Пс. 139–16
ПРОЛОГ ПУТЕШЕСТВИЕ КНЯЖНЫ ОЛЕНЫ13 января 1495 г. Москва — 18 февраля 1495 г. Вильно
День выдался солнечный, морозный, дома и деревья покрыты инеем, все само по себе блестит и сверкает, а тут еще такое дивное великолепие!
Столь яркого и красочного шествия Москва давно уже не видала — подумать только: вся немалая великокняжеская семья, все самые известные бояре и придворные — весь цвет, вся верхушка Великого московского княжества показалась сразу народу, а причиной тому было событие, которое войдет впоследствии в летописи и посольские записи одной простой строкой:
«…Января 13 во вторник князь великий дочерь свою княжну Олену отпустил во 2‑м часу дня….»
А отпускал он ее не на прогулку или на забаву, отпускал он ее замуж в страну хоть и недалекую, хоть и населенную большим количеством православных людей, однако все же на чужбину, ибо это была страна с господствующей католической или, как тогда говорили, римской верой, да и муж ее будущий — Великий князь литовский, правитель этой страны, тоже исповедовал чуждую православному сердцу веру.
Событию этому, на вид радостному и торжественному, предшествовал целый ряд событий других — жестоких и кровавых: пять лет длилась беспощадная порубежная война между Великим московским и Великим литовским княжествами, в результате которой Великий князь московский Иван Васильевич захватил все Верховские княжества, территорию, принадлежавшую прежде Великому княжеству Литовскому и простирающуюся от устья реки Угры и западнее по самую Вязьму.
Оттуда открывался путь на Смоленск, и недавно пришедший к власти после смерти своего отца, короля Казимира молодой Великий князь литовский Александр начал серьезно опасаться, что московская экспансия грозит отторжением большой части земель, принадлежащих в основном вельможам русского происхождения, православным по вероисповеданию, а стало быть, склонным к переходу на московскую сторону.
Великое московское княжество после покорения и присоединения Новгорода, Твери, Рязани, Вятки становилось все богаче, сильнее и могущественнее, самодержавная власть Великого князя все укреплялась, в то время как Великое литовское княжество, с трудом отражающее набеги московских друзей, крымских татар хана Менгли — Гирея, на юг Украины становилось все слабее в военном плане, и все неустойчивее в политическом, поскольку здесь, в отличие от московского самодержавия, власть Великого князя была сильно ограничена решениями большой рады, а также всевозможных сеймов и сеймиков, где все зависело от решения как крупных магнатов, олигархов, владеющих огромными землями, так и почти нищих дворян, все имущество которых состояло из простой деревенской избы и клочка земли вокруг нее.
Именно эта литовская рада и посоветовала Великому князю Александру заключить династический брак с дочерью главного противника с тем, чтобы как–то остановить неудержимое движение московитов на запад. Еще два года назад, впервые приезжая для переговоров об остановке порубежного кровопролития, обратили литовские послы внимание на красоту семнадцатилетней в то время княжны Олены и в самых лестных словах описали ее по возвращении Великому князю Александру, который в свою тридцать два года еще не был женат.
Должно быть не случайно и не только ради политических выгод так расхваливали литовские посланцы внешность московской княжны — все дошедшие до нас известия описывают Великую княжну Олену, как девушку необычайной красоты.
Переговоры о мире и предполагаемой женитьбе продолжались два года, за это время Иван Васильевич укрепился основательно за Вязьмой и после этого согласился отдать свою дочь в жены Александру при двух основных условиях: первое — подписание мирного договора по которому все захваченные к моменту подписания земли навечно входят в состав Великого московского княжества, и второе — Великий князь Александр обязуется никогда и ни при каких обстоятельствах позволять своей супруге переходить из православия в римскую веру, даже если она сама того захочет.
Стороны, которые таким образом решали судьбы двух молодых людей, руководствовались исключительно политической выгодой: Иван Васильевич, отдавая дочь, хотел взамен узаконить захваченные им земли, а литовская рада, подталкивая Александра к женитьбе, хотела остановить московское движение на запад.
О чувствах и отношениях будущих супругов речь вообще не шла — это был обычный для тех времен, часто заключаемый между государствами династический брак.
Но браки, как известно, свершаются на небесах, и никто в тот момент, по–видимому, не думал о там, как тесно нить судьбы московской княжны Олены сплетется с нитью судьбы будущего великого князя литовского, а в последствии короля Польши Александра и какие последствии это сплетение будет иметь для судеб этих трех стран…
Шестого января 1495 года после подписания мирного и брачного договоров приехали в Москву сопровождать невесту в путь к жениху послы литовские: кастелян виленский князь Александр Юрьевич Ольшанский (младший брат казненного в 1481 г. за участие в заговоре против короля Казимира князя Ивана Ольшанского) и воевода Троцкий пан Яков Юрьевич Забережский представитель той самой литовской рады, которая, как сказали бы в XXI веке, «весь этот проект курировала».
