Солнце уже высоко поднялось, стало жарко, и Энди решила выйти на улицу и посмотреть, не приехал ли Роберт.
Керк заметил, что она вышла со склада, и догнал ее.
— Он уже приехал?
— Еще нет. Просто я оставила часы дома, поэтому не знаю, сколько сейчас времени. Возможно, он уже прилетел. А может, я ошибаюсь.
— Уже начало пятого, — ответил Керк. — Я сказал рабочим, что они могут идти домой.
— Ого, — посмотрев на небо, сказала Энди.
Настроение у Керка было отвратительным весь день, и Энди очень хотелось развеять его, чтобы ничто не беспокоило ее любимого мужчину.
Она взяла его левую руку в свои и, посмотрев на часы, сказала:
— У нас есть сорок пять минут до того, как приедет Роберт. Не хочешь ли прокатиться со мной на карусели?
У Керка перехватило дыхание. Карусель еще не могла быть закончена. Это слишком быстро.
— Она уже готова?
— Еще не совсем. Но я прикрепила всех лошадей и смазала все связующие элементы. Я просто умираю от желания включить карусель и посмотреть, как бегут лошади.
— Хорошо, если ты уверена, что это безопасно.
— Доверься мне, Хьюберт.
Оставив его и подойдя к платформе, на которой стояла карусель, она включила главный механизм и музыкальную шарманку. Медленно карусель начала крутиться, лошади двигались вверх и вниз в такт музыке после почти пятидесяти лет стояния на месте.
— Посмотри на них! — позвала Энди сквозь громкую музыку. — Разве они не великолепны?
В них действительно было что-то, он готов был это признать. Работа резчика по дереву была просто великолепна, и Керк сразу зауважал таких мастеров и их искусство.
— Карусель в самом деле потрясающая, — сказал Керк, подойдя к Энди и взяв ее руки. — Я начинаю понимать, почему ты так хотела реставрировать эту карусель.
— Ты правда так думаешь?
— Да, я не шучу. Карусель — произведение искусства. Именно так, как ты говорила. Видимо, мне нужно было увидеть все своими глазами.
— О, Керк. — Энди обняла его и прижалась к его груди. — Ты даже не представляешь, как много для меня значит то, что ты сейчас сказал.
— Я верю в честность, Энди.
— Это хорошо. А знаешь ли ты, что я сейчас хочу, Хьюберт? Только честно!
— Скажи мне… — задумчиво проговорил он. — Ты единственный человек, который приятно произносит мое имя.
— Думаю, это связано с тем, что твое имя — наш с тобой секрет. Больше никто в целом мире не может так называть тебя, и это дает мне по отношению к тебе особые привилегии.
— Да, Энди, у тебя особые привилегии. Я люблю тебя!
— Я… я тоже люблю тебя! — Она заплакала и поцеловала его. Слезы лились из ее глаз.
Наконец-то она узнала всю правду. Закрыв глаза, она вся отдалась желанию своего сердца…
— Эй, Хьюберт, давай выключим карусель, запрем склад и пойдем поужинаем.
— Давай. Кстати, я рад, что твой друг не приехал слишком рано.
При мысли о Майлзе лицо Керка передернула гримаса неудовольствия. «Это не имеет никакого значения, — сказал он сам себе. — Мы с Энди любим друг друга. Все остальное не важно».
— Верно. Но давай все же повесим записку на дверь, на случай, если Роберт приедет сюда до отеля. Возможно, мы его там и найдем.
— Женщина, которая не только красива, но еще и умна, — это же мечта. Я люблю таких женщин!
Внезапная догадка, объясняющая его поведение, осенила ее.
— Хьюберт, а ты не женат?
— Я? Нет, Энди. Что ты. Я не женат, не помолвлен и никому не обещал жениться. Также я здоров как бык. И свободен, как та маленькая птичка в небе!
Она вспомнила, как дед говорил ей: чтобы поймать дикую птицу, надо посыпать солью ее хвост.
— В таком случае все, что мне нужно сделать, — это посыпать тебя солью, и ты всегда будешь со мной!
— Зачем, милая, — сказал Керк, идя с ней по дороге к ее фургону. — Тебе ничего этого не нужно. Все, что тебе нужно, — это всегда смотреть на меня так, как сейчас, и я буду с тобой.
— Я не хочу, чтобы ты менял свою жизнь ради меня, Керк. Я просто хочу быть частью твоей жизни.
— Думаю, ты только что сделала мне предложение, — тихо сказал Керк.
— Нет… я… я имела в виду… Я не знаю. — Она испуганно замолчала. Последнее, что она хотела, — не быть слишком настойчивой и этим оттолкнуть его. — Черт тебя возьми, Хьюберт, — пробормотала она. — Ты так на меня действуешь, что я перестаю понимать, что говорю или делаю.
Улыбнувшись, он молча открыл дверь ее фургона, посадил ее внутрь и, закрыв за ней дверь, сказал:
— Веди машину осторожно. Я зайду за тобой в семь вечера. Куда бы ты хотела пойти поужинать?
— Я бы пошла поесть бургеров, но полагаю, что вы с Робертом захотите обсудить дела в официальной обстановке, при галстуках и приглушенном свете.
— Да, ты права. Но я сохранил свой колпак.
— Я тоже. Пока.
Он помахал ей рукой, пока она отъезжала, затем пошел назад к своей машине.
Глава 8
Энди разложила свои покупки на кровати и взяла телефонную трубку. Купить приличное платье в маленьком городе с таким небольшим выбором было очень непросто. Этот поход утомил ее и задержал больше чем на час. Когда она вошла в номер, то обнаружила записку от Роберта, ожидавшего ее возвращения.
Набрав номер его комнаты, она тут же услышала его голос.
— Роберт! Мы думали, что ты придешь на склад, поэтому оставили там для тебя записку. Как прошел твой полет? Все идет, как планировалось? Ты готов заключить сделку? Ты…
— Андреа, ради Бога, успокойся, — перебил ее Роберт, — ты тараторишь без перерыва. Что с тобой произошло?
— Ничего, — ответила она, — я просто хочу поскорее переложить все проблемы, связанные с каруселью, на твои широкие плечи.
— Проблемы? — переспросил он. — Ты говорила, что с Форрестером не будет никаких проблем?
— Их и не будет. Он ждет тебя, чтобы заключить договор.
— Понятно. Как скажешь, Андреа. А где мы встретимся, чтобы поужинать и поговорить?
— Он сам повезет нас куда-то. Мы договорились встретиться в семь часов вечера в холле отеля.
— Это хорошо, а то если бы ты организовывала ужин, то нам пришлось бы идти в какой-нибудь ресторан быстрого обслуживания, есть гамбургеры в закусочной!
— Верно, но я предпочла бы сейчас повесить трубку и попытаться собраться к назначенному времени. Я хотела бы по меньшей мере высушить волосы.
— Андреа, — медленно и отчетливо проговорил Роберт, — ты не хочешь рассказать мне еще кое-что о мистере Форрестере? Что-нибудь личное? Скоро мы будем все вместе сидеть за столиком, поэтому не сможем обсудить его между собой.
