– Еще бы. Просто кошмар какой-то. Слушайте, вы пока тут поговорите, а мне к начальству на минутку нужно выскочить.
Буренкова вышла.
– Я в тот день на работу пешком пришла, автобусы не ходили, – продолжила рассказ Жанна. – Работала в подвале, разбирала архивы. А там в этот день такой холод стоял. Я замерзла, поднялась к Саше погреться. Смотрим, приехал фермер, загрузил овец и уехал. А под деревом овца и два малюсеньких ягненочка – беленький и черненький. Они, наверное, в другом конце поля были, вот фермер их и не заметил. Я, когда это увидела, сразу позвонила службе охраны. А они говорят – нас это не касается. А снег все валит и валит. Бедная овца под деревом спряталась, но что толку… А ягнята, те к ней жмутся, под нее залезают. Потом исчезли совсем под снегом. У меня просто сердце разболелось. Вышли мы на улицу – но как помочь? Что можно сделать? Тогда я позвонила начальнику службы безопасности. Хороший мужик оказался. Он сразу все понял, обещал немедленно отыскать телефон фермера. Даже поблагодарил меня. И сдержал слово. Скоро к полю подъехал грузовичок и вышел немолодой такой мужичок с собакой. Подошел к овце, взял одного ягненка и повесил его себе на шею, а второго – хвать под мышку, и пошел. Тут овца тоже двинулась. А собака за ней пристроилась и так ее иногда легонько носом тыкала, когда та останавливалась. Подталкивала: мол, иди вперед. Погрузил он овцу и ягнят на грузовичок и уехал.
– Жанка, ненормальная, в туфлях в снег полезла. – Александра вернулась в кабинет. – Она вам об этом рассказала? – И провалилась по колени. Там уже снегу навалило!
– Да, я ботинок один чуть не потеряла, – рассмеялась Жанна. – Он с ноги соскочил, помнишь?
– Конечно, – подтвердила Саша. – Еще бы не помнить. Ты так завопила. Валяется на снегу и орет. Я думала, тебя кто укусил.
– Да это я хохотала. Никак не могла понять, куда ботинок пропал.
– Да, вы молодцы. – Арина с уважением посмотрела на Жанну и Александру. – Странно одно: столько народа все это видело и наплевать. А главное, почему же служба безопасности отказалась помочь? Если бы не их начальник…
– Да, развели здесь этих дармоедов, – подхватила Саша. – Знаете, борьба с терроризмом и прочее. У нас народ пачками вышвыривают, везде сокращения, а эта служба как на дрожжах растет. Вон, на воротах уже по три, а то и по четыре поставили. А чего, спрашивается, стоят? Если кому надо, все равно нас подорвут за милую душу!
– Ну ладно тебе, Саш, ты уж преувеличиваешь, – возразила Жанна. – Когда въезжаешь, пропуск требуют, на машину разрешение на въезд тоже проверяют.
– Ой, не могу, Жан, ты меня уморила. Проверяют они. Не делайте мне смешно, как говорят в Одессе. Я тут неделю ездила с неправильным пропуском. И ничего!
– Как так? – заинтересовалась Арина.
– Я жила в Швейцарии, а недавно переехала во Францию. Естественно, номера на машине поменяла. Были швейцарские, стали французскими. Они совершенно разные. У меня на машине, на ветровом стекле, был пропуск со швейцарским номером. Первый день ехала, спешила. Думаю, попробую проехать, я опаздывала. Если остановят, поеду менять. Проехала, никто ничего не заметил. Ну, я и стала так ездить, с французским номером на машине, а на пропуске – швейцарский. Ездила недели две. Все смотрели с серьезным видом на пропуск, на номера. И хоть бы один козел заметил! Я даже сама уже изнервничалась. Думаю, долго это безобразие длиться будет! Наконец нашелся один бдительный. Когда он меня остановил и сказал, что не может меня пропустить, я – не поверите – так обрадовалась! Выскочила и давай его целовать! Он обалдел. Даже шарахнулся от меня и за пистолет схватился. Ну, я ему и объяснила. Говорю, хотела проверить, как вы тут бдите, охраняете нас.
– Ты что, сказала ему, сколько ездила с неправильным пропуском?
– Жанн, я похожа на идиотку? Нет, конечно. В общем, поблагодарила его за верную службу и поехала менять пропуск. Да, забыла. Я спросила его, откуда он? Вижу, лицо незнакомое, других уж каждый день видишь, узнаешь. Оказалось, он пару недель только как приехал. Из Ирака. Там служил до Женевы. Так что с ним все понятно. Надо наших почаще в горячие точки посылать. А то сидят здесь годами. Вот и толку от них никакого.
– Ладно, критиканша, ты заведешься, не остановишься, – вмешалась Жанна.
– Мне надо бежать, я сегодня отпросилась пораньше уйти, дочку надо к врачу отвезти. Значит, договорились? Вы все поняли?
– Вроде все. Да, а ключ где? – Арина помнила, что Жанна, когда они вошли в кабинет, держала ключ от подвала в руке.
– Я разве вам не отдала? Где же он? – Жанна беспокойно огляделась. – Ах, вот он. За разговорами положила на стол и забыла. Вот, возьмите, и пойдем.
Когда они спустились вниз, на улицу, Жанна еще раз попросила Арину быть очень осторожной, и они разошлись в разные стороны. Жанна пошла к стоянке машин, а Арина – к себе на работу.
Придя на виллу Пелуз, Арина решила подняться к начальнику комиссии, Батлеру. Он должен был освободиться во второй половине дня. Ей нужно было поговорить с ним. Как оказалось, Батлер по-прежнему сидел на заседании совета директоров. Спустившись в холл, она увидела Сергея Волоченкова. Он стоял около зеркала с каким-то странным выражением лица. Арина остановилась, не зная, окликнуть его или пройти мимо. Но Волоченков, видимо, увидел ее в зеркале и повернулся. Его лицо кривила то ли улыбка, то ли усмешка.
– Сергей, с вами все в порядке? У вас было такое странное выражение лица, когда вы стояли у зеркала.
– Да вот. Похоронку получил.
– Похоронку? – испугалась Арина. – Давайте зайдем ко мне, мой кабинет вон там. Поговорим.
– Да это мы так шутить изволим в комиссии, не волнуйтесь, – успокоил ее Волоченков, когда они оказались в ее кабинете. – Письмо об увольнении получил.
Сергею хотелось кому-то рассказать о происшедшем. А тут как раз подвернулась эта Родионова. С малознакомым человеком иногда легче поделиться.
Час назад Волоченкову позвонила секретарша начальника отдела кадров и спросила, не мог бы он зайти к ним в удобное для него время. Сергей сказал, что зайдет сейчас. Он был уверен: кадровик вызывает его, чтобы узнать, не хочет ли Сергей взять в помощники какого-нибудь практиканта. Было начало лета, и комитет осаждали студенты, которым нужно было подыскать место для стажировки.
Разговор с кадровиком начался так, как он и предполагал, а вот закончился…
– Здравствуй, садись. – Кондратович подчеркнуто любезно пододвинул Сергею стул.
– Здравствуй.
– Ты, наверное, знаешь, что в этом месяце мы должны кого-то сократить.
– Догадываюсь.
Сергей не смог сдержать совершенно неуместной улыбки. Он вспомнил прозвище, которое придумал для кадровика. Терминатор. Так звали главного героя одноименного фильма, сыгранного Шварценеггером. Дело в том, что письма, которые Кондратович рассылал тем, чей контракт заканчивался, назывались по-английски “Letter of termination”[14]. Все нашли прозвище очень точным – кадровик приканчивал человека, если не в прямом смысле, то уж точно в переносном, – и оно прижилось. Терминатор, заметивший улыбку Сергея, истолковал ее по-своему.
