Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
– Мамочка, я тебя люблю! – закричала она в трубку и вдруг заплакала.
– Что случилось, доченька? – испугалась Дорис.
– Ничего. Просто я соскучилась по папе и по тебе. Да и съемки здесь заканчиваются. Так что собирайся – скоро мы вылетаем в Тунис. Ты же обещала, что поедешь со мной.
– Конечно, я полечу. Я люблю экзотику, ты же знаешь. И все-таки… – голос матери дрогнул, – что происходит? Ты меня не обманываешь, Джесс?
– Со мной все в порядке, не волнуйся. Сегодня мы с моей подругой Анной были в гостях у знаменитой художницы Греты Густаффсон. А потом пили кофе в моем гостиничном номере. Я тебе рассказывала, что Анна очень сильная женщина. И вот она мне сказала… В общем, она призналась, что очень серьезно больна. И я очень переживаю. Ведь Анна моя единственная подруга здесь. Кроме того, мне стыдно, что я не заметила, как ей плохо. Это все Голливуд, мама. Он делает людей черствыми, занятыми только своей карьерой. Наверное, ты была права… Так что снимусь в этом фильме – и прощай, Голливуд! – Джессика невесело рассмеялась.
– Мне очень жаль, Джесс. Передай Анне, что я ее люблю. И если я могу чем-то помочь…
– Ей помощь уже не нужна, мама – слишком поздно.
Поговорив с матерью, Джессика на цыпочках прошла в спальню, сняла с кровати одеяло, и накрыла им спящую на диване Анну. Потом свернулась калачиком на кровати, накинув на себя махровый халат.
Стояла теплая южная ночь. Из распахнутых окон доносился аромат роз и треск цикад.
Почему жизнь так жестока? – думала Джессика. Она так мало радости принесла Анне, а теперь еще и страдает от мучительных болей. Я постараюсь быть с ней рядом все время, что ей отпущено. И надо обязательно отыскать ее дочь, Алессандру. Ей должно быть уже двенадцать лет – трудный возраст для девочки.
Джессика задрожала. Ей вдруг стала зябко. Еще совсем недавно ей было так легко и радостно жить! У нее была, как ей казалось, любовь всей ее жизни – Алан Кроненберг. Она солгала Анне: она не ненавидела Алана – она продолжала его любить. И сейчас, свернувшись калачиком на кровати, она мечтала об его жарких объятиях, о его волшебных руках, доставлявших ей неземное наслаждение.
Будь ты проклят, Алан! – прорыдала она в подушку. Будь проклят!
Через несколько дней съемки в Голливуде закончились. Вся съемочная группа, кроме Рассела Кроу, должна была вылететь в Тунис.
В аэропорту Лос-Анджелеса Анна была неотлучно с Джессикой. С того вечера, когда Анна призналась в своей болезни, они практически не расставались. И даже ночи Анна проводила в номере Джессики, где поставили вторую кровать. Но, как только Анна отлучилась в туалет, перед Джессикой неожиданно возник Кроненберг.
– Наконец-то, малышка, ты одна. А то эта Бальдини охраняет тебя как цербер. – Алан проникновенно взглянул ей в глаза и дотронулся рукой до ее щеки. По телу Джессики прокатилась жаркая волна желания.
– Ты любишь меня, – не спросил, а констатировал Алан. – Почему же избегаешь все последние дни? Я же сказал, что мы можем все продолжить. Нам ведь было хорошо вместе. Я соскучился, Джессика. – Он попытался обнять ее, но она отшатнулась.
– Не трогай меня, Алан! На нас смотрят. К тому же Анна возвращается.
– Ну что, грымза, все бесишься? – сквозь зубы пробормотал Алан, не глядя на подошедшую Анну. – Да ты просто завидуешь. Ведь на тебя ни один мужик не позарится.
– Мама, мама! – закричала вдруг Джессика и потащила Анну ко входу.
Алан оглянулся и оторопел. По проходу плыла шикарная ухоженная брюнетка в легком летнем костюме алого цвета. Ее формам могла бы позавидовать сама Мэрилин Монро. Мужчины перед брюнеткой расступались, а женщины бросали вслед завистливые взгляды.
Вот так мама! Горячая штучка. Получше самой дочери будет. Алан усмехнулся и устремился навстречу брюнетке.
– Позвольте представиться. Алан Кроненберг, оператор картины, где снимается Джессика, – почтительно произнес он и склонился перед Дорис.
О, как знакомы были Джессике эти бархатные нотки в его голосе и взгляд с поволокой!
Дорис приветливо протянула руку и продолжила разговор, прерванный его появлением:
– …И тогда председатель секции йоркширских терьеров позвонила мне и сказала: «Поздравляю! Ваш Арчибалд скоро станет отцом. Вам положен один щенок из помета». – Она посмотрела на дочь. – Кого же мы возьмем – мальчика или девочку, Джесс?
Возникла пауза. Джессика задумалась. Вопрос был действительно серьезный.
Дорис, повернувшись к Алану, бросила:
– Извините, мистер Аланберг, мы ждем прибавления в нашей семье. До встречи в Тунисе!
Анна ехидно посмотрела на Алана, который не посмел поправить Дорис, неправильно произнесшую его фамилию.
– Зря ты включил свое обаяние, Алан, – усмехнулась она.
– Грымза! – прошипел он ей в ответ и, развернувшись на каблуках, быстро удалился.
Прилетев в Тунис, съемочная группа направилась в оазис, славившийся своими лучшими в мире финиками. Во всяком случае, так утверждали красочные тунисские буклеты. В оазисе находилась пятизвездочная гостиница с бассейном, где и разместилась вся группа.
Оазис был небольшой и походил на рай. Кругом цветы, вечнозеленые кустарники, покрытые диковинными яркими бутонами, пальмы. А сразу за границами оазиса расстилалась бескрайняя пустыня. Здесь должны были сниматься сцены, связанные с юностью Зенобии, когда она вместе с отцом, вождем племени бедави, проводила зимы в пустыне. Отца Зенобии звали Забаай бен Селим. Когда-то Забаай приехал в дом одного из богатейших людей города Александрия Симона Тита – прямого потомка последней великой царицы Египта Клеопатры – и в саду встретил его дочь Ирис, красавицу с молочно-белой кожей, пепельными волосами и голубыми глазами. Это была любовь с первого взгляда. Ирис покинула александрийский дом своего отца с царящим там утонченным комфортом, чтобы вести жизнь, которая вынуждала ее первую половину года скитаться по сирийским пустыням, а следующую половину – отдыхать в прекрасной Пальмире. Ирис родила Забааю дочь Зенобию. А через несколько лет на глазах малышки она была жестоко изнасилована, а потом убита римскими легионерами. Вот почему Зенобия потом всю жизнь питала глубокую ненависть к римлянам.
Зенобия чувствовала себя в пустыне как рыба в воде и в километрах бесконечного песка могла легко найти дорогу к нужной цели. Она одинаково хорошо держалась в седле – что на коне, что на верблюде. Зенобия обладала особыми способностями в обращении с оружием – мечом, копьем и пращой. Еще в юности она стала командиром военного корпуса бедави, состоявшего из всадников на верблюдах. Она обучала воинов и делила с ними все тяготы тренировок и военных действий в условиях пустыни. Солдаты обожали своего командира и остались преданными Зенобии телом и душой, когда она стала царицей Пальмиры.
На съемках в пустыне Джессике пришлось скакать не только на лошади, но и на белом верблюде – очень капризном и вероломном животном. После съемочного дня в гостиничный номер она просто вползала – без сил, вся покрытая пылью и пятнами грязи.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
