Барон не дослушав его поднял палец.
— Не все они были врагами. Кое-кто просто заблуждался или был не достаточно расторопен в выполнении приказов.
Он немного посидел молча, давая собеседнику, возможность свыкнуться с мыслью, что нерасторопность тоже является смертным грехом, потом поднялся с кресла, подошел к висевшей в углу иконе, взял ее в руки, посмотрел, хмыкнул, вернулся назад. Чернак смотрел на него угрюмо. Мысли в черепе вертелись самые гадкие. Все ведь было сделано на совесть, казалось все предусмотрел, все проверил, но… Да, как и было приказано он перехватил караван. После резни в живых осталось всего трое-четверо хазар, но так нужная барону княжна исчезла. Ее и какого-то хазарина той же ночью нашли в городе. Люди Чернака могли бы взять ее там, но вмешался пещерник… В глазах барона, не признававшего случайностей это не было оправданием, поэтому он и промолчал о неудаче, постигшей его в городе. Злить барона было совсем не с руки. Чернак понимал, что тот может сломать его как сухую ветку. На его стороне была не просто сила. Он был человеком других сфер и мало кто посмел бы спросить «почему» он сделал это. Нужно срочно было подставлять чужую шею. Слава Богу Чернак уже знал чью.
— Женщины сказали, что из каравана исчез пещерник, которого принесли откуда-то с гор. Она могла исчезнуть вместе с ним.
Барона словно подбросило.
— Пещерник?
Несколько мгновений он смотрел на него расширяющимися глазами, потом оттолкнул тарелку. Кубок с вином опрокинулся. Тяжелая волна хиосского прокатилась по синей скатерти. Чернак вскочил, уберегая штаны.
— Какой он? Они описали его?
Чернак закатил глаза, словно вспоминал. Лицо стало рассеянным.
— Седой, крепкий. Еще не старый… Они почти не видели его. Он жил в отдельном шатре.
Увидев возбуждение барона Чернак понял, что спасен. Он выкатил глаза, словно только что сам догадался, кем на самом деле мог оказаться пещерник.
— Неужели… Неужели это был Наш Враг?
— Тот должен быть рыжим с зелеными глазами, а этот седой? Или я ошибаюсь?
Барон смотрел на него и Чернак за каждым глазом чувствовал по стальному лезвию.
Он замешкался на мгновение. Предусмотрев множество тонкостей он забыл об очевидном. Тот кто помог княжне скрыться действительно был не рыжим, а седым. К сожалению подтвердить это могли слишком многие.
— Ему же столько лет — нашелся он — Ведь он стар.
Барон недоверчиво поднял бровь.
— В конце концов седина равняет всех — и рыжих, и черных..
— Наши записи говорят другое…. Но вы правы. Проверить все равно стоит.
Услышав это, он уже не мог спокойно сидеть. Предчувствие удачи охватило его, подняло с лавки и пустило по комнате. Он нетерпеливо дошел до окна. Несколько секунд он молчал.
— Его надо найти! Надо. Надо найти!..
Город за стеклом помрачнел и расплылся. Набежавший с запада ветер опрокинул тучи и они брызнули дождем. Капли прочертили первые кривые дорожки по стеклу. Дождевых штрихов становилось все больше и больше. Спустя несколько мгновений стекло стало рябым от брызг. Здания пропали, занавешенные дождевыми нитями и барон перевел взгляд на стекло. Большая капля, много больше других медленно сползала вниз, к ручью бегущему по подоконнику. Сделав движения вперед она замирала, казалось в раздумье, и вдруг рывком продвигалась еще на один маленький шажок к желанной цели. Барон приложил к стеклу палец, закрыл глаза. В дрожании капли он, казалось, уловил напряженность раздумья — куда идти? Потом это чувство покинуло его также внезапно как и пришло. Он приоткрыл глаза. Капли на стекле не было. Только тянулась вниз мокрая дорожка.
— Последний шаг — подумал он — И вслух добавил — Надо найти. Надо.
Голос у него за спиной тут же ответил.
— Мы ищем. Сделано все возможное…
— Сделайте так же и не возможное. Если мои предчувствия меня не обманывают, то нам придется иметь дело с человеком, о котором говорят хроники. Можете быть совершенно уверенными, что уж он-то постарается сделать все, даже не возможное чтоб достичь своей цели…
Чернак поклонился. Теперь без подобострастия. Как равный равному.
— Все будет так, как вы приказываете. Лучшие из лучших уже идут по его следам..
— Возможно, этого мало…
— Тогда объясните, барон. Что все-таки нам нужно?
Барон отвернулся от окна. Взгляд его стал подозрительным и колючим.
— Нам нужна княжна и все, что есть на ней и на ее спутниках. Ты знаешь ровно столько, сколько тебе необходимо чтобы решить задачу. Лишнее знание редко удлиняет жизнь.
Чернак понял, что пока уцелел. Он поклонился барону и вышел. Несколько минут барон сидел в одиноком раздумье, потом хлопнул в ладоши. Рядом возник слуга и тот знаком приказал заменить скатерть. Знание полученные им конечно же стоили скатерти. Может быть и следующая встреча добавит что-либо в его копилку…
Глава 10
Не рядясь, Избор купил четырех коней. Он не торговался, но все равно время на их покупку ушло изрядно. Город был не большой, и торговали там все больше смирными крестьянскими лошадками, и что бы найти приличного коня, да не одного, а четырех пришлось походить, да и рановато было для нормального торга.
Купив коней он оставил их Гавриле и сам пошел за телегой. Выезжать верхом с запасными лошадьми он не решился. Их все-таки искали. Вокруг все время вертелись остроголвые, заглядывали в лицо, но Избор ходил спокойно — штаны, снятые с одного из них он спрятал и теперь на нем были обычные портки из домотканой ткани, таких же как у четырех из пяти жителей этого городишки.
С телегой оказалось проще, чем с лошадьми. Он купил ее прямо с маленькой крестьянской лошадкой и мешками. Неумело правя он подкатил к закоулку, где его ждал Гаврила.
— Садись — сказал Избор освобождая место на передке — Вожжи бери..
Гаврила отошел от стенки, обошел телегу и скучным голосом спросил.
— А почему я? Самому зазорно, что ли? Руки отсохнут?
— Не в моих руках дело, а в морде твоей. — объяснил Избор — Уж больно она к этой телеге подходит.
На лице у Гаврилы появилось озадаченное выражение. Он словно раздумывал, обидеться ему или нет. Избор понял, что малость перегнул палку.
— У тебя вон и борода и глаза черные… Деревенский ты. А на меня глянь…
Он развел руками и повернулся. Одет-то он был как крестьянин, но в фигуре не было крестьянской расхлябанности, да и лицо… Еще у хазар он сбрил обгоревшую бороду и теперь лицо покрывала щетина, которой до бороды еще расти и расти. Его можно было принять за горожанина, за беглого монаха, но никак ни за крестьянина.
— Ну ладно — согласился Гаврила — Только на счет морды ты зря…Рожей бы назвал — и то не так обидно.
