Оставшись одна в комнате и зная, что Анна больше не вернется, Мадлен чувствовала себя невероятно одиноко. Она понимала, что после того как Анна выйдет замуж, их дружба уже не будет прежней. Не станет совместных бдений по ночам, смеха, разговоров и поедания батончиков «Херши». Они останутся приятельницами, но это совершенно не то. Во-первых, рядом с Анной все время будет находиться Рэнди. Во-вторых, подруга уедет в Нью-Йорк, а Мадлен останется в Боулдере.
Перед окончанием учебного года Мадлен с еще одним приятелем с филологического отделения попробовала ЛСД. Именно он настоял, чтобы испытать наркотик, однако когда зелье стало действовать, чуть не угробился, выбросившись из окна второго этажа. Но, к счастью, приземлился в кусты. Мадлен вовремя позвала приятелей, и они совместными усилиями влили в парня достаточно воды с ниацином, чтобы промыть желудок и не отправлять бедолагу в больницу. Случай напугал Мадлен. Она ни за что не хотела бы повторения подобной ночи.
Девушка решила, что с наркотиками покончено. Помимо того, что на них уходило много денег, они к тому же были незаконны. А удовольствие не соответствовало пугающему риску.
Весь июль Мадлен провела в Боулдере и работала официанткой, пока не настало время лететь на свадьбу Анны в Нью-Йорк. Как-то в ресторан заглянул Брейди Гарднер. Он обнимал сногсшибательную шведку, в которой Мадлен узнала бывшую жену одного из своих преподавателей. Брейди посмотрел на нее в упор, но в следующую секунду, не удосужившись заговорить, отвернулся. Девушку укололо, что он по-прежнему так ее ненавидел, что не желал перекинуться парой фраз. Мадлен не предполагала, что этим кончатся их отношения. Когда-то она его по-настоящему любила.
В ту ночь девушка долго плакала, что редко позволяла себе с самого раннего детства. Жизнь в Боулдере стала пустой — все опротивело. Никто и ничто не держало на месте.
Но она обещала Джейн окончить университет. Как же ей выполнить обещание?
Глава 6
Свадьба Анны Чипли Макнил и Рэндэла Портера Фергюсона Третьего была главным пунктом в летнем календаре общественных событий на Манхэттене.
Мадлен прилетела в Нью-Йорк на две недели раньше (Уатт Макнил послал за ней свой реактивный «Гольфстрим») и приняла участие в последнем этапе предбрачных сборищ, которые шумно продолжались весь июнь. После новогодней ночи ее пугала неизбежная первая встреча с Уином Берджессом — соседом по комнате и лучшим приятелем Рэнди. Но к чести Уина, он вел себя вполне вежливо, вернее, так, как будто никогда не видел Мадлен, что вполне устраивало девушку.
По большей части сборища ее утомляли, как и в тот раз, когда она приезжала на Рождество. Но Мадлен была рада, что ее пригласили на свадебные торжества. У нее появилось время пообщаться с Анной, прежде чем та переступит порог совместной замужней жизни с Рэнди. И она отвлеклась от мыслей о будущем.
Главным кавалером Мадлен на всех вечеринках был брат Анны Хэдли Макнил. После года в университете он стал язвительно умничать по поводу сборищ, которые они посещали. Вечеринки казались ему такими же утомительными, как и Мадлен, и это их объединяло. Через несколько дней девушка начала ценить его черный юмор.
В последние выходные накануне свадьбы празднества переместились в загородный дом Макнилов в Саутгемптоне. В субботний вечер, после позднего завтрака, катаний по воде, встряски коктейлями и обеда на шесть десятков человек, Хэдли и Мадлен улизнули от остальных. Словно дети, они с визгом носились в сумраке ландшафтного парка и наконец оказались в построенном в восточном стиле бельведере. Под ясным звездным небом они умолкли и, погруженные в свои мысли, смотрели на океан.
— Накачался шампанским, наговорился и наулыбался, — устало бросил Хэдли. — Хочешь, прогуляемся по берегу и уйдем еще дальше от этой сумасшедшей толпы?
Мадлен кивнула:
— Очень утомительно перекидываться ничего не значащими фразами с незнакомыми людьми, которых больше никогда не увидишь.
— Считай, что тебе повезло. Мне-то их видеть придется. Снова и снова. Опять и опять. Я знаю их с детского сада. Мы вместе ходим в школы, потом вместе работаем, забавляемся интрижками с женами друг друга, разводимся, вновь женимся, собираемся вместе и в восемьдесят лет пьем мартини.
— Ты делаешь общество предметом своих шуток.
— М-м-м… Меня всегда интересовало, почему все так стремятся наверх. И я пришел к выводу, что эти люди не знают ничего лучшего.
— Ах вот как? — едко осведомилась Мадлен. — Значит, мы, простые бедняки, не ведаем своего счастья?
— Теперь ты ведаешь. Можешь открыть совершенно новое направление в общественных стремлениях — карабканье вниз.
— Оно уже открыто, называется поход в трущобы.
— Черт побери, я всегда опаздываю на сезон со своими идеями.
— Успокойся, оно не пользуется популярностью. Дело в том, что никто не хочет там жить.
— Это ты верно заметила, — посерьезнел Хэдли. — Прошлым летом Пендлтоны давали трущобный прием. Стоил тысячи. Все прекрасно провели время, а я нашел затею отвратительной. Меня просто с души воротило. — Он немного помолчал и продолжил: — Послушай, Мадлен, если бы у тебя была куча денег, что бы ты с ними сделала?
— Все это мне, конечно, открыло глаза. Если бы у меня было столько денег, сколько у этих людей, я бы их тратила на что-нибудь другое, помимо вечеринок.
— И на что же? Допустим, ты унаследовала десять нефтеносных скважин. Все потребности в роскоши удовлетворены. Что тогда?
— Ну… Бог ты мой… сразу так трудно сказать. — Мадлен рассмеялась, пытаясь сосредоточиться. — Я бы постаралась делать какие-нибудь полезные вещи: вкладывала бы средства в онкологические исследовательские центры, помогала бы тем, кому хуже, чем мне. И не сидела бы на собственной заднице, не ждала, пока из бутылки с шампанским выскочит пробка. Я бы работала, даже если бы не нуждалась в деньгах, потому что для самоутверждения необходимо трудиться, созидать.
— Это для тебя важно?
— Да. В этом все. Я хочу, чтобы меня оценивали саму по себе, а не в соответствии с размером моего банковского счета. — Мадлен прыснула. — Только вот размер моего банковского счета переносит наш разговор в область высокой комедии. Оставим богатым беспокоиться о том, как с чистой совестью тратить деньги. А мне надо думать, чтобы хватило на дешевую забегаловку и на порцию спагетти.
Хэдли изучающе, словно с высот великой мудрости, посмотрел на нее.
— У тебя все будет отлично, Мадлен. Ты упорная. Честолюбивая. Возьмешь все, на что положишь глаз.
— По-твоему, я какая-то хапуга. А я надеялась, что я лучше.
— Ты нормальная, — быстро проговорил Хэдли. — Просто выросла без всего того, что имеем Анна, я и иже с нами. Поэтому хочешь иметь вещи и презираешь себя за свое желание. Я же видел, как ты смотрела на свадебные подарки. На твоем лице было выражение вожделения и ужаса.
