Егор рассказал профессору о скафандрах и энергейзере.
– Значит, испытания прошли более или менее успешно? – просиял Фантомов. – Эх, жаль, вы не успели включить ловушку!
– Как вы думаете, Аттила вернется? – спросил Егор
– А черепки кувшина остались у вас? – в свою очередь, спросил профессор.
– Да, они у Дон-Жуана. Мы склеили кувшин и снова поставили на полку, чтобы дед ничего не заметил.
– Тогда вернется. Призраки всегда рано или поздно возвращаются к месту своего заточения. Скорее всего он и сейчас где-нибудь неподалеку. Жаль, я не в лучшей своей форме, – сказал Фантомов.
– А когда вас выписывают? – спросил Гений.
– Не раньше чем через месяц, – ответила за профессора вошедшая в палату медсестра. – И вообще, кто вам разрешил посещать больного? Разве вам неизвестно, что в реанимацию вход строго воспрещен?
Тут медсестра заметила на полу осколки разбитого графина и опрокинутую тумбочку.
– Ну вот опять! Кто это сделал? – рассердилась она и, схватив Егора за рукав, буквально вытащила парня из палаты.
– А я у него все-таки выиграл! Знай наших! – услышал он на прощание голос профессора Фантомова.
Если призрак Аттилы где-то затаился и выжидал, то призрак князя Багрятинского привязывался к «великолепной пятерке» все сильнее. Точнее, привязывался он не ко всей «пятерке», а к Кате…
Гусар появлялся обычно около полуночи, когда в квартире у Большаковых начинали бить часы. Часы были не заводные, а современные, на батарейках, но били исправно и громко. Обычно с двенадцатым ударом в комнате у Кати прорисовывался призрак и, негромко покашливая, извещал о своем присутствии.
– Неужели все привидения появляются в полночь? – спросила у него Катя.
– Сударыня, привидения могут появляться во сколько угодно, они ведь и днем никуда не исчезают, – галантно ответил гусар. – Появляться же в полночь нас заставляют приличия: есть такая старинная традиция. Гусар бывал у Кати каждый вечер и просиживал у нее до утра. Девушка часто не выдерживала и засыпала, но даже во сне она продолжала ощущать на себе его взгляд. Впрочем, взгляд этот был не яростным и пожирающим, как у Аттилы, а добрым и немного грустным.
– Послушайте… Почему вы так на меня смотрите? – смущаясь, как-то спросила Катя.
– Видите ли, сударыня, порой вы бываете очень похожи на нее, – после долгого молчания ответил гусар.
– На Ольгу Полонскую?
– Да. Особенно в полутьме, когда свет падает на ваши волосы сзади и кажется, что вокруг головы сияет золотистый нимб.
Шли дни. Постепенно девушка привыкла к гусару, к тому, что каждую ночь он сидит рядом и охраняет ее от Аттилы. Иногда, притворяясь, будто спит, Катя незаметно смотрела на князя сквозь прищуренные веки и видела его умное доброе лицо и тлеющий табак в призрачной трубке. В такие минуты Катя ощущала в душе нечто, прежде неведомое ей. Долгое время Катя не могла понять, что это: жалость, нежность, уважение? Но вот наступил день, когда, дочитав «Ромео и Джульетту», девушка захлопнула книгу и сказала себе: «Это любовь!»
Итак, Катя влюбилась. Влюбилась в призрак князя Багрятинского. Влюбилась, несмотря на то что понимала – у нее нет ни единого шанса. Призрак любит и всегда будет любить одну лишь Ольгу, а к ней он ходит потому, что она отдаленно напоминает ему его возлюбленную. Катя пробовала бороться со своим чувством, но ее решимости хватило только на день-два, а потом она поняла, что любит гусара еще больше, чем прежде. Теперь каждый вечер она ждала его появления с огромным нетерпением, а день, казалось ей, тянется бесконечно. Когда же князь приходил, Катя едва могла скрыть свою радость и старалась поддерживать с ним непринужденную светскую беседу. Для этого она решила выучить французский язык, и князь хохотал, слушая ее смешное произношение.
Дон-Жуан почувствовал, что с Катей что-то происходит: она стала рассеянной и избегала его общества. Он злился, терзался, ревновал, не зная толком к кому, писал стихи, играл на гитаре и ощущал себя одиноким и покинутым.
Однажды вечером в ожидании гусара Катя решила надеть одно из самых красивых своих платьев, то самое, в котором она зимой играла в школьном спектакле Татьяну Ларину. Она надела платье, посмотрела на себя в зеркало и пожалела, что у нее короткие волосы, не такие, как у Татьяны. Отзвучал десятый удар часов, одиннадцатый, двенадцатый, потом прошло еще полчаса, час, а князя Багрятинского все не было. Догадка, что он не придет, и не придет именно сегодня, когда она надела платье его эпохи, ужаснула девушку. Настолько ужаснула, что она позвонила Дон-Жуану среди ночи.
– У тебя его нет? – спросила она.
– Кого его? Ты о ком? – спросонья не понял Дон-Жуан.
– Извини, я просто подумала… Ладно, пока, – сказала Катя и повесила трубку.
На всякий случай она позвонила еще братьям Лопатиным, но трубку снял их отец, и девушка сразу нажала на отбой.
На другое утро Катя побежала к Федору и Егору.
– С князем что-то случилось! – крикнула она с порога.
– Почему ты так решила? – спросил Федор.
– Он каждый вечер приходил, а вчера не пришел.
– Подумаешь! Всего один вечер. Он вполне мог уйти. Подожди еще, – посоветовал Егор.
– Ты не понимаешь! Он не мог просто так уйти, не сказав мне! – покачала головой Катя. Она сама не знала почему, но у нее была в этом железная уверенность.
– Почему не мог? С каких пор он перед тобой отчитывается? – заинтересовался Федор.
– Он передо мной не отчитывается! – покраснев, крикнула Катя. – Но мне сердце подсказывает, что с ним что-то случилось. Так вы поможете мне или нет?
– Хорошо, не волнуйся! Конечно, поможем. Егор взял свой обнаружитель и обошел с ним весь подъезд, но датчик так ни разу и не засветился, лишь на пятом этаже едва заметно моргнул и сразу погас. Подумав, Егор решил, что это остаточный уровень психоэнергии и не стоит придавать ему значения.
– Его нигде нет, – сказал он Кате.
Она поблагодарила и, сославшись на дела, попрощалась. Дома, запершись в ванной и пустив воду, разрыдалась…
Прошел день и еще день, а гусар так и не объявился. Понемногу Катя успокоилась. «Наверное, он отправился странствовать. Он не может долго быть на одном месте. Сейчас он, наверное, летит высоко над землей, а вокруг него облака, облака, облака», – думала девушка.
Аттила тоже не показывался, хотя порой обнаружитель привидений показывал поразительно мощные энергетические всплески. Всплески эти происходили обычно два раза в сутки: в полдень и в полночь.
– Это очень плохой знак. Скорее всего Аттила уже вселился в кого-то, поэтому и не появляется. Энергетические же всплески происходят, когда он на несколько секунд покидает тело, в которое вселился, – сказал профессор, когда Егор сообщил ему об этих случаях.
