Проезжающая мимо автоцистерна «Молоко» притормозила.
— Что с тобой? — спросил у него вихрастый водитель. — Помощь нужна?
— Нет-нет, — улыбнулся Слава. — Все нормально.
Он медленно сел в «жигуленок», повернул ключ зажигания и, уже трогаясь, подумал: «Интересно, готово ли человечество и существа, управляющие им, к встрече со мной?»
Глава девятая
1
Отдел модификаций приступил к работе. Пока Тарас Веточкин занимался организационными делами и вживался в звание генерала, Стефан Искра стягивал под крышу отдела бывшие кадры бывшего УЖАСа. Работа не из легких. Во-первых, основная часть ценных кадров относилась к категории «Личность», а это самая сволочная категория людей, особенно в неприкормленном и в не достигшем успеха состоянии. А во-вторых, многие ужасники имели громкие имена и должности, были весьма амбициозны и склонны к независимости. Если УЖАС решал благодаря биочипам «Верность» проблему работы с кадрами легко, то ФСБ не имела подобных чипов. Впрочем, был другой, достаточно действенный и надежный аргумент — ДОСЬЕ! В компьютерной памяти всех спецслужб хранится лишь секретная информация «второй свежести» и тщательно продуманные «сенсации» для журналистов и хакеров. Настоящая информация никогда не доверялась и не будет доверяться компьютеру. Она всегда в папочках с тесемочками, всегда где-то там, где ее невозможно добыть непосвященным или сделать достоянием общественности…
Стефан Искра зря беспокоился. Воспитанные биочипом «Верность» бывшие сотрудники УЖАСа шли на контакт с
ФСБ охотно, радостно и даже с чувством глубокой благодарности. У Стефана Искры и Тараса Веточкина создалось ощущение, что биочип «Верность» просто дожидался этого часа и совсем не отключался.
— Видишь ли, — сказал Стефан Искра Веточкину, — впереди самое сложное — контакт с Чебраком и оставшимися «солнечными», а это…
— Я понял, — не дал ему закончить Тарас Веточкин. — Надо идти к Волхву.
2
— Сразу к делу, — предупредил Веточкина директор ФСБ Волхв. — Мне скоро к президенту.
— Мы собрали почти всех профессионалов УЖАСа, — стал докладывать Веточкин, — и все они, включая переехавших в Англию и США, не говоря уже об Аргентине и Турции, согласились сотрудничать с нами безвозмездно и всю жизнь. Не знаю даже, что им такое Искра рассказывал и показывал, но столько радости и счастья я давно не видел в глазах внештатных сотрудников.
— Веточкин, — Волхв взял со стола какую-то коробочку и стал вертеть в руках, — короче.
— Чебрак, ученый-генетик и вообще талант от Бога и черта одновременно, — Веточкин кашлянул, — за ним столько преступлений числится, что его можно и расстрелять по суду, но…
— Я понял, — перебил его Волхв, продолжая вертеть в руках коробочку, — что ты предлагаешь, но не понял, чего ты хочешь — расстрелять его или к ордену представить?
— К ордену, — машинально отреагировал Тарас и тут же пояснил: — То есть зачислить его в штат ОМа.
— А в чем загвоздка? — удивился Волхв. — Можно подумать, что в мире существуют контрразведка и разведка, способные по нравственным или уголовно-процессуальным мотивам отказаться от такого кадра. На МОССАД лет двадцать бывшие агенты абвера работали.
— Понятно. — Веточкин вновь кашлянул. — Стефан говорит, что чувствует район местонахождения двух супертелохранителей активной модификации — «солнечных», — кстати, это в той же местности, где и Чебрак. Что делать? Они безумцы, их невозможно контролировать, а для нейтрализации нужна полномасштабная войсковая операция силами спецподразделений ФСБ, ФСО, ГРУ, да и то не факт, что все закончится удачно.
— Смотри, — Волхв встряхнул в руке коробочку, — ученый Корзун Сергей Афанасьевич образец нам подарил.
Вокруг коробочки возникло легкое завихрение, и на столе, на глазах изумленного Веточкина, возникла точно такая же коробочка, как в руке Волхва.
— Нанотехнология. — Глава ФСБ осторожно отодвинул от себя обе коробочки. — Это тебе не из пистолета стрелять куда ни попадя, а наука — вещь, — Волхв назидательно поднял к потолку палец, — в нашем деле просто необходимая. Не спецназ элитарный надо применять против «солнечных», а нашего штатного сотрудника Чебрака Алексея Васильевича. Такие кадры, как «солнечные», на дороге не валяются, а только с неба в виде удачи падают.
Глава десятая
1
Женевский форум ученых-аскетов и приглашенных в большом количестве ученых-неаскетов набирал обороты. Более двух тысяч лучших умов человечества собрались в благопристойно-разжиревшей на иностранные деньги Швейцарии и пытались выработать общую точку зрения на создающуюся в мире ситуацию. В отличие от обывателей всех уровней капитаны науки, отчасти напоминающей флибустьерский корвет, знали истинное положение вещей наряду с посвященными представителями политической власти. Впрочем, высший эшелон теневой и явной власти владел более глубинной информацией, чем представители науки, по нескольким причинам, главной из которых была их принадлежность к грозной двухуровневой касте дзог, проникшей во власть поверхностных государств несколько веков назад из срединного, околохорузлитного государства качественного человечества. Дзоги были именно кастой, а не племенным видом. В нее наряду с ацтекскими гардами входили жрецы майя, египетские липиды, делатели фараонов и будущих ситуаций, волхвы Самарии, Этрусии, Гардарии и лунной страны Киж, центр которой находился в лесах неподалеку от нынешнего Новгорода, иудеи, маги шестигранных вертикалей, построившие Иерусалим на спиральной развязке параллельностей, владеющие мастерством входа и выхода из них. Дзогами были и светоносы православного золотого сечения, объединяющего тайное родство невидимого мировой толпой вероисповедания России, Китая, Израиля, Ирана, Индии и Тибета. Никто не знает, что Китаем вот уже сотню лет правит в разных обличьях тот, кого в России некогда почитали как Серафима Саровского. Такова сила дзотов, умеющих воздействовать на восприятие времени двухуровневой системной волей. Но вернемся к женевскому форуму ведущих ученых мира.
Форум — это нечто среднее между публично декларируемым и приватно обсуждаемым. Гляделкин Игорь Петрович и Сандри Глимук сидели рядом на балконе в здании Большого кантонального собрания Женевы без наушников синхронного перевода и слушали речь докладчика, англичанина Стивена Маллигана, искоса поглядывая друг на друга. По правую руку от Глимука сидел ученый из Нижней Вольты, а по левую руку от Гляделкина увлеченно внимал докладчику француз. Оба были в наушниках синхронного перевода и, судя по их растерянным лицам, плохо понимали своих переводчиков.
— Слишком много отвлеченных приоритетов, — говорил Стивен Маллиган. — Мы больше уделяем времени унитазам, определяющим болезни по консистенции стула, чем глубинной сути процессов, происходящих вокруг нас…
Гляделкин и Глимук отлично владели английским и поэтому слушали англичанина с легкой презрительной усмешкой.
