Оба ретиария закружили в воздухе своими сетями. Вителлий двигался чуть быстрее, чем Пугнакс. Знающая толк в подобных поединках публика немедленно отметила это. Гладиатор, с большей скоростью вращающий свою сеть, способен быстрее прореагировать на любую неожиданность, что при встрече равных противников может оказаться решающим преимуществом.
Зрители заметно притихли. Напряжение росло. До Вителлия издали донеслось выкрикнутое распорядителем «Сражайтесь же!», но, словно не расслышав, он продолжал вращать сеть над головой. Сейчас самое главное – сохранять спокойствие. Преждевременный бросок, не гарантирующий верного успеха, может означать преждевременную смерть. Надо выжидать. Отступать, подстерегая ошибку противника.
Сейчас распорядитель прикажет бичевателям взяться за дело. Придется потерпеть, решил Вителлий. Пугнакс медленно, почти незаметно начал приближаться к нему. Осторожными маленькими шагами Вителлий переместился влево, и Пугнакс с раздраженным видом отступил чуть назад. Он привык к тому, что Вителлий, уклоняясь от нападения, как правило смещается вправо. Заметив неуверенность противника, Вителлий сделал шаг вслед за ним, но тут же остановился, вспомнив совет Руфуса – искать шанс на победу не в нападении, а в защите.
И вдруг с резким хлопком сети гладиаторов задели друг друга. Продолжая вращать их, оба противника сделали шаг назад. Однако уже через долю секунды Пугнакс бросился вперед, метя в противника стиснутым в правой руке трезубцем. Увидев нацеленное в свою шею острие, Вителлий, как он множество раз делал это на тренировках, переместился чуть вперед и в сторону, чтобы удар противника пришелся в пустоту. Обычно Вителлий использовал возникающую при этом короткую паузу для того, чтобы подготовиться к новой атаке соперника, но сейчас он немедленно бросился вслед проскочившему мимо него Пугнаксу и с размаху ударил его трезубцем в левое плечо. Закричав от боли, Пугнакс повернулся. На его плече виднелась глубокая кровоточащая рана. С трибун послышались крики:
– Habet! Он достал его!
Видно было, что, вращая сеть, Пугнакс испытывает сильную боль. «Он попытается как можно быстрее завершить бой, – подумал Вителлий. – Надолго у него не хватит сил. Сейчас время работает на меня. Я хочу победить, и я сумею добиться победы. До сих пор я всегда ему проигрывал, но сегодня я убью его!»
Несколько, казалось, замедлив вращение своей сети, Пугнакс вновь начал незаметно приближаться к противнику. Чтобы уклониться, Вителлий вновь сместился влево. Пугнакс теперь был, однако, готов к этому. Передвигаясь в том же ритме, что и Вителлий, он неуклонно следовал за юношей.
– Заколи его, Вителлий! – крикнул кто-то из верхних рядов. – Проткни его своим трезубцем!
Сначала неуверенно, а затем все громче зазвучал хор голосов:
– Вителлий! Вителлий!
«Они выкрикивают твое, а не Пугнакса имя, – мелькнуло в голове у Вителлия. – Ты можешь победить Пугнакса, и ты уже близок к победе. Теперь он будет двигаться все медленнее – ему ведь должно быть невыносимо больно. Сколько еще он может продержаться? Тебе только лишь нельзя терять мужество. Ты никогда еще никого не убивал, но сегодня… сегодня ты должен это сделать. Ты ведь хочешь начать новую жизнь. Как раз сегодня она и начинается… Сколько же еще он сможет продержаться? Атаковать? Нет, надо сохранять выдержку. Кружить вокруг него. Кровь, он потерял уже много крови. Почему он не теряет силы? Атаковать все-таки? Нет. Ждать, кружить и избегать прямой стычки. А вот сейчас… да, он слабеет. Он опустил свою сеть. Клянусь Юпитером, он опустил свою сеть. Пора. Ты должен это сделать. Так сделай же, сделай! Набрось сеть ему на голову и заколи его! Сделай это! Почему ты медлишь? Его силы на исходе, он уже не способен сражаться. Сделай же это…»
Продолжая вращать сеть над головой, Вителлий взмахнул трезубцем. Какую-то долю секунды противники смотрели прямо в глаза друг другу – короткий миг, показавшийся обоим гладиаторам невообразимо долгим. Вителлий чувствовал, о чем сейчас думает Пугнакс. «Ты победил. Так кончай же. Бей! Я стою перед тобой, так чего же ты медлишь?» Пугнакс же читал в глазах своего противника: «Ты видишь, что все кончено. Я всегда проигрывал тебе, но сегодня… сегодня победа за мной. И все же я боюсь вонзить тебе в шею трезубец. Я ненавижу и презираю тебя, но убить тебя мне все-таки что-то мешает».
Резким движением Вителлий послал свою сеть вперед, стремясь набросить ее на голову противника. Пугнакс, однако, молниеносно пригнулся и, захватив своей сетью ноги юноши, дернул ее к себе. Вителлий пошатнулся, выронил трезубец и с глухим стуком упал на спину. Шок на мгновение лишил его всякой способности двигаться. В ту же секунду Пугнакс был уже рядом с ним и, поставив ногу на живот Вителлия, занес трезубец. Зрители вскрикнули…
Скрючившись от боли и широко раскрыв рот, Вителлий лежал на песке арены, дожидаясь мгновения, когда Пугнакс, нанеся удар, избавит его от всех земных забот. «Мертв, ты уже мертв! – стучало у него в висках. – Ты мертв! Чего он ждет?» Вителлий приоткрыл дрожащие веки, вгляделся в нависшую над ним тень и различил занесенный трезубец. «Сейчас, вот сейчас он ударит. Что же он медлит? Ну, давай же!» Вителлию хотелось крикнуть что-нибудь в лицо своему противнику, но сил на это у него не было. Он лишь смотрел широко раскрытыми глазами, ожидая неминуемой смерти.
С трибун доносились крики зрителей: «Убей его! Чего ты ждешь?» Крики эти смешивались с аплодисментами в честь победителя. «Скандал! Не испытывай нашего терпения!» – кричали другие. Лишь постепенно шум начал затихать. Сидевшие на трибунах подталкивали соседей, еще не успевших понять, что же произошло, и показывали им на императорскую ложу. У самого ее ограждения стояла, протянув руку вперед, Мессалина. Пальцы ее были сжаты в кулак с поднятым вверх большим пальцем. Неподвижная и высокомерная, Мессалина напоминала статую греческой богини. Поднятый кверху палец означал, что потерпевший поражение получает пощаду и ему даруется жизнь.
Звучавшие поначалу недовольные возгласы заглушил все нарастающий радостный крик. Совершенно чужие друг другу люди обнимались, поздравляли друг друга, прыгали с поднятыми вверх кулаками. Проклятьями сыпали только поставившие на эту схватку деньги игроки, поскольку закончившийся помилованием бой вычеркивался из списка, а сделанные на него ставки оказывались потерянными.
Вителлий не сразу понял, что случилось. Только когда Пугнакс отошел в сторону, взгляд юноши упал на императорскую ложу. Мессалина все еще стояла с вытянутой вперед рукой. «Почему она это сделала? Почему, ради всех богов Рима, она это сделала?» Ясно мыслить он все еще не был способен. Пошатываясь, он с трудом поднялся на ноги, прижав руки к болезненно ноющему животу. Стоявший рядом Пугнакс зажимал правой рукой рану на плече. Оба гладиатора смотрели на императорскую ложу. Мессалина опустила руку, повернулась и вышла из ложи. Рев тромбонов возвестил об окончании схватки. Один из рабов вручил Пугнаксу пальмовую ветвь, знак победы. Бойцы повернулись и вместе направились к тем же дверям, через которые выходили на арену.
Пугнакс посмотрел Вителлию прямо в глаза.
– В следующий раз, – прошипел он, – я отправлю тебя в царство Плутона. Можешь в этом не сомневаться.
