— Простите, госпожа, вы сидите на моем месте.
Джеральдина повернула голову и едва не расхохоталась. За ней стоял не мужчина, а человечек, нарядный господин в миниатюрном формате. Даже кружева вокруг шеи казались крохотными, а поднятая рука — нисколько не опасной.
— Я не знала, что делать, — ответила Джеральдина, отчасти беспомощно, отчасти высокомерно. — Мне не было накрыто нигде, и я решила, что придется стоять, словно корзина с неаппетитными объедками. Мой бедный папа сгорел бы от стыда.
Она представила себе, как хохочет отец, вместо того чтобы сгорать от стыда.
Человечек наморщил нос, при этом не отводя взгляда от Джеральдины.
— Не вашему отцу нужно стыдиться, — пробормотал он, — а тем, кто поставил даму в столь неловкое положение. Сидите, наслаждайтесь первой переменой, а я тем временем улажу вопрос.
Карлик хотел уже повернуться и направиться к одному из слуг, но Джеральдина с наигранной застенчивостью положила руку ему на плечо.
— Ах, милорд. Мне не хотелось бы никого затруднять, мешать обедать…
Маленький мужчина замер.
— Может быть, мы… — он не договорил, икнул. — Я хочу сказать, что, может быть, мы… ик… на этой скамье…
Его спасли звуки фанфар.
Четверо слуг внесли в зал блюдо с павлином, возлежащим на нем во всей своей красе. Из открытого клюва вырывались язычки пламени. Казалось, его голова светится изнутри. На миг он напомнил Джеральдине ее брата, который был высоким и красивым, но лицо у него становилось таким же одухотворенным, когда он смотрел на своего друга. На того неназываемого, который заключил союз с силами зла.
Джеральдина старалась как можно меньше думать о неназываемом. Лишь иногда она задавалась вопросом, каково это может быть, если ты заключил союз с силами зла. А этот человечек был на другой стороне, он выглядел словно слегка позолоченный ангелочек. Джеральдина подвинулась, не обращая внимания на протесты толстушки, и человечек втиснулся рядом с ней.
Джеральдина мечтала о том, чтобы войти в круг дворцовой знати. О дверях, которые открываются перед ней, о сладком предвкушении власти. Бароном она бы удовлетворилась. Барон был сословно выше ее, но достаточно досягаем. Маленький человечек, бедро которого застыло от благоговения рядом с ней, был не барон и не виконт, а граф, самый что ни на есть настоящий, хоть и с севера. По его взгляду она поняла, что он готов ради нее на все.
— Я хочу что-нибудь для вас сделать, госпожа Джеральдина, — подтвердил он ее предположение.
— Что?
— Все, что пожелаете.
«Тогда женитесь на мне», — хотелось ответить ей, но вместо этого она пожаловалась на свое ужасное положение при дворе.
Оказавшись среди лондонской знати, девушка вынуждена была признать, что ее надежды так и не исполнились. Она не могла называть себя придворной дамой королевы Екатерины, скорее одной из служанок в красивых одеждах.
Однажды она даже была вынуждена помогать на кухне, намазывать фазаньим пером позолоту на марципановый край торта. Конечно же, такие задания обычной служанке не поручали, но Джеральдина хотела, чтобы работу выполняли для нее, а не быть тем человеком, который вынужден ее делать.
— Я позабочусь о том, чтобы ваше положение стало лучше, — пообещал маленький граф и икнул. — Я друг лорда Болейна, который умеет пристраивать своих детей ко двору. Наверняка одна из его дочерей не отказалась бы от компаньонки.
Так она попала к Анне. Анне, которая в ее представлении была похожа на полированное стекло и не пугалась того, что видит. Анне, которая смеялась вместе с Джеральдиной над теми, кто не может с ними тягаться. Анне, которая только что толкнула ее локтем в бок.
— Эй, милая! О чем бы ты ни думала, почему ты при этом так напрягаешься? — Выбившиеся из-под чепца черные волосы красиво обрамляли бледное лицо. — Разве ты не хотела что-то рассказать своей милой Анне, которая изнывает от скуки?
— Ах, я даже не знаю, — ответила Джеральдина. — Возможно, это лучше оставить при себе.
— Ах, негодяйка! — Анна выскочила из постели. — Ты собираешься мучить меня, пока я не лопну? Тогда давай хотя бы посмотрим, что такого восхитительного прислал тебе твой маленький граф на Новый год. — Она побежала к корзине, которую Джеральдина бросила у двери, сорвала с нее бархатный платок и с ликующим видом подняла вверх шкатулку из красивой листовой меди.
— Засахаренные сливы! Какой изысканный подарок!
— Не очень-то он изобретателен, — произнесла Джеральдина. — Готова поспорить, еще он осчастливил меня двумя бутылками сладкого вина, накидкой и бесконечными письменными излияниями.
Анна хрипло рассмеялась.
— Ты выиграла. Эту прелесть мы сейчас съедим вдвоем. Надеюсь, сахар развяжет язык этой девчонке, которая из всего делает тайну.
Вместе со своей добычей Анна подскочила к ней и протянула сладости. Есть в постели было божественно. Можно было сколько угодно заталкивать себе в рот засахаренные фрукты и слизывать с пальцев сахарную корочку. Сливы истекали соком и сладостью. Неужели действительно существуют женщины, которые предпочитают противный поцелуй мужчины этому наслаждению?
— Тайну, сокровище мое!
— Ее у меня нужно выкупить, — заявила Джеральдина.
— Да ты обдирала! Я и так должна брату. Дорогую шпионку могут позволить себе другие, а не бедная Анна Болейн.
— Тогда обмен, — предложила Джеральдина. — Но, уверяю тебя, эта тайна стоит гораздо больше, чем какой-то там жалкий скандальчик.
— Ха! — воскликнула Анна. — У меня есть такой же сочный, как эти сливы от твоего маленького графа.
От двусмысленности получившейся фразы девушки расхохотались.
— Ты знаешь, что о моей сестре Мэри говорят, будто у нее было что-то с Людовиком Французским? — продолжала Анна.
— В этом нет ничего нового, — отмахнулась Джеральдина. — Это всякая крыса при дворе знает.
— А ты знаешь, что это правда? Что Людовик называл ее своей английской упряжной лошадью?
— Такими историями женщины развлекаются, пока собирают виноград.
— Так слушай же, собирательница винограда. — Анна затолкала себе в рот еще одну сливу и продолжила: — Моя сестра такая же мережа, как и то, что в прикрытии у подтирателя зада Комптона, и в эту мережу попадаются коронованные особы. У нее было с Людовиком Французским, и теперь у нее это с Генрихом Английским.
— У нее… что? — Джеральдина села. — Но она ведь теперь замужем!
— А кого это волнует, милая моя? — Анна гортанно расхохоталась. — Король берет себе то, что ему нравится, а когда становится кисло, выплевывает. — И в доказательство своих слов она выплюнула сливовую косточку обратно в коробку. Та ударилась со стуком.
— А если у нее родится ребенок? Сын?
