Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Они едва не выбили кулаками дверь, и мать, еще не проснувшись и ничего не понимая, бросилась вниз по лестнице, уверенная, что безжалостный рок опять нашел дорогу к ее двери.
— Что? — сказала она тоном, в котором не было ни желания помочь, ни покорности судьбе.
— Вы миссис Кейт Портман?
— Да.
— Вам знаком некий мистер Портман?
— Конечно знаком. Это мой муж. Что с ним?
— Ничего серьезного, но, похоже, он немного расстроен. Вы не могли бы проехать со мной в участок и забрать его?
И мать поехала с ним и обнаружила отца, дрожащего и мертвенно-бледного в свете флуоресцентных ламп, под присмотром добродушного сержанта. Отец кутался в серое одеяло, а в руках держал кружку с чаем. Кружку украшала эмблема болельщиков «Уэст-Хэма», и от этого, по словам матери, отец выглядел еще более жалко. Она забрала у него кружку и поставила ее на пол.
— Где твои туфли? — спросила она.
— Они их забрали, — объяснил отец. — Так положено. Чтобы я что-нибудь над собой не сделал.
— Например, что? Не подставил сам себе подножку? — спросила мать, и они оба засмеялись и поняли, что все будет хорошо, по крайней мере, на какое-то время.
Потом они пешком дошли до парковки, и там мать остановилась, повернулась к нему и с казала:
— Оставь все это здесь, Элфи. Уже пора. И ее оставь здесь.
Ее звали Джин Харгривз.
В то время отец работал в адвокатской конторе, и ему была поручена защита мистера X, обвиняемого в сексуальном насилии над малолетним. Это было одно из первых дел, доверенных отцу. Воодушевленный такой ответственностью и недавним рождением собственного ребенка, он взялся за него с жаром, намереваясь отдать все силы защите мистера X от страшного дракона клеветы.
Мистер X был человеком известным, респектабельным и благородным, и отца возмущало уже то, что такой выдающийся член общества вынужден отбиваться от столь гнусных обвинений. Мистер X был женат более сорока лет. Никто и никогда не слышал сплетен о его изменах или неладах в семье. Его брак служил образцом, к которому всем следовало стремиться. В семье было двое детей: сын выбрал армию, дочь занималась финансами. Мистер X входил в совет директоров нескольких компаний; он покровительствовал культуре и искусствам и учредил несколько стипендий для бедных студентов университета. Но главное, он был именно таким человеком, каким хотел бы быть мой отец.
И вот в один прекрасный день молодая женщина по имени Джин Харгривз зашла в полицейский участок Паддингтон-Грин и впервые рассказала о том страшном и унизительном, что случилось с ней тринадцать лет назад и с тех пор то и дело мучало ее по ночам. Ей было тогда десять лет, и пока ее мать прилежно отмывала дом мистера X, хозяин дома подвергал ее маленькую дочку извращенному надругательству. Полиция вряд ли стала бы связываться с этим сомнительным обвинением, если бы не одно обстоятельство: Джим Харгривз в точности описала кольцо с гербом на мизинце у преступника и даже заметила на нем крошечную трещинку.
В тот момент, когда Джин Харгривз вышла вперед для дачи показаний, все для нее уже было кончено — так гораздо позже рассказывал мне отец. Он не оставил от ее показаний камня на камне, и когда, растерянная и опустошенная, она вернулась на свое место, то не была уверена ни в чем, включая собственное имя. После этого присяжным потребовалось совсем немного времени, чтобы признать мистера X невиновным, и вот он уже тряс своей твердой и холодной рукой ладонь моего наивного отца.
А потом случилось страшное. Отец провожал клиента к выходу, и вдруг они увидели сидящую на скамейке в коридоре Джин Харгривз: она ждала свою лучшую подругу, которая вышла, чтобы найти такси. Отец пытался удержать мистера X, но это было так же бесполезно, как оттаскивать гончую от окровавленной лисы. Он стряхнул руку моего отца, неторопливо прошагал по коридору, надменно стуча каблуками, а проходя мимо Джин Харфивз, не закричал и не дал воли своему гневу, а вместо этого наклонился, прошептал что-то ей на ухо и подмигнул, и в этот момент отец понял все. Нэнси рассказывала, что он замер и потянулся рукой к стене; что он как будто хотел освободиться от собственной кожи, и, кстати, именно это он пытался сделать всю свою жизнь после того.
Через две недели Джин Харфивз покончила с собой, выбросившись с двадцатого этажа, а отец потерял веру во все и главное — в самого себя.
Он стоял на коленях, а мимо проезжали машины. Их шум мешался с его прошлым. Июньский ветерок шевелил рубашку и охлаждал влажную кожу — ощущение было приятным, и он стыдился этого. Мать гладила его по волосам.
— Я люблю тебя, — сказала она, но отец на нее не смотрел.
Это была последняя глава его падения, момент, когда стакан окончательно опустел, и сама его пустота сулила возможность выбора.
~
Июнь лениво перетек в июль. Солнце стояло высоко, жарило изо всех сил и собиралось жарить еще часа четыре. Я пожалела, что не надела шляпу: белую, слегка поношенную шляпу для крикета, которую месяц назад подарил мне Чарли. Я понимала, что опаздываю, и поэтому бежала, тяжело дыша. По спине тек ручеек пота, и я попыталась представить себе, что он не теплый и липкий, а холодный. Я засунула руку в карман и зажала в кулаке бренчащую мелочь; скоро я обменяю ее на мороженое или даже на два.
Я опаздывала, потому что мне пришлось проводить до дома Дженни Пенни, которая упала на детской площадке, угодила головой в калитку и выдрала себе целый клок волос. Он висел на решетке, будто клочок овечьей шерсти. Увидев его, Дженни разрыдалась и в отчаянии повторяла, что теперь она будет совсем лысой. Я успокаивала ее и говорила, что до лысой ей еще очень-очень далеко. Минут на десять это ее утешило, но, увидев мать, она бросилась к ней в объятия и опять заревела.
Я завернула за угол и бегом припустила к остановке, где брат уже ждал меня и показывал на часы.
— Опаздываешь, — сказал он.
— Знаю, но Дженни Пенни чуть не умерла.
— Вот наш автобус, — сказал он, явно не интересуясь подробностями моей жизни, и поднял руку, чтобы остановить пыхтящий 159-й.
Мы поднялись наверх. Я хотела сидеть впереди, а он хотел сидеть сзади, поэтому полдороги мы сидели отдельно, но, когда автобус уже приближался к дому Чарли Брауна, я признала свое поражение и пошла назад по проходу, усыпанному окурками, между двумя рядами грязных и исписанных сидений. «Энди + Лайза», «Джорджи — жирная свинья», «У Майка крутой член». Я читала их на ходу и думала о том, кто такие эти Джорджи, Майк и Лайза и любит ли ее Энди до сих пор.
Я встала у приоткрытого окна и подставила лицо воздуху. Он был почти неподвижным и каким-то тревожным. И мне было тревожно. Брат опять начал грызть ногти. На недолгое время он перестал, потому что был счастлив, а сейчас опять начал. Он был уже слишком взрослым для такой привычки и, когда делал это, потому что нервничал или искал утешения, казался беззащитнее и моложе своих лет. Он не видел Чарли уже неделю. Тот не ходил в школу, хотя и не болел, и не объяснял, в чем дело, но обещал, что объяснит позже. Теперь это «позже» настало, и я жалела брата, хотя еще не знала почему.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
