– Она сказала, сколько раз пыталась дозвониться до матери?
– Много… она звонила несколько раз, – офицер снова заглянул в свои записи, – пять раз.
– Она часто звонила матери?
– Я не знаю, – ответил полицейский.
– Известно, сколько лет жертве?
– Нет, у нас нет такой информации. Наверное, следовало спросить об этом у дочери, я не знаю, почему мы не сделали этого.
– Ничего страшного, – Детектив махнул рукой, – не беспокойтесь, я сам спрошу у нее.
Достав мобильный телефон, Детектив сделал два звонка: судмедэксперту и в передвижную криминалистическую лабораторию, распорядившись прислать специалиста по сбору вещдоков. Итак, все предварительные шаги сделаны, он убрал телефон в карман. Осталось только одно – оградить место преступления. Детектив поморщился и почесал затылок. Он не переживет, если вокруг дома несчастной женщины будет натянута желтая лента, а потом окажется, что никакого преступления не было. Когда он прибыл на место, возле полицейских автомашин уже стояла толпа зевак, привлеченных вспышками мигалок Появление ленты с надписью «Место преступления» подействует на любопытных так же, как действует на чаек рыба, которую рыбаки выбрасывают из лодки. Но, поскольку пока неизвестно, было ли здесь действительно совершено преступление, выбора нет. И Детектив обратился к офицеру:
– Думаю, нам следует оцепить дом.
Полицейский кивнул, но не сдвинулся с места. Поэтому Детектив добавил:
– Нам нужно оградить место преступления от посторонних, – а когда и после этих слов никаких движений не последовало, он сказал: – Займитесь этим, офицер. Возьмите ленту из своей машины и натяните ее по периметру дома.
– Хорошо, хорошо, – машинально ответил полицейский, потом спохватился, поняв, что это приказ. – Будет сделано! – и поспешно вышел из кухни Хейзел Вашингтон.
Если в работе с молодыми офицерами и было что-то хорошее, так это то, что ими было очень легко командовать. Правда, от этого Детектив чувствовал себя старше, но зато и опытнее (хотя и не мог цитировать на память Справочник по криминальному расследованию).
Детектив прошелся по комнате, стараясь не нарушить обстановку. Он коснулся тоста костяшками пальцев – тот был холодным. Опустив мизинец в кофе, Детектив убедился, что и кофе давно остыл. Тыльной стороной руки он тронул кофейник, тот, как и следовало ожидать, тоже оказался холодным. Колбаса, яйца, сковорода и четыре горелки – все было холодное. Даже жир на сковороде успел застыть.
Он стянул перчатки, свернул их, положил в пакет, подписал его, надел новую пару и присел на корточки возле Хейзел Вашингтон. Ее губы сильно потемнели, стали синюшными – и видимо, уже давно, решил он. Детектив отметил синюшность кожи, а также ее насыщенный багровый оттенок, свидетельствующий о том, что кровь утратила способность переносить кислород от легких к тканям. Возможно, офицер прав, подумал он. Возможно, она упала. Или умерла от удушья. Может быть, она подавилась – ведь она лежит на кухне, а на столе – недоеденный завтрак.
Детектив с трудом поднялся (опять болели колени) и достал из кармана пиджака мобильный телефон. Он открыл блокнот и отыскал телефон дочери жертвы. В Шейдитауне было около полуночи, а там, куда он звонил, было уже начало третьего утра – самое неподходящее время для столь печального известия… Жаль, что дочь Хейзел Вашингтон живет так далеко, Детектив предпочел бы поговорить с ней лично. Но их разделяли тысячи километров, и ему придется рассказать обо всем по телефону. Когда на том конце сняли трубку, Детектив представился и попросил к телефону Сару Оутс, Сару Вашингтон Оутс.
– Это я, – голос был сонным, видимо, она спала. – Что случилось?
– К сожалению, я должен сообщить вам о смерти вашей матери.
– О Боже, – пробормотала она и надолго замолчала. – Боже мой! Я боялась даже думать об этом. Этого просто не может быть. Где вы ее нашли?
Детектив рассказал, как после ее звонка полицейские отправились в дом ее матери и нашли ее на кухне без признаков жизни.
– А вы, же сказали, что вы детектив? – спросила Сара Оутс. – Что произошло такого? Зачем понадобился детектив?
– Если кто-то умирает неожиданно, – начал Детектив, – мы всегда расследуем дело и выясняем причину смерти. Мы считаем, что это… – все равно рано или поздно он должен будет сказать об этом Саре Оутс, наверное, сейчас самый подходящий момент. – Это либо самоубийство, либо убийство. Мы будем считать так до тех пор, пока не получим доказательств обратного. Мне очень жаль но я просто обязан вам об этом сказать. Вы понимаете, о чем я?
– Моя мама никогда бы не покончила с собой.
– Я в этом уверен, мэм.
Он услышал свои слова и покачал головой. Давненько он не говорил женщине «мэм».
– Значит, вы думаете, что ее убили?
– Пока я не могу ничего сказать, мы ведем расследование, – эти слова не понравились ему, и он быстро добавил: – Лично я не думаю, что ее убили, но мои предположения не имеют значения. Моя задача – установить, отчего умерла ваша мать.
– Ох. – прошептала Сара Оутс. – Боже, Боже мой…
Детектив помолчал, слушая ровное гудение холодильника и мерное тиканье кухонных часов. Когда ему показалось, что Сара немного успокоилась, он заговорил снова:
– Вы нам очень поможете, если ответите на несколько вопросов. Не возражаете, если я их задам вам прямо сейчас?
– Нет, – тихо ответила она.
Он немного подождал – вдруг она имела в виду «нет, только не сейчас».
– Спрашивайте, я готова ответить на все ваши вопросы. – выдохнула Сара.
Больше всего Детектива интересовал шприц и пузырек с инсулином, поэтому он спросил:
– Ваша мама наблюдалась у врача?
– Точнее сказать, за ней присматривает участковый врач, – уточнила Сара Оутс. – Терапевт, так он, по-моему, Называется. Кажется, неплохой.
Детектив спросил имя врача и его номер телефона, а пока она искала, выглянул в окно. Из кухни ему не было видно ни суеты на улице, ни полицейских автомобилей, ни соседей – только мигалка патрульной машины продолжала работать: белый-красный, красный-красный-белый. В этом неверном свете он различил соседний дом его покатую крышу, забор на заднем дворе и мусорные баки, стоявшие вплотную возле гаража.
– Вот, нашла, – услышал он голос Сары Оутс и принялся записывать информацию о враче, чтобы передать ее патологоанатому.
– Ее лечили от чего-то серьезного?
– Во-первых, у нее диабет, – ответила Сара Оутс, – Инсулинозависимый диабет. У нее он еще с подросткового возраста.
– Ваша мать принимает инсулин?
– Да, принимает, – сказала она. – Принимала.
– Ваша мать не страдала от депрессии?
– Вы звоните из кухни? – вопросом на вопрос ответила Сара.
