Овада из чувства самосохранения промолчал.
– Если господин Сима уйдет с поста директора, я, пожалуй, тоже выйду из совета,- неспешно произнес Токида.
– И я,- подхватила Ацуко.
– Это почему же? – с сухой угрозой спросил Сэйдзиро Инуи.- По какой такой причине? – Повернувшись к Симе, он повысил голос: – Избавьте нас от этих капризов, господин Сима. Теперь прекрасно видно, насколько вы потакали своим ученикам. Мало того что уйдут из совета – глядишь, вообще плюнут на институт. Современная молодежь вся одинакова. Изучают что душе угодно, не жалея средств, а чуть что не так – тут же заявление на стол и айда на сторону, прихватив результаты исследований.
Торатаро Сима от негодования подался вперед:
– Ни Токида, ни Тиба на такое не способны.
– Я оставлю вам все разработки, вплоть до психотерапевтической установки,- улыбнулся Токида.
Его спокойствие озадачило Инуи.
– Не важничай, Токида. Это само собой. Никак считаешь, будто разработал все в одиночку? Не льсти себе. Ты обязан своим успехом всем меценатам, поставщикам, всем психотерапевтам, задействованным в тестах, всем сотрудникам – от ассистентов до бабушек-уборщиц. Это не твой личный результат. Это результат всего института. Если будешь уходить, оставишь все, вплоть до последних разработок.
– Будет вам, будет,- кинулся успокаивать Инуи изумленный Исинака.- Зачем все воспринимать буквально?
– Собираясь уходить, подумайте, в какое положение поставите всех нас- Теперь и Хотта заговорил всерьез, пытаясь образумить отчаявшихся Токиду и Ацуко.- Насчет выборов еще ничего не решено, поэтому давайте не торопиться. Я лишь предложил, а вас вон куда занесло.
– Извините, не сдержался.- Инуи с усмешкой склонил голову перед Токидой и Ацуко.- Позор моим сединам.
– Слова господина Инуи проникнуты заботой об институте, поэтому не принимайте их близко к сердцу,- защищал своего зама перед учениками Сима.
– А мне что прикажете делать, господин директор? Кацураги, которого волновал лишь документ для министерства, весь подался к Симе.- Надо бы хоть какую резолюцию.
Все вопросы повестки, включая дело Паприки, отложили на потом, и разговор зашел о выборе преемника пожилому инспектору Ямабэ, подавшему заявление об уходе. Этим делом занимался Инуи, который, по слухам, уже держал кого-то на примете. Но для утверждения в должности требовалось решение всех членов совета.
– Кстати, об инспекторе,- сказала Токиде Ацуко, когда они после собрания шли по коридору.- Не хотелось бы, чтобы и здесь оказался человек Инуи.
– Это почему?
– Тебе не показались странными объемы закупок из «Токио электронике Гикэн»?
– Ну. Потому я и сказал, что больше там заказывать не буду.
– И при этих словах занервничал Кацураги.
– Разве?
– Тогда я и подумала – они мошенничали. Пользуясь твоей безалаберностью, раздували объемы закупок, да еще и на крючке тебя держали.
– Да, пожалуй.
– Необходимо, чтобы инспектором стал надежный человек. Я поговорю с директором. Буду просить, чтобы он рекомендовал того, кому доверяет сам.
– Меня больше забавляет, как они засуетились, когда мы обмолвились об уходе. Понимают, что стоит нам уйти, и исследования не сдвинутся с места. И только один заместитель, как мне показалось, не прочь устранить не только директора, но и нас с тобой. Но если только разглагольствовать, пущены технологии на самотек или нет, на одном этом институт не протянет.
– Слушай! – Ацуко вдруг будто осенило. Она остановилась в рекреации перед аптекой – оттуда их пути к лабораториям расходились. Остерегаясь взглядов снующих медсестер и психотерапевтов, она тихо промолвила: – А Инуи прежде не выдвигали на Нобелевку?
– Именно! – Токида в изумлении вытаращился на люминесцентную лампу под потолком.- Я об этом слышал. Разумеется, это было давно – мы тогда еще под стол пешком ходили.
– Между прочим, он велел тебе оставить все результаты исследований.
– Хочет приписать себе мои заслуги? Не бывать такому! – Выкрикнув, Токида быстро посмотрел по сторонам и горько усмехнулся: – Давай об этом потом, ладно?
– Хорошо.
Вернувшись в лабораторию, Ацуко пожалела, что не спросила у Токиды, поставил ли он блокиратор. Нобуэ Какимото просматривала сон тяжелобольного, записанный накануне. Доклад она так и не откопировала.
– Этот сон тебе смотреть нельзя. Слишком опасно.- Ацуко поспешно отключила монитор.- В чем дело? Доклад необходимо срочно сдать.
Нобуэ сидела, потупив взгляд, но вдруг резко встала. Со всего маху, как будто совсем спятила, она залепила Ацуко пощечину.
– Не задавайся! Красавица, мать твою!
14
Видимо, Паприка сообщила привратнику о визите гостя: тот сразу же пропустил Носэ. Было около полуночи. Тацуо Носэ тут же направился к лифту в глубине вестибюля.
Однако едва он нажал на кнопку шестнадцатого этажа, как вслед за ним в лифт втиснулся огромный человек. Носэ решил, что это, должно быть, и есть тот самый разработчик установки. Лицо на неразборчивых фотографиях в газетах Носэ не запомнил, но из статей знал, что ученый – тучный человек весом за центнер. Нажав на кнопку пятнадцатого этажа, толстяк подозрительно покосился на Носэ.
Тот же, улыбнувшись, поздоровался взглядом и сказал:
– Директор Сима устроил мне лечение у Паприки. Моя фамилия Носэ.
Человек, похоже, удивился:
– Паприка? Опять она за свое? Ох, не вовремя.- И он вдруг улыбнулся.
Как предпринимателя, люди вроде Токиды должны были интересовать Носэ меньше всего: обрюзгший безвольный мужчина, он с людьми и разговаривать-то не умеет толком. Но что-то в нем все равно к себе располагало. Прежде всего взгляд – ясный, благородный.
Носэ не знал, что вызвало у толстяка улыбку на словах «ох, не вовремя». Газеты, которые он читал, не опускались до публикаций слухов о Паприке, анонсы еженедельников не печатали. На пятнадцатом этаже мужчина вышел, даже не попрощавшись. Казалось, он о чем-то задумался. Носэ разбирался в людях и понял, что с ним в лифте ехала чистая и невинная душа.
На шестнадцатом этаже перед квартирой 1604 пришлось подождать. Когда Паприка открыла дверь, Носэ невольно вскрикнул:
– Что у тебя с глазом?
– Так, пустяки. Не обращайте внимания.
Под левым глазом у нее темнел синяк, а сам глаз налился кровью. Носэ подумал, что это ее приложил кто-то из больных, а вслух спросил:
– Больно?
– Да уж. Кофе будете?
Переступая порог гостиной, Носэ на мгновение усомнился в Паприке.
– Спасибо, но мне необходимо уснуть, правда?
