– Может, лучше остановиться?
– Да, – кивнул Сэм.
Он не стал дожидаться съезда с шоссе, а просто остановился на правой обочине и включил аварийный сигнал. Все тянулось невыносимо долго: торможение, полная остановка, переключение на нейтральное положение. Наконец он повернулся к Алиссе. Она смотрела на него с сочувствием:
– Окончательно еще ничего не известно.
– Ты уже говорила.
– Я хочу, чтобы ты это понял.
– Алисса, говори!
Она кивнула:
– Найдено два тела. Женщина. И ребенок, примерно того же возраста, что и Хейли.
Нет!
– Где?
– К западу от Сарасоты. В багажнике машины. Машину пытались сжечь, поэтому тела… Их трудно опознать. Предположительно считают, что они находились там от двух до трех недель.
Сэм молча смотрел на нее.
– Мне очень жаль, – прошептала Алисса.
– Нет, – сказал он, чувствуя, как узлом скручивается желудок. – Не о чем жалеть. Это не они.
Алисса кивнула и постаралась улыбнуться:
– Возможно, ты прав. – Она явно в это не верила. – Давай я сяду за руль, хорошо?
Сэм молча кивнул, открыл дверь и вылез из машины, на мгновение забыв об осторожности. О-оох, Матерь Божья! Чтоб эти тесные гребаные штаны!.. Он схватился за пах и упал на колени, борясь с приступом рвоты.
Алисса подскочила к нему, положила прохладные ладони на его лицо:
– Сэм!
Наверное, она решила, что его тошнит, потому что он не может вынести мысли о Хейли, сгоревшей в багажнике машины.
– Это не они там, в багажнике, – упрямо пробормотал Сэм, скрипнув зубами. – Я знаю, что не они. Я просто… звезданул себе по яйцам, когда выбирался из машины. А они сегодня сверхчувствительны. – Он заставил себя поднять голову. – И это даже хорошо. Здорово отвлекает от неприятностей.
Алисса засмеялась, как он и рассчитывал:
– В случае чего, обращайся. Буду рада повторить, если понадобится.
Сэм тоже засмеялся и тут же пожалел об этом: он будто открыл дверь всем прочим эмоциям, которые пытался загнать куда-нибудь поглубже. Глаза сразу же налились слезами.
Нет, нет, нет.
Хоть бы она ничего не заметила!
Но она, конечно, заметила. Алисса всегда все замечала. Она откинула упавшую ему на лоб прядь волос, и это прикосновение показалось Сэму непривычно ласковым.
– Знаешь, к этому постепенно привыкаешь, – тихо проговорила она. – К боли, когда теряешь того, кого любишь. Совсем она не проходит, но к ней привыкаешь.
– Я еще не потерял Хейли. – Сэм с трудом поднялся на ноги. Надо забираться в машину, пока ими не заинтересовалась дорожная полиция. – Поехали в Сарасоту. Сходим в этот супермаркет и поговорим с людьми, которые знают Мэри-Лу.
Алисса кивнула, заметив, что он употребил настоящее время. Потом теплые пальцы коснулись его руки:
– Осторожнее забирайся в машину.
– Постараюсь.
Отыскав телефон-автомат, Джина набрала номер, представилась и попросила соединить ее с Максом. Он ответил сразу же:
– Почему в Кению?
– Спасибо, у меня все хорошо. А как ты? Поспал хоть немного этой ночью?
– Нет. Почему именно в Кению?
Он говорил с ней так холодно, что ей захотелось повесить трубку и убежать. Но решение принято, и отступать уже поздно. Хуже всего будет, если трубку повесит он.
– Потому что я подружилась с людьми, которые делают там много добрых дел, и я тоже хочу сделать что-нибудь стоящее. Послушай, я не об этом хотела с тобой поговорить. Я хочу попросить тебя об одной услуге.
Макс молчал. Он умел молчать громче всех в мире.
Но за несколько дней, проведенных в захваченном самолете, Джина успела многое узнать о тактике переговоров и поэтому не стала придавать значение этому молчанию. Он просто пытается сбить ее с толку.
И у него, к сожалению, это получается.
– Это очень важная услуга, – продолжила она, подавив желание спросить, слушает ли он ее. Конечно, слушает. Она это и так знает. – У меня проблема. Это касается секса. – Уж на это-то он должен был среагировать: хотя бы усмехнуться или рассердиться, но Макс по-прежнему молчал. – Все как-то разладилось. У меня никого не было, с тех пор как… Ну, ты сам знаешь.
– С тех пор как тебя изнасиловали, – все так же холодно подсказал он. – Мы, кажется, решили, что не будем избегать этого слова.
– Да, – согласилась она. – Спасибо. Правда, решили. С тех пор как меня изнасиловали.
– Нет. Я не могу помочь тебе.
– Может, сначала хотя бы узнаешь, чего я хочу?
– Я и так знаю, чего ты хочешь, и говорю тебе «нет».
У него такой ледяной голос, просто потому что он до смерти испугался. Она это знает. Она знает это. И все-таки Джине потребовалась вся сила воли, чтобы подавить желание извиниться и повесить трубку.
– Мои ровесники даже не приближаются ко мне, – пояснила она, и ее голос дрогнул совсем чуть-чуть. – Я их пугаю.
Джина услышала, как Макс коротко вздохнул, и решила считать это свидетельством того, что он все-таки человек, а не бездушный робот.
– Мне очень жаль, Джина, но я…
– Я ведь не прошу о настоящем романе, Макс. Я прошу всего об одной ночи. Об одной. – Джина закрыла глаза и коротко помолилась, чтобы он не разгадал ее лжи. Разумеется, на самом деле она надеялась, что за первой ночью последует и вторая, и третья…
– Извини…
– Ты нужен мне, – взмолилась она, забыв об осторожности. – С тобой я чувствую себя в безопасности. Я тебе доверяю.
– Вот именно поэтому…
– Я не хочу, чтобы эта часть жизни была для меня навсегда потеряна!
– …я и не должен этого делать.
– Я хочу вернуть ее! Они, черт возьми, украли ее у меня!
Теперь его молчание уже не было таким глухим. Джина слышала его дыхание в трубке. А когда он заговорил, голос стал менее холодным:
– Мне очень жаль, Джина.
– Пожалуйста, – прошептала она.
– Джина, я не могу помочь тебе. И мне надо ответить на другой звонок.
– Хорошо, – согласилась она, уже не стараясь скрыть, что плачет. – Я все понимаю. И не обижаюсь. Хотя, конечно, я разочарована, но… У меня концерт сегодня вечером. – Она решила выложить на стол свою последнюю карту. – Я уверена, что найду в баре кого-нибудь, кто не откажется…
– Не делай этого.
