Она осмотрелась по сторонам, желая убедиться, что за ней никто не наблюдает, — не хотелось выглядеть трусишкой, — и, поставив ногу на перекладину, начала подниматься. Каждую секунду Николь ожидала, что раздастся треск ломающейся перекладины и она полетит вниз, на груды строительного мусора.
Чтобы посмотреть, далеко ли до вожделенных завитков из алебастра, Николь запрокинула голову… И тут перед глазами у нее все поплыло, а ноги стали как ватные. Кое-как справившись с головокружением и усмирив бешеное сердцебиение, она продолжала восхождение, чувствуя себя ни много ни мало покорительницей Эвереста.
Еще совсем немного, и она достигнет спасительного помоста. Неожиданно с легким шуршанием сверху посыпалась пыль. И Николь совершила роковую ошибку — подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит. Пыль попала ей в глаза, заставив зажмуриться. Тыльной стороной ладони девушка постаралась протереть глаза, но ничего не получилось. Тогда, по-прежнему держась за лестницу одной рукой, она полезла в карман за носовым платком.
Господи, что происходит? Почему все качнулось куда-то в сторону? Неужели началось землетрясение? У Николь не было времени сообразить, что из-за манипуляций с платком она просто потеряла равновесие и теперь падает вниз…
Очнулась она на полу от громких голосов и увидела склонившегося над ней Патрика.
— Как ты? — встревожено спросил он.
— Н-не знаю. А что случилось? — спросила Николь, с трудом разлепляя губы. Глаза по-прежнему резало, горло было забито пылью.
— Ты упала со строительных лесов. Что, скажи на милость, ты там забыла! — не сдержался Патрик и тут же обругал себя за неуместную резкость.
Девушка казалась такой же белой, как стенка позади нее. На ее лбу выступила испарина.
— Хотела посмотреть… — с этими словами она попыталась сесть и ойкнула от резкой боли в груди и левой ноге.
— Не двигайся, — поспешно сказал Патрик. — Уже пошли за врачом.
Николь шмыгнула носом. Меньше всего ей хотелось, чтобы Патрик суетился возле нее. Чувствовать себя беспомощной претило ей. Николь болела нечасто. Когда нездоровилось, она не признавалась в этом даже самой себе и старалась не замечать тревожных симптомов. И только высокая температура могла заставить ее лечь в постель. О больнице и речи не шло. Эти лечебные учреждения были связаны у нее с пренеприятными воспоминаниями, и она боялась их как огня.
Сейчас Николь решила, что если продолжит разговор, то придумает, как заставить Патрика уйти. Но голова раскалывалась, поэтому ей трудно было сосредоточиться.
— Послушай, у тебя много дел. Ничего не случится, если я побуду здесь одна. Честное слово, я никуда не убегу.
— Это уж точно, — кивнул он. — Но я не успокоюсь, пока не увижу тебя в постели.
Его слова прозвучали довольно двусмысленно, и Николь не смогла не отреагировать на них, несмотря на весь драматизм ситуации.
— Скоро ты оставишь Гийома далеко позади по части ухаживания за женщинами.
К их разговору с интересом прислушивались рабочие, столпившиеся вокруг. И Патрик решил, что пора кончать бесплатное представление. Со всевозможными предосторожностями он поднял Николь на руки и понес из зала. На его счастье, сил спорить у нее не осталось. Более того, словно в забытьи она прижалась к его груди и блаженно закрыла глаза, погружаясь в небытие.
Когда Николь пришла в себя, то выяснилось, что она лежит в постели поверх покрывала все в том же испачканном белой пылью брючном костюме. Рядом с ней сидел Патрик и держал за руку.
— Что произошло? — еле слышно спросила Николь.
— Ты потеряла сознание.
— Не может быть.
Патрику не хотелось с ней спорить.
— Ну, хорошо, не потеряла. Просто немного вздремнула… у меня на руках.
— По-моему это звучит лучше только без твоего уточнения. — Николь попыталась было приподняться на локтях, но легким движением ладони Патрик уложил ее обратно.
— Не спеши. Боюсь, ты сильно ушиблась. Может быть, даже что-то повредила, поэтому я не рискнул раздеть тебя.
— Что-о?!
— Николь, у меня есть возможность разглядывать полуголых женщин в любое время дня и ночи. Многие из них весьма доступны.
— Я не из их числа! — с вызовом заявила она.
— Может, перестанешь препираться из-за каждого слова? — язвительно поинтересовался Патрик. — Какая же ты все-таки упрямая!
— Я не упрямая.
— Тогда непонятливая.
— Ты всегда так мило обращаешься с больными людьми? — не унималась Николь, хотя каждое слово давалось ей с трудом: грудь словно сдавило железным обручем.
В дверь постучали.
— Это врач, — сказал Патрик и встал, собираясь открыть дверь.
— Врач? А он может засвидетельствовать, что один из нас сошел с ума.
Патрик представил, как его пальцы смыкаются на тонкой девичьей шее.
— Нет. На сей раз тебе посчастливилось. Теперь будь паинькой. Я пришлю горничную, она поможет тебе раздеться.
— Пошел к черту! — Слова Николь прозвучали едва ли громче шепота. Но Патрик их услышал.
— Как скажете, мадемуазель.
Николь закрыла глаза. Она ненавидела болеть. Потому что, когда болеешь, становишься зависимой от кого-то.
— Так-с, где наша пациентка? — С этими словами в комнату вошел врач.
— Осторожнее, месье Кордье, — предупредил его Патрик. — Она кусается.
— Я во всеоружии. — Врач похлопал по чемоданчику с медицинскими инструментами. — Теперь вам лучше уйти, месье Перрен.
— Нет! — Николь схватила Патрика за руку. — Не уходи, — жалобно простонала она.
Ничто не могло потрясти Патрика сильнее, чем этот поступок Николь. Он пожал ее слабую руку.
— Я буду рядом, за дверью, — пообещал он. — Позови, если буду нужен, и я сразу появлюсь.
— Даешь слово?
— Даю.
Она отпустила руку Патрика.
— Не обижайтесь, месье Кордье, — прошептала Николь, — Но я ненавижу врачей.
— Вы не первая, от кого я это слышу.
Патрик вышел и закрыл за собой дверь.
10
Нежный ветерок развевал полог с фиалками, спускавшийся с потолка. В окно светило солнце. Но ничто не могло улучшить настроения Николь. Она лежала в кровати, обложенная со всех сторон подушками. Порой она пыталась приподняться, но у нее ничего не получалось. Ее бесило, что она не может встать и ходить, как все нормальные люди. Упав в лестницы, Николь сломала два ребра и вывихнула лодыжку…
Патрик постучал и вошел в комнату. Он принес завтрак и поставил поднос на тумбочку возле кровати. Девушка с отвращением взглянула на еду и молча отвернулась.
