— Уж если я сказал: не стану бороться, так значит, не стану, — громче, но по-прежнему спокойно объявил незнакомец.
Смешки и обидные выкрики стали громче. Бородач нахмурился и стал выбираться из толпы.
— Правильно, убирайся! Куда тебе! — раздалось ему вслед, и кто-то засвистел.
У Зорана были седые волосы, зато черная, как у молодого, борода. Он родился под Звониградом, но родной земли не видал с тех пор, как участвовал в крестьянском бунте, и его едва не четвертовали. Какой он в те поры был храбрый, красивый парень! Теперь — хромой бродяга, у которого на плечах пригрелся большой растрепанный кот. Зоран нашел его котенком в сточной канаве, выловил и, за неимением крыши над головой, приютил у себя под рубашкой.
Кота он называл Кот. Просто Кот. Все равно другого кота у Зорана не было, и путать было не с кем.
В Анварден Зоран попал впервые, но вообще на западе живал и здешним наречием владел хорошо, хоть и никогда не старался выговаривать слова правильно. Понимают — и ладно. Зоран слыхал по дороге, что под Анварденом есть такое местечко — Богадельня, где человек с улицы может переночевать. Развалины поразили Зорана: ого, считай, целый город! Поспрашивав местных, он отыскал кабак. Поесть было бы не худо.
Он уселся на лавку за длинный стол. Черноглазая девочка рядом с ним быстро доедала похлебку.
— Хозяин! Мне бы обедать! — окликнул Зоран.
Илла подняла на него взгляд. Да это бородатый громила, который на рынке побоялся бороться с цирковым силачом! А мог бы заработать денег… Если бы Илла была мужчиной, особенно таким здоровенным, уж она бы не стала зевать!
Девушка равнодушно опустила глаза в миску: «Обедать ему! Подождет. Так я ради него и побегу на кухню!» Илла добрала ложкой остатки похлебки. Она была единственной прислугой и посудомойкой в кабаке и отлично освоилась в своей должности.
Один из посетителей крикнул:
— Смотрите, тот здоровяк с рыночной площади!
Не одна Илла видела сегодня бродячий цирк.
Парень, который был свидетелем бегства Зорана от силача, стал задорно описывать приятелям эту картину: они так и покатывались со смеху. Зоран покачал головой:
— Что ж вы: думаете, я от страха не стал драться?
— Нет, от храбрости! — заверил парень.
— Да я, ребята, тоже на подмостках боролся, — произнес Зоран. — Зачем я буду у своего хлеб отбивать? И я, было время, с цирком бродил…
Зоран умолк, вспомнив, как торжественно выходил на помост бросать вызов желающим из толпы, а сам с затаенным страхом ждал: вдруг найдется такой, кто одолеет? Ведь хозяин этого даром не спустит, выкинет на улицу без гроша…
— Ты что, правда выступал на подмостках?
Зорна снял с плеч кота и, держа на весу под лапы, протянул Иллесии.
— Не бойся, он не кусается. Подержи его, ладно? Его зовут Кот. Просто Кот. Он любит людей.
Кот преспокойно висел, вытянувшись во всю длину. Илла взяла его, не сразу сообразив, зачем ей сунули это взъерошенное создание. Кот был тяжелый. На руках у Иллесии он сидел так же спокойно, как до сих пор — на плече у хозяина. Зоран усмехнулся, взял со стола кружку, ложку и чью-то пустую тарелку и начал подбрасывать в воздух. В кабачке зашумели.
— А как силач, можешь?
— Подковы что ль ломать? Ну, могу, — подтвердил Зоран.
— А ты это попробуй! — хозяин сунул ему в руки кочергу.
Зоран неуверенно повертел кочергу в руках:
— Зачем же я буду вещи портить? Кочерга-то, наверное, нужная?
— Не можешь?
— Это тебе не тарелки кидать!
— Не можешь, так и скажи, не позорься, — ответил хозяин, вспомнив, как силачи в цирках завязывают узлом железные прутья.
— Согнуть что ль? — опять переспросил Зоран хозяина кабака.
— Давай, — лукаво ухмыльнулся тот. — Если и испортишь, я с тебя не взыщу.
— Ладно, — сказал Зоран.
Кочерга заскрипела в его напряженных руках. Зоран старательно согнул ее и несколько раз перекрутил концы. Перевел дух, бросил заплетенную кочергу на стол, она брякнула.
— Принимай работу.
Хозяин вытаращив глаза, взял кочергу и повертел в своих волосатых руках:
— Да ты же мне вещь испортил!..
Хозяина обступили: всем хотелось посмотреть.
— Где мой кот? — затревожился Зоран, оглядываясь вокруг. — Я его дал подержать такой девочке… Черноглазой такой, в красном платье?
— Это же Илла, вон прямо перед тобой стоит, папаша! — уважительно сказал один вор, который хорошо знал Иллесию, и подтолкнул ее к Зорану.
— Полегче, ты! — сверкнула глазами Илла.
От толчка приятеля она оказалась прямо перед чужаком. Подавая на вытянутых руках обвисающего кота, девчонка восхищенно посмотрела на Зорана.
— Ну ты и даешь!.. — она осеклась, не зная, как его назвать: папашей или дядькой не хотелось. — А я с самого начала знала, что никакой ты не трус, а просто тебе неохота связываться!
Зоран первым делом посадил себе на плечо кота и улыбнулся в ответ Иллесии. У него не хватало зуба на самом виду, зато остальные были молочно-белыми на фоне черной бороды.
Но тут от двери послышался крик:
— Облава! Облава! Стражники идут сюда!
Хозяин выругался. Все, толкаясь, ринулись к двери.
Илла тоже бросилась было к выходу. Зоран топтался на месте, оглядываясь по сторонам. Илла вернулась и схватила его за рукав:
— Чего стоишь? Облава же! Вот свиньи, всегда им неймется… Беги за мной! — она затащила его в дверной проем и потянула вниз, по каменным ступеням.
Зоран, прихрамывая и держась за стену, неуклюже спускался по выщербленной временем лестнице. Она кончилась небольшой выложенной камнями площадкой, в которой чернело отверстие.
— Давай теперь вниз! — Илла ткнула пальцем в сторону крутой, шаткой деревянной лестницы.
— Подожди… да она рухнет подо мной, — проговорил Зоран, грузно ступая на ступеньку, которая сейчас же громко заскрипела.
— Все равно лезь! — прикрикнула Илла, хотя ей подумалось: «А правда, вдруг обвалится? Хоть бы выдержала».
Спустившись, они попали в большой подвал, где стоял гул голосов: везде кучками и поодиночке сидели или лежали на подстилках из тряпья дети и подростки. Илла тащила Зорана дальше.
Кто-то из ребят ругнулся:
— Ослепла что ли с перепугу? На людей наступаешь!
Илла не удостоила его ответом, но Зорану сказала на ходу сквозь зубы.
— «С перепугу»! Сопляк всякий будет мне тут говорить! Я от облав бегала, когда он еще на свет не родился.
