— Как ты догадалась?! — заорал Люк. — Я не болен и не слаб. Мне больше не нужен отдых. За последние три дня я провел в постели больше времени, чем обычно за месяц. Я не хочу, чтобы меня опекали, — продолжил он, чувствуя, что уже не может остановиться. — За мной не нужно присматривать. Я взрослый мужик и могу сам о себе позаботиться.
Лорен вздернула подбородок.
— Тогда прости меня за заботу о тебе.
Увидев слезы в ее глазах, Люк понял, что обидел ее.
— Я не хотел, чтобы так вышло, — грустно сказал он, понурив голову. — Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Правда благодарен. Я только…
Он осекся, внезапно поняв причину своей злости. Он злился не из-за того, что она опекала его как маленького ребенка. Просто послезавтра его здесь уже не будет. Ремонт закончен. Человек, который хотел напугать Лорен, больше не появлялся. Так что у него нет причин задерживаться. Он вернется домой. В общежитие.
— Что только? — с вызовом бросила она.
Люк провел рукой по лицу, зная, что не может назвать ей истинную причину своего гнева. Он влюбился в нее. Это ясно. Но не мог признаться ей в своих чувствах. Если он сделает это, то потеряет возможность быть хотя бы ее другом.
— Ничего, — устало произнес он, направляясь к двери. — Сегодня я буду спать на диване.
Глава седьмая
Лорен никогда еще не чувствовала себя столь ужасно. У нее горели глаза, раскалывалась голова, желудок был готов вывернуться наизнанку. Со слезами на глазах она смотрела на пустую постель. Отчего он так обезумел? — спрашивала она себя в сотый раз.
Возможно, она слишком нянчилась с ним. Но, по правде говоря, в предыдущие два дня она обращалась с ним точно так же, и он не жаловался.
Так что же произошло? Чем она его разозлила?
Решительно выпятив подбородок, Лорен прошла в маленькую комнату. Там было темно, но она видела очертания его фигуры на диване. Подойдя к нему, она позвала:
— Люк?
Он перевернулся на живот и закрыл голову подушкой.
— Люк! — крикнула она.
Он тут же соскочил с дивана в чем мать родила и ошарашенно огляделся вокруг.
— Что случилось?
Лорен смотрела ему прямо в глаза, не решаясь опустить взгляд ниже.
— Я не могу уснуть.
Люк сел на диван, очевидно, испытывая облегчение оттого, что в хижину не ворвался грабитель, пока он спал. Взяв Лорен за руку, он усадил ее рядом с собой.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет.
Он искоса посмотрел на нее.
— Тогда в чем дело?
— В тебе.
Пристально посмотрев на нее, он вздохнул.
— Потому что я накричал на тебя.
— Частично, — призналась она.
— Прости меня, я же говорил, что сожалею.
— А что, по-твоему, произошло?
Он снова вздохнул и притянул ее к себе.
— Я сорвал зло на тебе.
— На что ты злился? — спросила она. — Я несколько часов ломала голову, пытаясь понять, что я такого сказала или сделала, но так и не нашла ответа.
— Ты не виновата.
Лорен казалось, что ее терпение вот-вот лопнет. Включив лампу, она повернулась к нему.
— Тогда в чем дело? Ведь я вижу, что тебя что-то беспокоит. Ты накричал на меня.
Опустив глаза, он положил ее ладонь себе на бедро.
— Завтра мне нужно идти на прием к врачу.
— Но ты же знал об этом все это время.
— Тогда я еще не знал того, что знаю сейчас.
Лорен нетерпеливо фыркнула:
— Люк, я ничего не понимаю.
— Завтра Рай осмотрит меня, скажет, что все хорошо, и разрешит вернуться к обычным занятиям.
Она недоверчиво посмотрела на него.
— А разве это плохо? Я думала, ты будешь рад это услышать. Ты же говорил, что сходишь с ума без дела.
Он встретился с ней взглядом.
— Это означает, что у меня больше нет причин оставаться здесь. Ремонт закончен, а тот тип, который беспокоил тебя, кажется, исчез.
У Люка был такой несчастный вид, когда он говорил о своем отъезде, что у нее защемило сердце. Лорен никогда не задумывалась над тем, сколько он пробудет здесь. Она была слишком поглощена ремонтом и заботой о Люке.
— Извини, что накричал на тебя, — продолжил Люк. — Я не хотел. Ты не заслужила этого. Я словно обезумел. Глядя, как ты ложишься в постель, я мог думать лишь о том, что больше никогда не разделю ее с тобой. Мне будет не хватать этого. Нет, — поправился он, покачав головой, — это что-то большее. Но я не могу найти достаточно сильных слов, чтобы описать ощущение потери.
— О, Люк, — печально пробормотала она, гладя его по щеке. — Это самые прекрасные слова, которые мне когда-либо говорили.
Он накрыл ее ладонь своей.
— Это правда. Целовать и обнимать тебя, зная, что это скоро закончится, было настоящей пыткой. Но я ни на что не променял бы те ночи.
От его прямоты, от искренности, с которой он говорил о своих чувствах, у нее на глаза наворачивались слезы. Странно, но она испытывала то же самое. Так что же мешает ей отдать ему всю себя без остатка? Лорен говорила себе, что не делает этого из-за страха причинить ему боль. Но знала, что это не так. Она уже один раз обожглась и боялась обжечься снова.
Но Люк совершенно не похож на Девона, напомнила она себе. Девон неоднократно подводил ее, а Люк, наоборот, поддерживал. Люк был честным, преданным, надежным, он давал, ничего не требуя взамен.
— У нас еще есть эта ночь, — обнадеживающе сказала Лорен.
С печальной улыбкой Люк отпустил ее руку и покачал головой:
— Это только усилит боль расставания. Я тебе не ровня, Лорен.
Лорен знала, что он имеет в виду. Она Тэннер. Но женщина подозревала, что под этим скрывается нечто большее, чем просто социальное положение: он считал себя физически непривлекательным.
И только от нее самой зависело, сможет ли она доказать, что Люк не прав.
Придвинувшись ближе, она взяла его за подбородок.
— В ту ночь, когда ты впервые поцеловал меня, — мягко начала Лорен, — я подумала о том, как все было совершенно. — Она провела пальцем по его губам. — Прикосновение твоих губ к моим, то, как естественно наши тела прильнули друг к другу. — Она посмотрела на Люка и улыбнулась своим воспоминаниям. — Нежность и сила — вот что я почувствовала, когда ты держал меня. Это возбуждало меня. Ты возбуждал меня, — пояснила она. — Мне так хотелось тогда заняться с тобой любовью. Еще больше мне хотелось этого следующей ночью, когда мы лежали в постели и ты обнимал меня.
