дурак…
– Я не девчонка. Мне двадцать четыре. Я женщина!
Он тихо засмеялся.
– Тут ты права. И кому, как не мне, это знать!
В наступившем молчании Лиззи показалось, что она услышала шелест. Неужели он до сих пор дрочит? Уже подошел к самой черте?
– Ты также своевольна и упряма и отходишь от темы. Как часто ты мастурбируешь?
– Довольно часто… несколько раз в неделю. Зависит от того, насколько я занята, понимаете?
Джон нетерпеливо вздохнул, словно директор школы, выслушавший непослушную, упертую ученицу.
– В чем дело? Или ожидал, что я вечно возбуждена только потому, что работаю в эскорт-службе? Надеюсь, ты понимаешь, что на деле все прямо противоположно? Секс для меня работа. Может, в свободное время я хочу заняться чем-то другим!
Джон продолжал молчать.
Черт, она испортила общий настрой. Он, возможно, гонял шкурку, постепенно приближаясь к оргазму, а она с таким же успехом могла опрокинуть на него ведро холодной воды.
– Я ценю твою честность, Бетти, но скажи, со мной ты действительно получаешь наслаждение? Ты действительно кончила?
Его голос был мягким. Искренним. Сочувственным.
– Я не обижусь, если узнаю, что ты притворялась. Но мне показалось, что ты кончила. Я на это надеялся. Но, полагаю, в таком бизнесе девушка должна быть хорошей актрисой.
– Честность? Да, Джон, с тобой я испытала наслаждение, и мне действительно понравились наши игры. У меня были оргазмы. Много.
Она набрала в грудь воздуха.
– Могу смело сказать, что никогда не испытывала ничего подобного с другими клиентами. Ты, конечно, не поверишь, но с тобой все было иначе.
Она сказала чистую правду. Потому что никогда не кончала под другим клиентом. Хотя бы потому, что у нее никогда не было клиентов, и в ее жизни, если не случится чего-то ужасного, никаких клиентов вообще не будет.
– Я верю тебе! – счастливо воскликнул он. Каким бы он ни был утонченным и умудренным жизнью человеком, все же оставался мужчиной, а мужчины обожают лесть и похвалу своей сексуальной доблести и мастерству. Кроме того, им очень приятно слышать о своей необычайности.
– И я действительно играла с собой, когда зазвонил телефон. И думала о тебе. Честное слово.
– Еще лучше. Хотя я наверняка расхолодил тебя.
– Вовсе нет, – возразила она, поняв, что и это правда. Разговаривая с ним, слыша бархатный голос, она вновь завелась. Недаром представляла его в подземелье, а потом в номере отеля. И он, даже невидимый, отдавал ей приказы. Хоть бы он и сейчас велел ей что-то сделать. Она с радостью повинуется.
– Твой палец все еще там, где был до этого?
– Если честно, то нет. Для этого мне пришлось принять такую неудобную позу. И я не смогла бы сосредоточиться на разговоре с тобой. А мне нравится слушать твой голос. У вас чудесный голос, мистер Смит. Бьюсь об заклад, все девушки вам это говорят.
– Верно. Меня восхваляют за нежные интонации, – признал он. Она так и видела, что он улыбается. – Но вовсе не девушки. Одна дама, которая обожает грязные словечки во время секса.
– Кто она?
Черт, опять дурацкие вопросы, эскортницы никогда этого не делают.
– Моя знакомая, не слишком молодая женщина. Когда-нибудь я расскажу тебе о ней. А теперь, может, возобновим секс по телефону? Я искренне наслаждаюсь. Где сейчас твои пальцы?
Лиззи повертелась, устраиваясь со всем комфортом, и сунула руку в штанишки. Она все еще возбуждена. Все еще мокрая. Все еще на грани оргазма. Несмотря ни на что.
– Одна рука, естественно, держит телефон, вторая – в трусиках. На обычном месте.
– Превосходно. С риском показаться самым банальным, грязным телефонным извращенцем в мире… что на тебе сейчас? Носишь трусики в постели? Ты сказала, что растрепана и в полном беспорядке. Что это означает?
Лиззи улыбнулась. Он действительно допрашивал ее, как телефонный извращенец. Но ее бросало в дрожь.
– На мне мягкие трикотажные шортики и простая белая майка. Ничего гламурного. Но спать удобно.
– Мммм… представляю эту сцену. Белая майка. И соски натягивают тонкий хлопок. Короткие тесные поношенные шортики, и твоя рука внутри теребит… кстати, ты вся промокла, я прав?
– Да. Под ней уже собралось озерцо. Еще немного – и она достигнет желаемого.
– О ком ты мечтала, когда мастурбировала раньше? Расскажи? Что заводит таких женщин, как ты? Выдай свои секреты. Что тебя возбуждает?
Женщину, вроде нее? О, как мало он знал. А может, не так уж мало? Может, он разгадал ее и теперь просто дурачит? Недаром он старше и гораздо умнее всех тех мужчин, с которыми она встречалась раньше. И его трудно понять.
– Женщина моей профессии? Я представляю, как сижу перед телевизором в велюровом красновато-коричневом спортивном костюме, ем чипсы и смотрю «Обратный отсчет»[5]. Вот это для меня поистине экзотическое развлечение.
– Бетти, – предостерегающе пробормотал он, и по ее телу прошла приятная дрожь. Совсем как в подземной тюрьме ее фантазий.
– Ладно-ладно, если уж так хочешь знать, я представляла, что нахожусь в подземной тюрьме и ты меня наказываешь. Должно быть, я повредилась в уме из-за тебя и твоих причуд.
Но она уже снова была в подземной камере. Висела на цепи, пока Джон обходил ее с хдыстом в руке, готовый ударить.
– Я больший извращенец, чем многие твои клиенты? А мне казалось, что ты навидалась всякого, и буквально напрашивалась на любые игры.
– Да, но как я уже говорила, что касается наказания, обычно именно мужчины просят задать им порку. Для меня в новинку оказаться на их месте.
И ничто так не завидит, как порка.
В шортах уже пролегла мокрая дорожка, и она нетерпеливо сорвала их, отбросила и широко развела ничем не стесненные бедра.
– Джон, я только что сняла шорты… ты не возражаешь?
– Но я не давал тебе разрешения.
Его голос казался ей синим бархатом. Дорогим и темным.
Она немедленно подыграла ему.
– Простите меня, господин. Надеть их снова?
– Нет… не стоит. Твои ноги широко расставлены?
Она могла поклясться, что он наблюдает за ней. Но каким образом? Он видит сквозь стены или просто кто-то, вроде волшебника?
– Да, господин.
– Положи свободную руку на бедра. Не касайся себя. Говори со мной. Если ослушаешься… если кончишь, я узнаю и накажу при следующей встрече еще сильнее.
