«Ох, нельзя расслабляться, а то поколотят моего… друга».
Миша, видимо, пропустил сильный удар и теперь стоял полусогнувшись. Судья, придерживая его суетившегося противника, что-то у него спрашивал, заглядывая под шлем. Но тут, к счастью, прозвучал гонг.
— Подсуживают, блин, Дарееву… — заканючил кто-то из сидевших рядом подростков.
— Ничего не подсуживают, все в пределах регламента, — завозражали другие. — Он фаворит, один к пяти…
— Поэтому и подсуживают. Бабки боятся потерять.
«Специалисты» еще спорили, когда объявили третий раунд и прозвучал гонг..
— В четвертом раунде он его вырубит. Я сам на это поставил, — сказал кто-то позади. — Он так всегда делает.
«Мишку — «вырубят»?! — ужаснулась Жанна. — Нет, все, что угодно, только не это!»
Этот раунд закончился без особых эксцессов, а Жанна совсем забыла, зачем она сюда шла. А зачем она сюда шла? Что ее привело?
Четвертый раунд начался под нарастающий даже не ропот, а угрожающий гуд зала. Бой становился все ожесточеннее, все чаще в ход шли ноги. Соперник был на полголовы выше Майкла, и, чтобы достать его по-настоящему, он выполнил буквально акробатический номер — как в карате, развернувшись, в прыжке, ударил верзилу ногой по голове, чего тот, кажется, никак не ожидал. Прикрывая по инерции челюсть, матерый полетел на помост, грохнув по нему так, что это даже заглушило восторженный вой зала.
Судья досчитал над поверженным до восьми, и тот поднялся.
— Ну, Дареев себе верен! Теперь поиграется с ним в пятом раунде, чтобы спонсоров не подвести, и добьет этого чувака за десять секунд до гонга, — уверенно, на публику, разглагольствовал голос сзади.
«Может, пойду я? — подумала Жанна. — А где ж наши-то сидят?»
Жанна стала разглядывать публику поближе к помосту и нашла среди огороженных лож ту, в которой разглядела и шефа, и Диану, и даже Анжелу, переодевшуюся во что-то пунцово-розовое.
«Да нет, погожу. Интересно, как это все закончится. Ведь награды, поди, будут вручать…»
Все произошло именно так, как предсказывал доморощенный комментатор. Оба противника были измотаны, но Миша все-таки выбил противника мощным правым в челюсть. Тот отлетел, раскинув руки, а судейского отсчета уже не было слышно, потому что зал скандировал «Да-ре-ев, Да-ре-ев, Да-ре-ев!».
«Вот и все, пора на выход… Будут награждать сейчас или когда-нибудь после?»
Поверженного подняли и, под руки отведя на место, стали утешать.
«Господи, за что ж он его так?! — с неприязнью подумала Жанна, некстати вспомнив свой кухонный позор. — Значит, не мне одной за самонадеянность попало».
Миша остался на помосте, шлем и перчатки с него сняли, и он приветствовал поклонников, обходя ринг по периметру. На секунду дольше он задержался перед ложей, где сидели их коллеги.
«Видит он, что меня нет? Или они пойдут к нему поздравлять? Ну, он сам виноват, если это его заденет».
На ринг выползли какие-то холеные господа в хороших костюмах, за ними умеренно раздетые модельного вида девицы несли какие-то штуки на подушках и в коробках и безвкусно пышные букеты.
Действие от Жанна заслонили болельщики, и ей пришлось тоже встать и протискаться к ограждению. Раздача слонов прошла быстро. Проигравший ушел первым, а Мишу, едва он пролез под канаты и спустился по невысокой лесенке, завертела небольшая толпа фанатов, которых не смогли отсечь дюжие охранники. И тут Жанна заметила, что рядом с Мишей, пытаясь взять его под руку, крутится худенькая, явно свежеобесцвеченная длинноволосая блондиночка.
Миша подписал с десяток автографов, потом охрана тактично, но неумолимо оттеснила обожателей, и Жанна увидела, что блондиночка прямо на глазах у всех лезет Мише под халат и откровенно гладит по груди и животу.
«Ну-ка, ну-ка… Это он любит».
Наконец, Миша и те, кто был с ним, три-четыре человека, смогли двинуться вперед, и блондиночка, рисуясь, положила ему головку на плечо и пошла рядом, всем своим видом демонстрируя, что она — подруга чемпиона. Миша еще раз помахал свободной от блондинки рукой, приветствуя публику, и решительно пошел вперед.
Жанна смотрела на это как на кадры хроники, но вдруг, когда вся группка уже должна была скрыться из ее поля зрения, Миша, будто споткнувшись на ходу, поднял глаза. Сейчас их по прямой разделяло метров десять, не больше, и в зал дали полный свет. Не увидеть ее, почти единственную девушку среди парней, стоявших у ограждения, он не мог.
Они встретились взглядами на секунду-две, и, кажется, Миша даже чуть замедлил шаг. Блондиночка, купаясь в свете фотовспышек, решила поцеловать его в щечку, но он довольно резко отстранился и отвел взгляд. Через мгновение ничего не заметившие спутники увлекли Мишу и повисшую на нем, как медаль, девицу, к выходу. Зал, как по команде, успокоился. Жанна глянула в сторону ложи со своими коллегами. Они тоже поднялись и двинулись к выходу.
«Сейчас, поди, ринутся приветствовать победителя, — соображала она. — Надо улизнуть из здания, пока они тоже не пошли на выход».
Жанна, лавируя между неторопливо шедшими к выходу болельщиками, поспешила вниз.
«Ох, только бы не заблудиться! А то, по логике моего поведения, меня сейчас вынесет прямо в его раздевалку!..»
Ей стало смешно.
«И налечу там на блондиночку в Майкловых объятиях… Вот вам и объяснение, почему он ни разу не позвонил за целый месяц. Очередная блондинка. Девушек нет, девушек нет… Захочешь — найдешь там, где и нет! Было бы желание! А у Мишки оно есть всегда».
Часть болельщиков ушла широким потоком к автостоянке, другая, пожиже, потянулась к метро.
«Измена вульгарная, турбазовская версия».
Трясясь в метро, она нащупала в сумочке билет с Мишиным портретом.
«Приличный мастер поработал».
Из-под шлема глядели испепеляющие противника глаза, хорошо вырисовывался решительно сжатый рот с чуть выступающей нижней губой.
«Оставлю для коллекции. А я ведь ему кое-что обещала за победу, а? Я-то не из тех, кто бросает слова на ветер».
Дома Жанна была уже в первом часу, безразлично-усталая, но все-таки подошла к полочке с картонными индейскими божками.
«Нет, точно парню с такими данными одному быть нельзя. Надо его обеспечить подружкой».
Она вынула из витринки кроме повелителя грома Паатм-Иштеха грудастую богиню плодородия Маат-Турмак.
«То, что надо! Дьявол таится в деталях!»
Выходные Жанна провела в хлопотах по доработке поздравительного сувенира и собственного облика.
— Господи, что это ты с собой сделала?! — всплеснула утром в понедельник Анжела, влетая в отдел с двадцатиминутным опозданием.
— Что бы я ни сделала, это не повод для крика. Мы не на рынке помидорами торгуем, — холодно заметила Жанна.
