– Откуда ты о ней знаешь?
Ким покачала головой. «Да потому что ты не мог не принести ее для меня, хотя и знал, что я до нее не дотронусь!» – подумала она.
Отойдя от изгороди, инспектор допила свой кофе.
– А вот теперь надо решить – перелезать или просто проломить ограду? – пробормотала она.
– А может быть, постараться держаться от нее подальше? – простонал Брайант.
– Такой вариант я к рассмотрению не предлагала.
– У нас нет разрешения заходить на территорию.
– Или ты мне помогаешь, или идешь на все четыре стороны. Так что тебе решать…
Женщина поставила пустой стаканчик на землю, и Брайант тяжело вздохнул.
– Если ты разломаешь загородку, то откроешь детям доступ к этим развалинам.
– Тогда надо перелезть.
Ким направилась к одной из секций изгороди между двумя крепко стоящими столбами. Прицелившись, она ударила ногой по одной из перекладин на высоте собственного бедра. Перекладина затрещала. Ким ударила еще раз, и деревяшка разлетелась на две половины. Стоун пропихнула сломанные концы внутрь изгороди, так чтобы нижнюю перекладину можно было использовать в качестве ступеньки. Одним быстрым движением она поставила на эту ступеньку свою левую ногу и, воспользовавшись плечом Брайанта как точкой опоры, подтянулась. Схватившись за левый столб, перекинула ногу через верхнюю перекладину и, найдя точку равновесия, уселась верхом на изгороди, перекинув ноги во двор. Спрыгнула она с нее спиной вперед и приземлилась на согнутые в коленях ноги, чтобы смягчить удар от контакта с землей. В высокой траве вокруг дома было полно крапивы. Ким осторожно прошла к единственному разбитому окну, которое она увидела на первом этаже. Высокая ограда защитила окна на первом этаже от вандалов, в то время как все окна на более высоких уровнях были разбиты вдребезги.
В траве стоял жестяной бак для мусора. Сняв с него крышку, инспектор ударила ею по остаткам стекла в окне.
– Что ты, черт побери, там делаешь?! – крикнул Брайант.
Начальница не стала ему отвечать, а выбила еще пару торчащих осколков стекла, перевернула бак и встала на его дно. Затем осторожно пролезла в окно и оказалась на чем-то вроде длинного стола из формайки[27], по всей видимости, предназначенного для какой-то работы, который тянулся вдоль всей стены, разделенный только двойной раковиной.
Ким осмотрелась и заметила стены, поврежденные огнем. Она читала, что пожар вспыхнул именно на кухне. Самыми темными стены были возле двери, ведущей в коридор. Все углы помещения были затянуты целыми покрывалами из паутины.
Где-то в глубине здания раздавались звуки капающей воды, хотя всю воду должны были перекрыть затычкой. Стоун решила, что это капает дождевая вода, которая попадает в здание через разрушенную пожаром и временем крышу.
Переступив через порог, она увидела, что коридор разделяет здание на две равные половины. Стены справа от нее были выкрашены в грязно-белый цвет. Кое-где на них была видна грязь, но в целом огонь их совсем не коснулся.
А вот слева от инспектора деревянные перекрытия, поддерживающие потолок, сильно пострадали от огня. Дверные рамы обуглились, и на стенах осталось только несколько островков краски. Между стропилами свисали обрывки проводов и кабелей.
Пол коридора был покрыт мусором и упавшей сверху потолочной плиткой. Казалось, что чем дальше к концу здания, тем сильнее был видимый ущерб.
Ким вернулась на кухню и еще раз внимательно осмотрела ее. Стенные панели рядом с дверью имели крапчатую поверхность, расцветкой напоминавшую мрамор. Двери холодильника и морозильной камеры были покорежены и болтались на петлях, но на шестиконфорочной плите не было ничего, кроме легкого налета сажи.
Сотрудница полиции открыла дверь ближайшего к плите стенного шкафа, и из него посыпались испражнения грызунов. Изнутри к двери был прикреплен лист бумаги формата А4, на котором все еще можно было что-то прочитать. С левой стороны были расположены имена девочек, а с правой находился график их недельных дежурств.
Стоун на минуту замерла. Она подняла руку и дотронулась до первых в списке имен. Ким ведь тоже была одной из этих девочек – правда, не здесь и не в то время, – но она подсознательно знала каждую из них, душой ощущала их одиночество, боль и гнев.
Неожиданно инспектор вспомнила свою приемную семью № 5. Из своей крохотной комнатки в самом дальнем углу дома она ночи напролет прислушивалась к нежному курлыканью, доносившемуся из дома напротив. Когда голубей выпускали, она провожала их глазами, желая им улететь подальше и навсегда избавиться от неволи. Но они всегда возвращались.
И в Крествуде было все то же самое. Иногда его птичек освобождали, но они все равно возвращались домой.
Как и выход из тюрьмы, освобождение из детского дома сопровождалось пожеланиями, полными надежды, но вот уверенности, что они сбудутся, в них не было.
Мысли Ким были прерваны воем сирены вдали. Женщина выбралась из кухни, встала на бак для мусора и спустилась на землю. Не успела она перенести бак к ограде, как вой сирены и шум двигателя смолкли.
– Привет, Келвин. Это еще что за представление? – громко произнес Брайант.
Ким прикрыла глаза и прислонилась к ограде.
– Нам сообщили, что кто-то находится внутри здания, – услышала она ответ.
Отлично, значит, полиция приехала за ней.
– Да нет, это я здесь понемногу шпионю, – кашлянул Брайант. – Досталась же мне сегодня работенка – следить за этой бригадой землекопов, вот я и развлекаюсь, пытаясь выяснить, что за изгородью…
– Но в здание вы не заходили? – с сомнением спросил констебль.
– Да нет, приятель. Ведь я же не полный идиот!
– Понял, детектив. Тогда не буду вам мешать.
Констебль повернулся, чтобы уйти, но затем сделал несколько шагов назад.
– Эту работенку подбросила вам ваша начальница? – спросил он.
– А кто же еще?
– Должен сказать вам, сэр, что вам сочувствует весь участок. Ведь надо же, какой попадос – работать с этаким конем с яйцами!
– Знаешь, если б она тебя услышала, то, скорее всего, согласилась бы с тобой, – закашлялся Брайант.
– Холодная, как ледышка, правда?
За забором Ким согласно кивнула. Да, ледышка, и в этом нет ничего плохого!
– Да нет, она не так уж плоха, как кажется.
Стоун чуть не застонала. Ничего подобного, она еще хуже!
– Более того, как раз пару дней назад она жаловалась, что все вы, ребята, ее избегаете и совсем с нею не общаетесь.
Брайанта она точно убьет. Но медленно.
– Да никаких проблем, сэр. Я это обязательно запомню, – сказал констебль.
