Он подавил вздох. Оправдания себе можно искать бесконечно. Особенно когда их нет.
— Ну, что, капитан? — проговорил Павел. — Будем разговор говорить, или опять закупоришься?
Тот не стал переспрашивать, о чем именно говорить, лишь пожал плечами.
— Спрашивай. На что смогу — отвечу.
— Что такое теория Хаоса?
— Чего?!
— Ладно, шучу. Зачем ты приходил в ту квартиру?
— У которой стены вынесло?
Павел посмотрел на Федора.
— Ты все понял. Не уклоняйся.
— Да я и не уклоняюсь… Дело я тут одно веду. Вел… Это был адрес одного из фигурантов.
— Так. Уже интересно. А точнее?
— А точнее — главного подозреваемого. Я когда сводку послушал, решил: все — допрыгался мужик. Но теперь так понимаю, что не теракт там был вовсе.
— Не теракт, — кивнул Павел. — Прокол там был, Федя.
— Чей?
— Не чей, а куда. Объемный прокол в иную ветвь. Кто-то слинял с Земли так поспешно, что прихватил с собой полквартиры.
— Так… — Сергеев поморщился. — Ну, в этих ваших штуках я не понимаю ничего. Но что не врыв — это точно.
— Куда точнее… Дело твое о чем было?
Опер медлил секунды три. Привычка не трепаться о служебных тайнах с первым встречным все еще боролась в нем со здравым смыслом.
— Интересное было дело, чего там было говорить. Неординарное. Наверно, потому и забрали в прокуратуру.
— В чем суть? — терпеливо переспросил Павел.
— Секта дьяволопоклонников. — Если бы Федор глядел не на дорогу прямо перед собой, наверняка бы заметил, как Павел вздрогнул. — Обнаружена в прошлом месяце. Не очень многочисленная, но крайне фанатичная. Ребята верят в своего гуру, как евреи в Моисея, и сообща ждут конца света.
— Просто ждут? — уточнил Павел. — Приблизить не пытаются?
— В каком смысле? — Больше всего Сергеева поразила серьезность тона, которым был задан вопрос.
— Ритуальные действия? Жертвоприношения?
— Последнего нет. А что до действий, так у нас свобода вероисповедания.
— Тогда откуда взялось дело?
— Ты будешь смеяться. Началось с того, что главарь погорел в супермаркете — свечи воровал. И даже не воровал, а просто набрал сумку и попробовал выйти мимо кассы. А охрана его попробовала повязать. Двое потом очнулись в больнице, а гуру смылся. Хорошо хоть документы выронил во время драки.
Павел пожал плечами.
— Ну и что из того? Статья 213 — хулиганство. В крайнем случае мелкая кража. Почему сразу — секта?
— Ты меня совсем за практиканта держишь? Не стал я его сразу брать — как почуял что-то. Походил за ним недельку, пробил личность, квартиру… В общем, странная там картина. Работы нет, источник доходов не ясен, на какие бабки хата куплена, непонятно… А куплена, между прочим, недавно, уже после подорожания. Потом связи кое-какие стали вырисовываться — типа сподвижники. Некоторых я выяснил.
— Водителя троллейбуса среди них случайно не было? — перебил Павел.
— Это с какой стати? — Снова заподозрив издевку, Федор угрюмо покосился на земляка, но тот был сама серьезность. — В общем, сборища, свечи, пентаграммы — все дела. Только я стал состав подбивать — мошенничество в особо крупных, — как дело у меня отобрали. Лично Железных приперся в кабинет и выгреб из сейфа.
— А чего ж ты сегодня на объект сунулся?
— Так интересно, чем кончилось.
— Да уж. Чего не отнять, того не отнять. Фамилии, адреса какие-нибудь помнишь?
— Ну… кое-что… А тебе зачем?
Павел смерил опера взглядом.
— Федя, ты в самом деле такой тормоз или прикидываешься?
Тот глубоко вздохнул.
— Прикидываюсь. Все никак не привыкну к новым меркам… Это что, все не люди?
— Да нет, почти наверняка люди, — отозвался Павел. — Даже гуру твой мог быть человеком, но наверняка связанным с кем-то из ветвей. Я, пожалуй, поверил бы в его телекинез и даже в черную магию. Но создать прокол землянину точно не под силу.
Телекинез и магию Федор проглотил беспрекословно, тем более что он уже нащупал почву под ногами. Работа со свидетелями — что может быть привычнее для опера?
— Тогда вот здесь направо поверни.
— Зачем это?
— Один из них там живет. Пять минут отсюда.
Колебался Павел лишь мгновение. Он, конечно, обещал шефу сорок минут, но ведь пробки же.
Добротный дом советской застройки, первый подъезд, пятый этаж.
— Кажется, сюда. — Сергеев махнул рукой в сторону нужной двери. Подъем без лифта немного сбил дыхание.
— Ты что, не был здесь ни разу? — удивился Павел.
— Не успел. Да и зачем? Вызвал бы повесткой. Тимохин свидетель, а не бандит.
— Давай звони. Посмотрим, что он за свидетель.
Пистолет Павел трогать не стал. Вытащил сразу лучемет.
— Эй-эй, — озаботился Федор. — Ты с этой игрушкой не перестарайся там.
Павел криво усмехнулся:
— Скажи это атланту, которого сегодня тварь поломала.
Капитан ничего не ответил. Только качнул головой и, посторонившись от двери, нажал кнопку звонка. Пробормотал:
— Небось и дома-то никого…
Закончить он не успел. Дверь распахнулась, будто гостей ждали. Настежь, без лишних вопросов и заглядываний в глазок.
Существо, показавшееся на пороге, не обратило внимания ни на лучемет Павла, ни на «макаров» Федора. Божий одуванчик неопределенного возраста, в синей шерстяной кофте не первой свежести, стоптанных драных тапочках и с мощными очками на носу. Да и голос оказался под стать — резкий, визгливо-надтрестнутый, но абсолютно бесстрашный:
— Кто такие? К Леньчику, что ли?
Из дверей отчетливо пахнуло перегаром. Оба оперативных работника переглянулись.
— К нему, — согласился наконец Федор. — Дома жилец-то?
— Какой он тебе жилец? Хозяин он здесь. Да только… — Старуха вдруг снизила тон до доверительного: — Не жилец он давно. Опухоль в башке вон какая…
Она сунула ему под нос сухенький кулачок.
— Это, бабуся, нас не касается, — отмахнулся Федор, отводя за спину руку с пистолетом. — Дома он, твой Ленчик, или нет?
— Да кто его знает? Вчера вроде как заперся на ключ у себя, так и не открывался. А вообще-то я спала…
— Так мы посмотрим? — осведомился Павел, шагая через порог и огибая старуху.
— Вторая дверь справа, — любезно подсказала та. — Да не туда, дурень, там сортир!..
