Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
— Милый, ты так устал, что даже не слушаешь, что я тебе рассказывала… про маму, Илюшу и деток из садика. Ой, кстати, мама, папа, Илюша, Дашенька и Машенька тебе приветы передавали. Они нас на выходные к себе ждут, мама сказала, что пирог испечет, ягодный, как ты любишь, и котлетки сделает свои фирменные. Очень уж они по нам соскучились. Ну как, съездим к ним?
— Зачем ты постоянно обманываешь? Тебе нравится издеваться надо мной? Доставляет удовольствие смотреть, как твой никчемный муженек позорится перед коллегами? Я знаю, что все за моей спиной шепчутся, смеются, конечно, мне снова досталась гулящая баба. Все вы одинаковые, молодые, старые — похотливые животные! И после этого она рассказывала мне, что девушка, что у нее мужиков никогда не было, изображала из себя застенчивую девственницу, а я, как последний дурак, поверил, на руках ее носил, цветы каждый день дарил, тратил деньги на ее шмотки, родственничков… Говори, сколько у тебя мужиков было? Десять, двадцать? Я все равно все узнаю, все… — Он больно сжал мое лицо рукой, его бешеные от ненависти глаза смотрели в мои, Глеб тяжело дышал и вдруг с отвращением плюнул мне в лицо. — А она все это время забавлялась с каким-то жалким учителем. Что, многому он тебя научил, научил, как мужу врать, да так, чтоб поэтически? Разлагать свое вранье на ямбы и хореи? Как из дома мои деньги выносить? Как прикрываться своим милым братиком, а самой встречаться с ним по подворотням? Ну, так знай, Анечка, больше этого не будет никогда! Теперь мы будем жить по моим правилам. Никаких больше мамочек и юродивых братиков и сестричек, ты поняла? Если я еще раз услышу что-нибудь об этих несчастненьких выродках, я сам пойду и утоплю их в ведре, как помоечных котят. Я не шучу, запомни, еще одно слово о твой расчудесной семейке, и особенно о мамочке, которая так волнуется за свою дочь, — и ни моли и ни проси меня, я найду средство избавиться от них всех. Мне надоело смотреть на этот ваш жалкий балаган и вымученную игру заштатных актеров. Больше никакого снисхождения к убогим… Больше никаких душераздирающих историй о невинной девочке Ане и о том, как она находится в затруднительном положении… Теперь я знаю, какая ты на самом деле: расчетливая, наглая, прогнившая изнутри девчонка.
Я смотрела на мужа во все глаза, во мне боролись два желания: истерично рассмеяться, услышав весь этот абсурд, и закричать и убежать отсюда, куда глаза глядят.
Глеб тем временем начал мерить шагами комнату. Я давно заметила, что для своих показательных разборок он выбирает спальню. Я должна сидеть как провинившаяся школьница перед ним, а он, подобно мудрому наставнику, ходит из угла в угол и поучает нерадивую ученицу. Ему очень нравилась эта игра, в которой всегда находился только один виновный… Теперь я понимаю, что, если человек находится в подобном состоянии, с ним лучше не вступать в диалог, а стать как можно более незаметной и попытаться скрыться. Но тогда я еще не совсем понимала, что за человек мой любимый супруг. Я была наивна и думала, что любые проблемы можно решить, если поговорить с человеком честно, и упрямо верила, что странное поведение Глеба связано с ежедневным стрессом на работе. Я корю себя за свою наивность изо дня в день и задаю вопрос в пустоту: почему мама никогда не говорила мне о том, что подобное возможно? Хотя, конечно, говорила… Да только я всегда была уверена, что это все не может произойти в моей семье, со мной… Поэтому я решила сделать то, чего категорически не нужно было делать: поговорить с разъяренным мужем.
Но Глеб отреагировал на звук моего голоса, как бык на красный плащ тореадора.
Он подлетел ко мне и больно ударил кулаком по плечу:
— Заткнись, дура, я не хочу больше слушать твои жалкие оправдания!
Но я по своей наивности все еще пыталась доказать Глебу, что он не прав, просила выслушать меня, приводила аргументы, которые он не слушал, да и не мог услышать.
Муж был ослеплен собственным гневом и ничего не замечал вокруг себя. Стоило мне сделать шаг навстречу ему, как он тут же ударил меня по лицу, я упала на кровать.
Глеб бил меня больно и изощренно, кулаками по лицу. Щипал за руки за ноги, плевал мне в лицо, потом скинул с кровати. Я, испуганная, расцарапанная, пыталась отползти, но муж не дал мне этого сделать, он снова накинулся на меня, на этот раз схватил за волосы и начал таскать по всей комнате.
Я отбивалась, кричала, умоляла его оставить меня в покое, но разгневанный муж чина не унимался, мне казалось, что это доставляет ему необыкновенное удовольствие.
Когда я поняла, что отбиваться бесполезно, я просто пыталась прикрыть живот руками, перенося побои мужа.
Почему именно тогда я не рассказала маме о том, что произошло, я не могу объяснить самой себе и по сей день. Во мне боролись чувство стыда, отчаяние и боязнь того, что родители меня осудят, скажут, что на самом деле это я виновата в сложившейся ситуации, что я получаю по заслугам. Мне очень не хотелось их подводить.
И еще я не сказала ни о чем потому, что той же ночью, когда я лежала и вздрагивала после каждого шороха и тихо плакала в подушку, Глеб пришел ко мне и долго извинялся, стоял на коленях, целовал мне руки, ноги, синяки, которые остались после его щипков, говорил, что не знает, что на него нашло, просил прощения и со слезами на глазах клялся, что такое больше никогда не повторится. Тогда я еще верила ему.
Очень скоро Глеб запретил мне общаться с моими родными, он аргументировал это тем, что им нужны только его деньги, а он больше не намерен содержать моих родственников.
Когда я, посмев возразить, сказала, что именно он предложил им свою помощь, пообещал заботиться обо мне и моих сестрах с братом, Глеб ответил, что достаточно много времени посвятил общению с чужими ему людьми и потратил на них столько денег, что нам с ним не расплатиться.
Я попыталась возразить ему, ведь именно он просил меня не искать работу и сидеть дома. Муж зло ответил, что он не меняет своего решения, но ему и так предстоит воспитывать чужого ребенка, поэтому у него нет желания и возможностей параллельно воспитывать еще троих. После это он вновь ударил меня — на этот раз, разбив нос.
Мне так до сих пор остается непонятным тот факт, почему Глеб считал, будто этот ребенок не от него. Я целыми днями сидела дома и выходила только за продуктами в магазин, но его фантазии были непредсказуемы.
Впервые заговорить о том, что в моей семье что-то давно пошло не так, меня заставил следующий эпизод, Долгое время муж запрещал мне общаться с родными, он запретил мне ходить в дом родителей или приглашать их к себе.
После нескольких последних избиений у меня самой не возникло бы желания показаться маме — все лицо было расцарапано, по всему телу синяки.
Я разговаривала с мамой раз в неделю по телефону под присмотром мужа. Он ставил телефон на громкую связь и слушал все, что говорила мне мама.
Если тема разговора ему не нравилась, он больно щипал меня, и мне приходилось срочно прощаться.
Однажды мама позвонила и сказала, что Илья очень соскучился по мне, часто плачет и хочет увидеть, и спросила, можно ли брату прийти к нам в гости. Я с затаенной тревогой посмотрела на мужа, но тот снисходительно кивнул.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
