— О чем?
— Обо всем и обо всех. Он знает обо мне вещи, которые я считал давно забытыми и похороненными.
— Та история с кредитом? — спросила Арабелла наугад, и по его напрягшемуся вдруг лицу поняла, что попала в цель.
— Это была глупость чистой воды. И никому не принесла особого вреда. Никто не разорился. Но если об этом станет известно теперь, моей карьере придет конец, — с отчаянием произнес Рон.
Арабелла взглянула на него с любопытством.
— Но я полагаю, это не помешало тебе защитить наши отношения?
— Вернись к реальности, дорогая, — усмехнулся Рон. — Я столько сил потратил, чтобы добиться сегодняшнего положения. А Скальди способен с легкостью разделать со мной. На что мы будем жить, если я лишусь моих доходов?
— А как же высокие чувства? — спросила Арабелла. — С милым рай и в шалаше, разве не так?
— Дорогая, мне не до шуток! Ты не знаешь, насколько опасен этот человек! И независимо от того, что произошло между вами, он не пожалеет тебя, если такова будет его воля.
— Да, похоже, в этом мире действительно каждый сам за себя… — с легким презрением протянула Арабелла и ушла не оборачиваясь.
Ей пришлось ждать два дня возвращения Маурицио, и они стали самыми длинными двумя днями в ее жизни. Когда они занимались любовью, это было великолепно, как вспышка яркого света в сером тумане ее обычной жизни. Но Арабелла знала, что их счастье называется «сексуальной совместимостью».
Задумываться, кем стал некогда любимый ее юноша по прошествии пятнадцати лет, она боялась, опасаясь найти в его характере черты, которые ей не понравятся. Арабелла не хотела ничего знать и убеждала себя, что, живя среди хищников, он просто не мог остаться безобидным ягненком… Но инстинктивно чувствовала, что Рон в чем-то прав. Однако подтвердить ее сомнения или опровергнуть их мог только сам Маурицио.
Молодая женщина попросила портье немедленно сообщить ей о возвращении синьора Скальди, и звонок раздался поздно вечером. Две минуты спустя Арабелла уже стучала в дверь знакомого номера.
Лицо Маурицио расплылось в улыбке при виде ее.
— Я только что звонил тебе, — сказал он. — Как чудесно, что ты пришла!
Маурицио втащил ее в комнату, закрыл дверь и крепко обнял. Его поцелуй тут же изменил мир вокруг нее. Когда его губы ласкали Арабеллу, ей было трудно представить, что что-либо еще в жизни имеет значение. Зачем выяснять отношения? Не лучше ли пойти на поводу у своих чувств?
Но она попробовала воспротивиться таким мыслям.
— Маурицио…
Но он уже раздевал ее, и Арабелла не испытывала никакого желания останавливать его. Маурицио мог пробудить в ней страсть взглядом, жестом, поцелуем, легким прикосновением. И страсть эта была похожа на жидкое пламя, сжигающее все на своем пути.
Обнаженная Арабелла поймала на себе его — восторженный взгляд — словно он впервые увидел ее нагой — и растаяла. Интуитивно она поняла одну важную вещь: Маурицио никогда не пресытится ею. Его восхищение осталось таким же, как и много лет назад. После недели воздержания он хотел лишь ее одну.
Но внезапно Арабелла осознала и то, что какую бы неприглядную правду ни узнала о Маурицио, она все равно не перестанет желать его. Любой ценой она будет стремиться доставить ему удовольствие, понимая, что собственное тело уже не принадлежит ей…
А Маурицио тем временем ласкал стонущую от наслаждения женщину — женщину, не похожую для него ни на какую другую, которая никогда не перестанет волновать его. Какой бы чудесной могла быть их жизнь, сложись все по-иному!..
Устав от любовных утех, Маурицио лежал, опершись на локоть, и откровенно любовался Арабеллой. И ей хотелось, чтобы это умиленное выражение всегда читалось в его глазах. Но сейчас ее снова обеспокоила мысль о том, как легко Маурицио преодолел ее слабые попытки к сопротивлению. Он возымел слишком большую власть над ней. Хотя молодая женщина понимала, что изменить что-либо уже не в силах.
— Как я люблю тебя такой, — произнес Маурицио, провода кончиками пальцев по ее обнаженной груди.
— Нет, — она поймала его руку, — нам надо поговорить.
— Разве это не может подождать?
— Я и так ждала. Хотела поговорить, как только пришла, но…
— Но мы слишком сильно хотели друг друга, чтобы терять время на что-то еще, — закончил за нее Маурицио и спросил: — Что-то случилось?
— Да, думаю, случилось. И мы должны это обсудить.
— Хорошо, — кивнул он. — Я тебя слушаю.
— Несколько дней назад на приеме в отеле я встретила Рона. — Арабелла увидела, как во взгляде Маурицио промелькнула тревога, и ее сердце упало. — То, что он сказал мне, — правда? Ты действительно приказал ему держаться от меня подальше?
— Да, — последовал короткий ответ.
Арабелла молча встала и начала собирать свои вещи. Внезапно ей показалось неприличным, что он видит ее обнаженной. Вопреки всему, она ожидала совсем другого ответа и теперь поняла, что жестоко просчиталась.
Маурицио тоже стал одеваться, хмуро глядя на нее.
Одевшись, Арабелла смерила его убийственным взглядом.
— Как ты смеешь распоряжаться судьбами людей?
— Я хочу быть единственным для тебя и просто устранил соперника. Не воспринимай случившееся столь трагично. Все мужчины поступают так, — ответил он, пожав плечами.
— Но Рон сказал, что ты угрожал ему прошлым. Ты собрал на него досье, а это требует времени. То есть ты все разузнал о нем прежде, чем приехал сюда, не так ли? А может, не только о нем? — спросила Арабелла.
Маурицио не ответил. Он молча наблюдал за ней, пытаясь предугадать, как будет развиваться ситуация.
— Что ж, все ясно и без твоих слов. И подтверждением тому вечер, когда мы встретились, — сказала молодая женщина. — Но я тогда не придала этому значения.
— Чему не придала значения? — заинтересованно спросил Маурицио.
— Ты назвал меня «миссис Стоун», прежде чем мою фамилию произнес мистер Бриджес. Конечно, кто-то мог сказать тебе это. Но подозреваю, что это не так, да?
Он снова не ответил.
— Скажи мне, Маурицио, ты действительно был удивлен нашей встречей?
— Нет, — признался он.
— Ты знал, кем я стала, знал о моем замужестве еще до того, как прилетел в Лондон…
— Да.
— Иными словами, ты собирал информацию и обо мне…
Маурицио пожал плечами.
— Какое это имеет значение?
— Большое! Все это время я полагала, что мы встретились друг с другом случайно, и ты позволял мне думать так. А сам все спланировал, рассчитал. Ты обманул меня! — Возмущению Арабеллы не было предела.
— Я никогда не обманывал тебя! — воскликнул Маурицио.
