— Мы ведь не одни.
— И все же, господин писатель, воображение уносит вас слишком далеко. Вот какие распутные сцены разыгрываются в вашей голове!
— Я бы подобрал другое слово, — возразил Грэнт, легонько целуя ее. — Скажем, соблазнительные.
С губ Энн тоже слетел вздох, после чего она обвила шею Джеймса руками.
— У вас сегодня опасное настроение, мистер Грэнт!
— Ах, что бы я с вами сейчас сделал, мисс Леммонс! — ответил Джеймс ей в тон. Потом прислушался. — Но вам повезло: звонят в колокольчик, пора пить чай.
Энн непроизвольно издала разочарованный стон, услышав который Грэнт заулыбался. Дьявольский блеск в его глазах усилился.
— Позволь считать это комплиментом.
Однако Энн успела справиться с собой.
— Я застонала лишь потому, что недавно едва не лопнула после барбекю, а тут еще чай!
— Сразила наповал… — пробормотал Джеймс. Я раздавлен и уничтожен.
— Не притворяйся, — заметила Энн, целуя его в ответ. — Ты все еще продолжаешь вести со мной игры. И хотя они по-прежнему остаются для меня загадкой, рано или поздно я доберусь до сути, обещаю! — Она сняла его руки со своей талии и направилась к ведущей вниз лестнице. — Увидимся за чаем.
Вид у Энн был задорным, однако, исчезнув с поля зрения Грэнта, она перестала улыбаться и спросила себя: «А какую игру затеяла ты?»
Оставшееся время пребывания Джеймса и Энн в Гринхилле омрачилось драматическим событием: Артур Грэнт, не удержавшись в седле, свалился и повредил ногу. Очень быстро стало ясно, что это перелом, и сыновья вызвали санитарный вертолет, на котором повезли отца в больницу ближайшего городка.
Энн заверила Джеймса, что спокойно доберется домой с местным ветеринаром. Тому все равно надо было ехать в Веллингтон за вакциной для коров.
Грэнт быстро поцеловал ее при всех и пообещал на ходу, что позвонит, как только вернется на виллу.
Оказавшись дома, Энн задумалась, свяжется ли Джеймс с мисс Клачер, чтобы та отдала дневники. Минуло несколько дней, в течение которых ничего не произошло. Энн утешалась мыслью, что Грэнт, должно быть, увез ключ от сейфа с собой. Однако по прошествии еще некоторого времени она начала чувствовать себя неуютно, причем не только из-за дневников.
От Джеймса не было ни слуху ни духу. Этот человек взял привычку всячески очаровывать ее, а потом оставлять в смятении. Но не в характере Энн было покорно дожидаться своей участи. Она решила действовать и для начала позвонила мисс Клачер. Та спокойно сообщила, что мистер Грэнт вернулся сегодня днем. Тогда Энн потребовала назначить ей на нынешний же вечер встречу, что бы там ни случилось. Секретарша пыталась возражать, указывая на то, что не может контролировать действия босса, но быстро сдалась, когда Энн пригрозила явиться без приглашения.
Энн заплела волосы в аккуратную толстую косу, нанесла на лицо почти незаметный макияж, слегка коснувшись щек румянами, чтобы скрыть бледность. Затем надела строгий темно-зеленый льняной костюм, села в автомобиль и отправилась в свой бывший дом.
Мисс Клачер впустила ее с озабоченным видом.
— У него не слишком хорошее настроение, — шепнула она.
— У меня тоже. Ладно, ведите меня в клетку к тигру.
— Мистер Грэнт недавно вернулся с лекций и сейчас разговаривает по телефону. Посидите пока в гостиной, а я принесу вам чашечку кофе…
— Лучше бокал бренди, если можно, — попросила Энн. — Мне нужно подкрепить свой моральный дух.
К ее удивлению, секретарша рассмеялась.
— Наверное, я и себе плесну того же.
Минут через десять, когда Энн уже наполовину опустошила бокал, в гостиную быстро вошел Джеймс.
— Прости, что заставил тебя ждать, — сдержанно произнес он. — И за то, что до сих пор не позвонил тебе. Но произошли кое-какие осложнения: у отца развилась пневмония.
Энн прикусила губу.
— Боже мой! Как он себя чувствует?
— Сейчас уже лучше, но поначалу было очень плохо. — Произнеся это, Грэнт взглянул на бокал в руке Энн, потом пристально всмотрелся в лицо. Джеймс был одет в темный костюм и светло-серую рубашку с галстуком в тон. Выглядел он впечатляюще, но во всей его фигуре ощущалась отчужденность. — Наверное, ты пришла не просто так. Догадываюсь, что тебя привел сюда вопрос о дневниках, верно?
Энн вздохнула, не зная, как повести разговор. Разумеется, вполне понятно, что болезнь отца заставила Джеймса забыть на время о тетрадках, и она готова была простить его за это. Но ведь существующие между ними отношения не исчерпывались лишь вопросом дневников. Почему Грэнт вдруг стал таким сдержанным? Поневоле складывалось впечатление, что и сама Энн, и ее записи сейчас меньше всего интересуют его.
Энн нервно сглотнула, пытаясь ослабить напряжение.
— Мне очень жаль, что твой отец заболел, но все же я предпочла бы, чтобы ты не нависал надо мной как башня.
Джеймс сел на стоявшее напротив кресло.
— Так лучше? — На этот раз Энн уловила в его голосе дерзкие нотки.
— У тебя плохое настроение?
Грэнт невесело улыбнулся.
— Очевидно, вы с мисс Клачер нашли общий язык. — Затем он посмотрел на наручные часы. — К сожалению, мне еще сегодня предстоит встреча. Если не возражаешь, давай сразу перейдем к делу.
На этот раз вздох Энн был еще более глубоким.
— Ладно. Все это и так порядком затянулось. Мне необходимо получить дневники. Сейчас же. В моей карьере намечается интересный поворот, поэтому я хочу избавиться от всех двусмысленностей.
— Хорошо, — легко согласился Джеймс.
Его податливость явилась для Энн неожиданностью.
Грэнт позвал мисс Клачер, вручил ей ключ от сейфа и велел принести тетрадки. Ожидая возвращения секретарши, он напомнил Энн о бокале в ее руке, и та допила его содержимое одним большим глотком.
Мисс Клачер принесла дневники и забрала у гостьи бокал.
— И что же это за поворот? — поинтересовался Джеймс. — Похоже, он произошел совершенно неожиданно.
Энн коротко рассказала о предложении директора программы, упомянув мимоходом, что ведущий ток-шоу должен обладать безупречной репутацией.
— Понятно. Ты не желаешь, чтобы какие-либо личные подробности из твоих дневников просочились вовне и навредили твоему идеальному образу.
Подумав, Энн кивнула.
— Но, кроме того, мне совершенно не хочется, чтобы эти записи кто-то прочел, включая тебя.
— У меня никогда не было ни малейшего намерения вникать в детали. Я просмотрел тетрадки, понял, что это действительно дневники, и конец.
У Энн сильнее забилось сердце.
