– Извини, мне принесли документы. Я должна идти.
– Ответь мне.
– Флинн, мне правда пора.
– Хорошо, – уступил он. – Я позвоню позже. Поверь, мне очень жаль, что телепередача случилась так не вовремя, а тут еще этот тур… Но для меня важно, чтобы книга имела успех. На содержание замка уходит значительная часть моего дохода.
– Конечно. Удачи.
– Спасибо. Поцелуй за меня Лайама.
Флинн звонил каждый день. Чаще вечером, когда Лайам был уже дома, но иногда и днем. Сара не знала, что думать. Она не сомневалась: после своего турне Флинн сразу уедет в Ирландию. Сара не верила, что он останется жить с ними. Точнее, боялась в это поверить, чтобы не испытывать новых разочарований. Ее зарождавшееся доверие снова подверглось серьезному испытанию. И хотя Сара понимала, что в этот раз ей не в чем упрекнуть Флинна, она ничего не могла поделать с охватившей ее грустью.
– Как ты? – каждый раз спрашивал Флинн. – У вас все в порядке?
– У нас все как обычно, – вежливо, даже немного отстраненно отвечала она. – Очень много работы.
Это хотя бы было правдой. Наступил март – время отчетов и сдачи налоговых деклараций.
– Я скучаю по тебе.
Сара не могла заставить себя повторить эти слова, хотя ей тоже безумно его не хватало.
– Сара, ну же, – подбадривал ее Флинн. – Скажи, что и тебе без меня тоскливо.
Сара слышала смех в его ласковом голосе, и ей хотелось и смеяться и плакать одновременно.
– Ты мне надоел, Флинн Мюррей, – говорила она, но на губах ее появлялась улыбка. – Мне нужно работать.
Флинн держался благодаря Саре и Лайаму, когда переезжал из одного города в другой, встречаясь с сотнями людей, делая то, что запланировал издатель его книги.
Он говорил по телефону, что скучает по Лайаму, скучает по ней, но Сара продолжала упрямиться. После его признаний она обычно подзывала к телефону Лайама или, ссылаясь на занятость, старалась закончить разговор. Он часто слышал в ее голосе нетерпеливые нотки, но трубку, к его радости, она не бросала, а когда он начинал расспрашивать ее о Лайаме, отвечала на его вопросы подробно и обстоятельно. Иногда, если ему особенно везло, Сара могла начать рассказывать, чем занимается или что интересного произошло за день.
Когда такое случалось, Флинн слушал ее не перебивая. Не имея возможности видеть Сару, он просто впитывал в себя ее нежный голос и наслаждался каждой минутой. Иногда, чувствуя ее нежелание общаться, он начинал говорить сам. Рассказывал ей о Сан-Франциско, Далласе, Новом Орлеане и Чикаго, о том, что из увиденного потрясло или удивило его, делился с ней смешными историями, которые случались с ним или другими людьми.
Его тур длился четыре недели, но они казались Флинну вечностью. Дошло даже до того, что он стал сначала считать дни, а затем и часы до своего возвращения.
В издательстве ему сообщили, что собираются выпустить дополнительный тираж его книги. Флинн был доволен, но эта радость не шла ни в какое сравнение с той, которая начала переполнять его по мере того, как близился конец путешествия.
Когда до Элмера его отделяло двадцать семь часов, ему позвонил брат Дэв.
– Банк отказывается выдавать мне ссуду под залог замка. Теперь они требуют бизнес-план.
– Так предоставь его им. – Во время поездки ему не часто звонили из замка, так что хотя бы на некоторое время Флинн был избавлен от этих хлопот. Теперь он снова почувствовал на своей шее тяжесть невидимого хомута.
– Я предоставил, но они хотят видеть на нем твою подпись. И желательно не позже пятницы.
– Проклятье! Они не объяснили, к чему такая спешка?
– Нет, – вздохнул Дэв. – Но ты должен приехать, Флинн. Я обратился в несколько других банков, но, осмотрев замок, они все как один дружно отказали, мотивируя это тем, что реставрация и ремонт обойдутся в сумму, в несколько раз превышающую доход, который мог бы принести замок, если бы он перешел в их собственность. Они заявили, что…
Слушая брата, Флинн понял, что его мечта поскорее вернуться в пятницу в Элмер и обнять Лайама и Сару, сбудется, правда не так, как он рассчитывал, но отказать Дэву он не мог.
– Дэв, я должен идти, – перебил он. – Не знаю, в какой день, но до пятницы я вернусь.
– Мне нужно лететь в Ирландию.
Флинн не знал, на чем выплеснуть свое раздражение на обстоятельства и справиться с разочарованием. Сара и Лайам примчались встречать его в аэропорт, а он сообщает им такую новость!
– Но ты ведь только что приехал, – испуганно сказал Лайам, цепляясь за него, как обезьянка.
Флинн взъерошил ему волосы, но смотрел он на Сару.
– Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной.
– Ух ты, здорово! – сразу же загорелся Лайам.
– Я должен быть в Ирландии не позже пятницы, так что время до завтра у меня еще есть.
– Но я не могу, – сказала Сара, и Флинн почувствовал, как она снова спряталась в свою раковину, хотя – он мог бы поклясться в этом – еще минуту назад была очень рада его видеть. – У меня полно работы из-за сдачи налоговых деклараций. Сейчас я просто физически не могу никуда уехать.
– Лайам, у меня к тебе ответственное задание, – обратился Флинн к сыну. – Поищи среди других вещей серо-зеленую дорожную сумку.
– На колесиках?
– Да. Как только ее увидишь, сразу сигнализируй мне. Справишься?
– Без проблем.
– Только далеко не уходи, – предупредила его Сара. – Мы должны видеть друг друга.
– Сара, я хочу, чтобы ты знала: для меня важно быть с вами вместе, – начал Флинн, как только Лайам немного отошел. – Но банк отказывается предоставить моему брату ссуду. Я должен уладить этот вопрос.
– Я тебя понимаю, но и ты меня пойми, Флинн.
– Что, если я возьму с собой Лайама, а ты приедешь к нам, когда освободишься?
– Нет. И потом, – в ее голосе послышалось нескрываемое раздражение, – разве мы не живем в век компьютерных технологий? Если ты так хочешь быть с нами, почему бы тебе не поговорить с нужными людьми по телефону? В конце концов, есть еще факс и электронная почта.
Флинн развел руки в стороны.
– Представитель банка почему-то настаивает на личной встрече. Я сам не знаю, в чем причина этого.
Сара молчала, поджав губы.
– Помнишь, шесть лет назад ты рассказывала мне, какой период в твоей жизни был самым тяжелым? – неожиданно спросил Флинн, понизив голос.
В аэропорту было шумно, но Сара его услышала. В горле снова встал ком, поэтому, не сумев выдавить из себя ни слова, она просто кивнула.
– Ты говорила, что тебе никогда не было так тяжело, как после смерти твоего отца. Ты показала мне ранчо, на котором выросла. Дерево, на котором висели качели, сделанные отцом.
