в Вильно
Дорогой друг!
Прежде всего, отвечаю тебе на вопрос об Антипе. Я думаю, ты совершенно прав. Необходимо избавить его от ценностей, гораздо больше нужных нашему братству. Предлагаю разработать детальную операцию так, чтобы все выглядело абсолютно естественно, и никакие нити не тянулись бы в нашу сторону. Я думаю, что мы могли бы даже наградить некоторой частью названной тобой суммы (вплоть до одной третьей) человека, который взялся бы организовать это дело тонко, изящно и успешно, так чтобы в результате не менее двух третей суммы оказались бы нашими.
В свою очередь сообщаю тебе о московских новостях: Софья не оставляет своих попыток и постоянно что–то затевает. Меня несколько настораживает то, что Паола, которая до сих пор подробно и детально информировала обо всем Степана, стала поставлять все меньше и меньше сведений. Если Софья подозревает ее в измене, было бы жаль потерять такой источник. Я на всякий случай предупредил Степана, хотя впрочем, он и так проявляет необыкновенную осторожность. Представь себе, что днем, когда Паола на службе, он старается отсыпаться, а ночью лишь притворяясь, что спит, бодрствует, не выпуская из рук кинжала под подушкой. Он также говорил мне, что, хорошо зная Софью и ее итальянские привычки, опасаясь отравы, в отсутствие жены сам готовит себе еду. Не так давно Паола в наряде простой странницы ездила молиться в Волоколамский монастырь, но на самом деле нам известно, что она передала Иосифу Волоцкому какие–то бумаги. Должно быть Софья не оставляет своих попыток найти опору в некоторых представителях греческой церкви, но я думаю, что ей это не удастся — традиции старины и древних порядков очень сильны в этом княжестве. Рассказывал мне также Степан и о своем брате по отцу Алексее Полуехтове, которого он с детства ненавидит, и как раз поэтому его рассказы не вызывают у меня полного доверия. Степан полагает, что его брат, возможно не без указания Софьи, собирает некую группу молодых людей из знатных семей, но бедных и стремящихся занять место повыше. Возможно, Софья подыскивает молодых сторонников для своего сына, но все это еще предстоит проверить, во всяком случае, пока мы полностью контролируем ситуацию. Еще никогда Иван Васильевич не был так добр к своей снохе, и мы надеемся, что нам удастся привести его к желанному исходу — назначению своим приемником на московском престоле внука Дмитрия. Наши верные друзья самые близкие государю люди князья Патрикеев и Ряполовский всячески поддерживают его в этом направлении и стараются посеять как можно больше семян раздора между Иваном и Софьей.
Желаю тебе успеха во всех делах
Во имя Господа Единого и Вездесущего
Симон
Тайнопись Z
От Елизара Быка
Вильно
22 октября 1496
Симону Черному
в Москве
Дорогой друг!
С удовлетворением спешу сообщить тебе, что нам удалось внедрить нашего человека — сестру восьмой заповеди в круг лиц приближенных к Великому князю Александру и Великой княгине Елене. Первое же сообщение нашей сестры касается интимной, но очень важной части жизни великокняжеской четы. Как известно, Елена целый год не могла забеременеть, и вот три месяца назад поползли упорные слухи, что долгожданное событие, наконец, произошло. Наша сестра подтвердила это, но тут же сообщила о том, что несколько дней назад беременность прервалась — у Великой княгини Елены случился выкидыш.
Это сильно, но ненадолго омрачило настроение великокняжеской четы. Его поправил долгожданный отъезд в Москву значительной части бездельников, приехавших вместе с Еленой на свадьбу и слишком долго здесь задержавшихся. Есть и еще одно важное, и полагаю, весьма интересное для нас обстоятельство: Великий князь Александр в восторге от своего нового любимца — князя Михаила Глинского, и полагаю, что для этих восторгов есть серьезные основания. Уверен, мой друг, что мы еще не раз услышим об этом человеке, и от всей души надеюсь, что он никогда не станет нашим врагом, иначе нам предстояла бы очень тяжелая борьба.
Скажу тебе о нем лишь несколько слов.
Князь Михаил Глинский — личность яркая и выдающаяся.
Не считая нашего дорогого друга, доктора Корнелиуса, у которого еще в молодости, как тебе известно, отняли диплом за неудачное лечение, повлекшее за собой смерть больного, князь Михаил Глинский первый и единственный на всей Руси дипломированный врач, окончивший один из самых престижных университетов в Европе.
Но знаменит он вовсе не этим, и медицинская карьера его совершенно не интересует.
Он начал с того что, перейдя в католичество, поступил на военную службу к своему другу саксонскому курфюрсту Альбрехту. Героически проявив себя в нескольких боях и завоевав известность, а затем и славу, он пришел в армию императора Максимилиана, где, командуя полком, одержал блестящие победы во Фрисландии, за что получил из рук самого императора орден Золотого Руна, которого кроме него ни в Московском, ни в Литовском княжестве никто не имеет.
В личных и близких друзьях Глинского находятся не только саксонский курфюрст, но также почти все магистры рыцарских орденов, многие епископы и кардиналы.
Сейчас при литовском дворе идут разговоры о назначении его командиром всей придворной гвардии, а в будущем, если того потребуют обстоятельства, Александр может назначить его главнокомандующим всеми литовскими войсками.
Жаль, что тебя здесь нет — ты очень любишь присутствовать при исторически важных событиях, думаю, тебе было бы весьма интересно познакомиться с князем Михаилом Глинским, которого, несомненно, ждет большое будущее, и я думаю, что он сыграет выдающуюся роль в истории обоих наших княжеств.
Очень рад тому, что наши мнения относительно Антипа совпали. Буквально с завтрашнего дня я сам займусь ознакомлением со всеми подробностями этого дела для того, чтобы разработать именно такой план, который соответствовал бы высказанным тобой и вполне разделяемым мной условиям.
P. S. Только что ко мне заглянул наш доктор Корнелиус и сообщил о довольно странной просьбе, с которой обратился к нему князь Юрий Михайлович Четвертинский. Я очень заинтересовался этим, поскольку это косвенно может касаться затронутой выше темы. Подождем результатов. Если они будут для нас интересны, немедленно сообщу тебе о них.
Во имя Господа Единого и Вездесущего
Елизар Бык
… Очень долго не мог прийти в себя князь Юрий Михайлович Четвертинский, все больше и больше овладевала им навязчивая, неотвязная, ни на секунду не покидающая его мысль о том, что во всем этом виновата та маленькая черноглазая ведьма, из–за которой все началось.
Какое–то необъяснимое внутреннее чувство постоянно твердило ему, что здесь скрыта некая тайна, разгадав которую он сможет, наконец, каким–то еще неясным сейчас образом отомстить или скорее воздать за содеянное ей, и только тогда его душа обретет покой.
