– На, твой!
Николай мельком оглянулся, не совсем поняв, видно, кто там еще отвлекает от редкого зрелища.
– Он – твой, а ты – наш! – Астахов буквально вложил в руку Аверьянова штрих-кодер, согнул ему пальцы, заставляя взять. – Все, твой! На! Взял? Взял! Все! Теперь тебе не соскочить! Вот делай теперь, что хочешь!
С низким, утробным чмоком-чавканьем ИС-3 вытащил на свет божий утонувший было в дерьме нос и, встав на ровный киль, медленно потащился к краю – к зеленому полю, к песочку, гравию, бетону… Густой кисель всех оттенков коричневого медленно сползал с лобовой брони, устилая толстенным слоем траву…
– Ура-а-а-а!!! – Торжествующий ор сотен глоток, перекрывая рев тягачей, устремился к белоснежным кучевым облачкам, безмятежно дремавшим на голубой простыне неба. – Ур-а-а-а!!!
Над территорией полигона пронесся оглушивший всех хрип откашливающегося динамика, тут же превратившийся в ликующее «Прощание славянки».
Молчаливый майор-спасатель, вынув загубник, снял акваланг и начал стаскивать с себя гидрокостюм – абсолютно сухой и нисколько не запачканный.
– Мастер! – восхищенно хлопнул его по плечу Коптин. – Не перевелись еще на Руси работники!
– Да-а-а… – согласился Михалыч, пытаясь четырьмя пальцами двух рук заткнуть одновременно и уши и ноздри. – Вот такое у нас «Лебединое озеро» вышло. Однако хорошо, что хорошо кончается!.. Вот и сказочке – конец, а кто нюхал – молодец.
Внезапно Аверьянов неожиданно для всех свистнул настолько пронзительно, что перекрыл с запасом даже звуки марша.
Вращаясь бешеным пропеллером, штрих-кодер, посланный его натренированной рукой, точно влетел в центр «Лебединого озера», взметнув метровый фонтанчик.
Буль!!!
Довольный точным броском, Аверьянов заулюлюкал.
Михалыч, хорошо знавший Аверьянова, сразу понял, что Николай зачем-то косит под дурака, но, не подав виду, строго спросил:
– С ума сошел, капитан?
– Виноват, товарищ полковник!
Астахов стоял с открытым ртом, судорожно глотая воздух.
Воздух, который он судорожно глотал, никак нельзя было назвать свежим.
Аверьянов подмигнул ему:
– Вы ж сами сказали мне: вот делай теперь, что хочешь!
– Да, я тоже слышал, – подтвердил Боков. – А это вы про что?
– А это мы про то, – объяснил Аверьянов, – что я нахожусь в отпуске и день сегодняшний, можно сказать, потерял. И сам не понимаю, с чего я его потерял. Зачем? – Он слегка поклонился Астахову – холодно, официально: как дипломат на рауте.
– Под двадцать миллионов себестоимость… – выдавил из себя Астахов. – Под двадцать…
– Что «под двадцать миллионов»? – удивился Михалыч. – Ты что?! Танк-то этот, ИС-3? Да он на две тыщи тянет, как металлолом. Беда-то в том, что на балансе он висит ведь, понимаешь? Спиши и отправь на переплавку – вот в чем дело. А то ведь с округа ревизия нагрянет – загребет по самые по помидоры: «Куда девал?»
Астахов застонал было, но затем, скрипнув зубами, взял себя в руки и решительно повернулся к Коптину.
Тот, отступив на шаг, достал из внутреннего кармана карточку-расписку и, показав ее издалека Астахову, снова спрятал.
– Сергей Ильич… – волнуясь, начал было Астахов. – Сергей Ильич…
Коптин в ответ как-то странно причмокнул.
Но ничего не сказал.
Молчаливый майор-спасатель, с интересом наблюдавший всю эту сцену, вдруг ожил:
– Я понял! Я могу помочь.
– Да? – расцвел надеждой Астахов.
– Да. Вот мой гидрокостюм. Он совершенно целый, но срок свой отходил. Я специально именно его взял, я ж знал, куда лечу, на какое дело. Поэтому взял уже просроченный, чтобы просто выбросить его здесь. Но судьба улыбнулась, как вы видели. Я могу оставить вам костюм, подарить. И ласты, и акваланг. Вам же пригодится, верно?
– Ему понадобится. Да, – подтвердил Коптин.
– Конечно! – простодушно улыбнулся майор-спасатель. – За такой мелкой вещью вам тут нырять и нырять.
– Почему?
– Ну как «почему»? – удивился майор. – Все взбаламучено ведь. Когда тонула ваша штука эта, тонула медленно, – ее могло ведь в сторону и на метр и на два снести. Фонарь тут не поможет, согласитесь? Магнит тут тоже едва ли принесет пользу. Сеть мелкоячеистая? Бессмысленно: множество крупных включений в среде. Среда крайне неоднородна, уверяю вас. Но изотропна вполне, что резко осложняет поиск, лишая всяческих ориентиров. Ну, стало быть, искать придется пальпированием… Говоря проще, исключительно на ощупь, ощупывая рукой все предметы окружающей среды…
– Мастер! – заметил Коптин. – Сразу видно, дело досконально знаете, майор. Я восхищен!
– Да, – согласился спасатель. – Спасибо! Я люблю свою работу.
– Ощупывая… – потерянно пробормотал Астахов. – Ощупывая… Сергей Ильич! Хоть что-нибудь мне тоже скажите… Нельзя же так стоять и молчать.
– Да что тебе сказать? – философски изрек Коптин. – Вот странно жизнь устроена: в дерьмо прибор бросали, а бросили, как получилось-то, тебя!
– Да, – кивнул майор, соглашаясь. – Точно сказано! Нырять вам тут не перенырять! Дай бог до зимних заморозков чтоб управились.
Астахов взялся двумя руками за голову.
– Так я оставляю костюм с аквалангом? – поинтересовался майор, обращаясь к Астахову.
– Оставьте, конечно, оставьте… – измученно выдохнул Астахов. – Спасибо большое.
– «Спасибо» не булькает, – философски заметил Михалыч.
– Я не пью, – слегка улыбнулся майор.
– Я тоже, – ответил Михалыч. – Пить вредно. А хряпнуть можно.
– Вы только мне расписку напишите за костюм. – Майор протянул Астахову блокнот и ручку. – Он хоть и отслужил свое, но все же. Что я не продал ласты на блошином рынке, а передал на утилизацию разведке, так ведь? Пишите – и владейте!
Не выпуская своей головы из рук, Астахов тихо завыл на одной низкой ноте.
– Песня пустыни… – оценил, прислушавшись, полковник Боков. – Н-да…
Майор-спасатель понимающе кивнул:
– Кто в армии служил, тот в цирке не смеется…
* * *
Аверьянов гнал по шоссе под сто двадцать, и на душе у него было совершенно не радостно и абсолютно не спокойно.
Он вновь и вновь прокручивал в голове события последних часов. Получалось все время одно и то же: он втянулся в какую-то новую авантюру. Авантюру опаснейшую: после любой операции глобального масштаба рядовых исполнителей убирают, известно.
Втянулся он в эту историю или оказался втянут?
В данный момент это уже стало второстепенным вопросом. Настоящий штрих-кодер лежал у него в кармане, что открывало перспективы. Параллельные миры – это все, возможно, ерунда. Но на нем много кнопок, так, значит, много и функций. Что это за функции? Вот с этим надо в первую очередь разобраться.
