— Ты и не опоздаешь. Я тебя отвезу.
Лэйни не хотелось, чтобы он ехал с ней. Ее не оставляли сомнения. Всякий раз, когда она думала о том, что из-за замужества она предала своего отца, ее бросало в дрожь. Сейчас, после того, как они занимались любовью, она ругала себя за отсутствие самообладания. Высвободив руку, Лэйни повернулась и направилась к своей машине.
— Не нужно, — бросила она через плечо.
Эван догнал ее в два прыжка и снова схватил за руку. Она обернулась.
— Ты делаешь мне больно, Эван.
— Прости. — Черты его лица внезапно смягчились, и он отпустил ее. — Я бы с удовольствием поехал с тобой. Ведь это и мой ребенок.
Лэйни нахмурилась. Она ожидала приказа, но никак не просьбы. Эван впервые просил ее о чем-то.
Она пожала плечами.
— Ну раз ты так хочешь.
Когда они тем же вечером легли спать, Эван прильнул к ней и положил ладонь ей на живот.
— Наш сын…
— Или дочь, — добавила Лэйни.
— Или дочь, — повторил Эван, и она почувствовала, что он улыбается, — в порядке.
В его голосе слышалось облегчение.
— Я хочу этого ребенка, Эван, и стараюсь хорошо питаться и беречь себя.
Отодвинув в сторону ее волосы, он поцеловал ее в шею.
— Сто пятьдесят восемь ударов в минуту. Должно быть, ему там внутри очень хорошо.
— Правда, волнительно слышать биение его сердца? — Лэйни положила голову Эвану на плечо и вздохнула.
Она никогда не думала, что так скоро станет матерью. Даже когда она собиралась замуж за Джастина, они договорились, что заведут детей только по прошествии нескольких лет. Но теперь, когда ее жизнь круто изменилась, в ней начал просыпаться материнский инстинкт. Внутри нее рос ребенок. Единственным, что омрачало радость от предстоящего материнства, была тошнота.
— Ммм. — Эван обнял ее и привлек к себе. Лэйни помнила, с каким благоговейным трепетом он смотрел на затуманенное изображение малыша, слушал биение его сердца. Он без конца задавал доктору вопросы и ни на секунду не отходил от Лэйни.
— Эван?
— Все хорошо, Лэйни. Спи. — Он немного отодвинулся от нее, но его ладонь по-прежнему лежала у нее на животе.
У нее на глаза навернулись слезы.
Ей все больше нравился ее муж.
Следующим утром Лэйни была на работе, когда в ее кабинет вошел Эван. После вчерашнего совместного визита к доктору он надеялся на благодушный прием.
Но получилось наоборот.
— На этот раз ты зашел слишком далеко! — Резко поднявшись из-за стола, Лэйни подошла к мужу. Ее глаза горели от ярости.
Эван остановился. Теплый блеск, который она секундой раньше заметила в его глазах, исчез. Он холодно смотрел на нее.
— Я в этом сомневаюсь, но хорошо, давай разберемся. Итак, что тебя разозлило?
Закрыв дверь, Лэйни повернулась к нему лицом и яростно прошипела:
— То, что ты наводишь справки об Элли! Об Элли, личной помощнице моего отца! О женщине, которая на протяжении вот уже четырнадцати лет работает в «Ройялз»! О женщине, которая за руку водила меня обедать в кафетерий, когда мой отец был занят. О женщине, на плече у которой я плакала, когда умерла моя мать. Элли для меня как старшая сестра, и я очень дорожу ее дружбой.
— Лэйни. — Он сочувственно покачал головой. — Как ты узнала?
— Ты вчера забыл на столе свой портфель.
— А ты сегодня утром покопалась в нем, не так ли? По-прежнему мне не доверяешь? — На его щеке дернулся мускул, губы сжались в тонкую линию.
— Сейчас речь не об этом. Не пытайся от меня отделаться, выдвигая встречные обвинения.
— Нет, черт побери, именно об этом. Ты мне не доверяешь. Ты хочешь сохранить «Ройялз» или нет?
Лэйни сложила руки на груди.
— Глупый вопрос.
Подойдя к столу, Эван открыл свой портфель и достал оттуда папку.
— Если ты видела документы, значит, тебе известны факты биографии Элли, которые лишают ее ореола святости.
Лэйни прищурилась.
— Я ничего не читала. — У нее не хватило духа. Она посчитала недопустимым лезть в частную жизнь близкого ей человека.
— Во время учебы в колледже она была арестована за непристойное поведение…
— Она весело проводила каникулы. Ради бога, Эван. Все члены университетского женского клуба, за исключением разве что нескольких тихонь-отличниц, оказались в полицейском участке. Их родители заплатили штраф, и их освободили. Элли сама все мне рассказала.
— Однажды ее уличили в воровстве.
— Воровстве чего? Она украла жвачку из супермаркета?
— Нет, все гораздо серьезнее. Ее поймали на месте преступления, когда она крала одежду из дорогого бутика и засовывала ее себе в сумку.
— У Элли было трудное детство, Эван. Ее растила мать-одиночка, и они едва сводили концы с концами. Элли приходилось работать, чтобы оплатить учебу. Я знаю, что она окончила колледж с хорошими отметками. Мой отец дал ей шанс четырнадцать лет назад и ни разу об этом не пожалел. Он считал ее незаменимой.
— Именно об этом я и говорю. Нолан доверял ей, и она могла обернуть это против него.
Лэйни никогда не слышала об инциденте с воровством, но это не ослабило ее доверия к Элли. Возможно, ее подруга и совершила в молодости поступки, которых потом стыдилась, но она бы не стала саботировать компанию. Она защищала «Ройялз» подобно сторожевой собаке. Кому Лэйни не следовало доверять, так это своему мужу, человеку, который однажды уже предал ее.
— Нет, я не думаю, что Элли имеет какое-то отношение к нашим проблемам.
Не сводя с нее глаз, Эван прислонился к своему столу.
— В таком случае как ты объяснишь, что в последние полгода на ее банковские счета были перечислены крупные денежные суммы?
— Что?
— Ты меня слышала, Лэйни. Я знаю, какое у нее жалованье. Оно довольно приличное, но все же она не смогла бы столько накопить. Неприятности в отелях начались примерно в то же время, когда она открыла первый счет. Я не верю в совпадения.
У Лэйни внутри все похолодело. Это невозможно. Она закрыла глаза.
— Этому должно быть какое-то объяснение.
— Она в течение долгих лет находилась рядом с твоим отцом, и, готов поспорить, ей были известны такие вещи, о которых не знал даже вице-президент.
— Я по-прежнему не верю тебе.
Эван снова взял свой портфель.
— Малышка, если ты хочешь спасти компанию, тебе придется сделать над собой усилие.
— Но… Элли? — Закусив губу, Лэйни вздохнула.
