Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
– А он сразу стал вилять. Это, мол, последний концерт какой-то заезжей группы, что он давно мечтал увидеть ее живьем, что нам с Александрой он завтра же купит другие билеты и т. п. и т. д.
– А ты?
– А я стала говорить, что пусть тогда идет на эту группу с братом, а мы с Александрой и без него можем купить себе любые билеты.
– А он?
– А ему крыть было больше нечем, и он начал откровенно меня уговаривать.
– И ты тогда уговорилась?
– Ничего подобного! Тогда я стала предлагать ему сводить в Октябрьский Панасючку или любую другую нашу девчонку.
– Слушай, Машка! Я ничего не понимаю! Нравится тебе Павел или нет?
– Очень даже нравится, – смущенно опустила глаза Маша, и было такое впечатление, будто до этого с Ольгой разговаривал совсем другой человек.
– Так чего же ты… Зачем его мучила?
– Я же тебе уже сказала! – Маша опять приобрела решительный и независимый вид. – Если бы я сразу согласилась, то в зал-то мы, конечно, сходили бы, но после он вряд ли куда-нибудь меня пригласил. Ему бы стало скучно со мной, как с остальными.
– И сколько времени ты собираешься таким образом дурить ему голову?
– По-моему, таким, как Павел, это наверняка надо делать всю жизнь, – весьма печально предположила Маша.
– А ты уверена, что тебя настолько хватит? Это ж нужна сумасшедшая сила воли!
– Ну… пока мы в Питере, я уж точно продержусь, а за жизнь, конечно, не ручаюсь. Да и что загадывать на всю жизнь? Мы скоро уедем. А ты ведь знаешь поговорку: «С глаз долой – из сердца вон!» И между прочим, еще совершенно неизвестно, кто из нас охладеет первым, он или я.
– Да-а-а, – протянула Ольга. – Я не устаю тобой восхищаться, Машка! Но ты все-таки скажи: что ты чувствуешь при всех этих твоих с Пашкой играх? Неужели тебе хорошо? Неужели не хочется просто любить без всяких премудростей?
– Еще как хочется, – вздохнула Маша. – Но если я выбрала Павла, то иначе, к сожалению, нельзя. Между прочим, он ведь даже и не догадывается, что я его сама выбрала… – Она опять вздохнула, а потом лукаво посмотрела на Ольгу: – Это небось твой Сашка уже прослезился и в любви признался по полной программе.
Ольга мгновенно покраснела так, что защипало в носу и ей отчего-то самой захотелось плакать.
– Можешь не отвечать! – расхохоталась в полный голос Маша. – Все и так ясно! Я еще вчера все просчитала, когда вас на лестничной площадке увидела. У Сашки было такое лицо, будто он только что продал тебе душу!
– А у меня? – улыбаясь сквозь сладкие слезы, спросила Ларионова.
– У тебя? – Маша, на минуту задумавшись, смешно сморщила носик. – А у тебя – будто тебе уже выдали аттестат о среднем образовании с пятерками по всем предметам.
Тут уж Ольга не выдержала и тоже громко рассмеялась.
– Вот противные! Поспать не дадут! – возмутилась разбуженная шумом Александра и села на кресле-кровати. – О чем хохочете, когда нормальные люди спят?
– Тебе, Сашка, это будет неинтересно, – подмигнула Ольге Маша. – Мы все больше о любви. А ты… спи спокойно, дорогой товарищ!
– Подумаешь! – хмыкнула Саша. – Да я с Антошкой могу в любой момент помириться… когда захочу. Просто я пока не хочу. А так… ему только свистни…
– Вот когда свистнешь, тогда и допустим тебя к нашему важному разговору, а пока и не пристраивайся. – Маша демонстративно повернулась к сестре спиной и обратилась к Ольге: – Ну вот! Теперь, по-моему, можно наконец позвонить Калинкиной.
– Вот тебе телефон, – Ларионова поставила на колени темпераментной москвички аппарат, – а вот Галкин номер, – и она нацарапала на обложке старой тетради цифры, – звони сама. Пусть вырванная из волшебного сна Калинкина на тебя собак спустит, а не на меня.
К удивлению Ольги, Галка оказалась уже вполне проснувшейся и готовой к сотрудничеству. Минут через двадцать они с Оксаной Панасюк уже звонили в дверь квартиры Ларионовых.
– Людмилу Васильевну забрали в больницу, и лучше ей, к сожалению, не становится, – доложила девочкам Галя.
– Нет, я все-таки по-прежнему не понимаю, как можно из-за какой-то фотографии так убиваться! – сердито заявила Маша. – И даже из-за самой лучшей подруги я бы ни за что не стала этого делать!
– Что ты вообще можешь понимать в подругах своим недалеким умом близнеца! – раздраженно осадила ее Калинкина. – Я вот, например, даже представить не могу, что бы со мной случилось, если бы Ольга так меня предала.
Ларионова тут же сделала самое верное лицо – во-первых, чтобы Галка ничего плохого про нее не подумала, и во-вторых, чтобы несколько охладить пыл замененджированной гостьи, которая возомнила себя хозяйкой их, питерского, положения. А Галка между тем продолжила уже совсем другим тоном:
– Вообще-то, девчонки, я думаю, тут дело уже не в амфибии и не во фрекен Бок. Людмила Васильевна просто разболелась, и процесс никак не остановить.
– Так вот, я как раз и хотела предложить некоторую комбинацию, которая поможет вернуть украденные фотографии, которые, в свою очередь, порадуют Санину бабушку, которая после этого, уже в свою очередь, начнет неминуемо и неумолимо поправляться.
По мере изложения Машей сути придуманной комбинации полупрезрительно сморщенное лицо Калинкиной начало трансформироваться сначала в заинтересованное, потом во вдохновленно-воодушевленное. Но через пару минут она все же с большим сомнением в голосе спросила:
– А вдруг Добровольские не согласятся?
– Согласятся! Никуда не денутся! – резко махнула рукой Маша. – Павла я беру на себя, а Ольга из Сашки, по-моему, может уже веревки вить и в любые узлы завязывать.
– Да ну! – восхитилась Галка.
– Точно! Мы с Александрой вчера видели, как они на лестнице целовались.
– Ух ты?! – только и смогла воскликнуть Калинкина, а Ольга с воплем «Хватит врать!» запустила в Машу подушкой.
Галка перехватила сей боевой снаряд, спрятала его себе за спину и по-деловому сказала:
– Все поцелуи обсудим после, а сейчас обмозгуем детали очень интересного Машкиного предложения. Например, что вы думаете на предмет того, что у близнецов слишком короткие и к тому же чересчур пушистые волосы?
– А мы их намочим, будто наши Ихтиандры только что вылезли со дна морского, – тут же нашлась Маша. – По мокрым особо и не разберешь, короткие они или просто так слиплись.
– Принимается, – кивнула головой Галка. – А родинки? У амфибии никаких родинок не было!
– Ну… они могли от времени и появиться…. в результате тоски по пропавшей фотографии… Гуттиэре… – продолжала с ходу придумывать Маша.
– Родинки – вообще ерунда, – встряла в разговор молчавшая до сих пор Панасюк. – Замазать их тональным кремом, да и все.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
