Мама вновь закашлялась. Мы с Уиллом ждем, но кашель только усиливается. Она встает и делает пару глубоких вдохов. Я бы подумала, что у нее приступ паники, если бы не знала, что мама простудилась. Уилл пошел на кухню и вернулся со стаканом воды. Мама делает глоток и поворачивается к окну в гостиной, которое выходит в сад. Снаружи гуляли Кел и Колдер, я слышала их смех. Мама прошла к двери и открыла ее.
— Кел, Колдер! Хватит валяться посреди улицы!
У нее начался новый приступ кашля. Она закрыла дверь и обернулась к нам.
— Скажи мне, когда вы затронулиэту тему? — спросила она, глядя на нас обоих.
Я не могу ей ответить. Почему-то в присутствии этих двоих я чувствую себя ребенком. Двое взрослых, выясняющие отношение при маленькой девочке. Вот как это выглядит.
— Мы не знали, пока она не пришла на мое занятие, — ответил Уилл.
Мама смотрит на меня с открытым ртом.
— Ты ходишь на его занятия? — Она переводит взгляд на Уилла и повторяет: — Она ходит на твои занятия?
Господи, из ее уст это звучит так ужасно. Мама встает и начинает быстро ходить по комнате. Мы с Уиллом дали ей время все обдумать.
— Хотите сказать, что вы оба не имели ни малейшегопонятия об этой детали до первого дня в школе?
Мы синхронно кивнули.
— Ну, и что теперь?! — Она уткнулась руками в бока. Мы с Уиллом молчим, надеясь, что вдруг, магическим образом, появиться какое-нибудь решение нашей проблемы, которое мы ищем неделями.
— Ну, мы с Лэйк работаем изо всех сил, чтобы это не всплыло, — ответил он, наконец.
Она гневно посмотрела на него.
— Лэйк? Ты зовешь ее Лэйк?!
Он уставился в пол и прочистил горло.
Мама вздохнула и села рядом с Уиллом.
— Вы оба должны понять всю сложность этой ситуации. Я знаю свою дочь, ты ей нравишься, Уилл. Очень. И если это хоть на долю взаимно, ты сделаешь все, чтобы держаться от нее подальше. Это означает отсутствие кличек. Ваши отношения подвергают опасности твою карьеру, и еерепутацию.
Она пошла к двери и открыла ее для меня. Мама не давала нам возможности на приватный разговор.
Мимо нас пробежали Кел и Колдер, и поднялись в комнату последнего. Мама посмотрела им вслед.
— Все это никак не должно повлиять на мальчиков, — сказала она, вновь обратив внимание на Уилла. — Предлагаю разобраться со всем сейчас, чтобы общение между тобой и моей Лэйк было минимальным.
— Конечно. Я полностью согласен, — сказал он.
— По утрам я отсыпаюсь. Если хочешь отвозить их в школу, я или Лэйк можем забирать их после уроков. Похоже, им все равно, в каком доме играть.
— Хорошая идея. Спасибо.
— Он хороший паренек, Уилл.
— Правда, Джулия, все нормально. Я не видел Колдера таким счастливым уже… — его голос сходит на нет, и предложение остается незаконченным.
— Джулия? Вы собираетесь сообщать об этом школьной дирекции? То есть, я полностью пойму, если вы решите, что так надо. Мне просто хотелось бы заранее подготовиться…
Она посмотрела на него, затем задержала взгляд на мне, и сказала:
— Но ведь сейчас ничего такого не происходит, о чем мне следовало быим сообщить, не так ли?
— Нет. Клянусь, — быстро вставляю я. Мне хотелось, чтобы Уилл посмотрел и увидел сожаление в моих глазах, но он этого не сделал. Стоило ему закрыть за нами дверь, как я перестала сдерживаться:
— Зачем ты это сделала?! — Закричала я. — Ты даже не дала мне возможности все объяснить!
Я без оглядки ринулась через улицу и пошла в свою комнату, чтобы посидеть в одиночестве, пока мама не уйдет на работу.
***
— Лэйкен, у нас есть Кул-Эйд[3]?
Кел замер в дверном проеме, с головы до ног покрытый снегом.
Это не самый странный вопрос, который мне приходилось от него слышать, потому я молча хватаю пакетик грейпфрутового сока из шкафчика и передаю ему.
— Не фиолетовый, нам нужен красный! — указывает он. Я поменяла на тот, который он сказал.
— Спасибо!
Я закрываю за ним дверь, беру полотенце и кладу его на пол у входа. Еще нет девяти утра, а Кел и Колдер играют в снегу уже около двух часов.
Вновь присаживаюсь на табуретку и допиваю свое кофе, уставившись на груду фастфуда, который мне больше не хочется есть. Мама вернулась около восьми утра и тут же направилась в постель, где и будет оставаться до двух. Я все еще злюсь на нее, и желания мириться у меня нет. Потому, у меня осталось еще около пяти часов, прежде чем вновь закроюсь у себя в комнате. Я хватаю со столика фильм и, несмотря на отсутствие аппетита, плитку шоколада. Если и есть мужчина, который может отвлечь меня от Уилла, то это определенно Джонни Депп.
На середине фильма в гостиную врывается братец, все еще покрытый снегом и слякотью, и, схватив за руку, начинает тащить меня из дома.
— Кел, остановись. Я не собираюсь выходить на улицу! — отрезала я
— Ну пожалуйста! Хотя бы на минутку. Ты должна увидеть снеговика, которого мы сделали!
— Ла-а-адно. Дай хотя бы обуться.
Стоило мне надеть ботинки, как Кел вновь схватил меня и потянул из дома, но я не сопротивляюсь. Мне пришлось закрыть глаза на пару секунд, пока не привыкла к отражающему солнечный свет снегу.
— Он там, — услышала я слова Колдера, но обращался паренек не ко мне. Я подняла глаза и увидела, как он ведет за собой своего старшего брата, точно как меня - Кел. Нас обоих подвели к задней части джипа, где мы остановились в паре сантиметров друг от друга, непосредственно перед жертвой.
Теперь я знаю, зачем был нужен красный Кул-Эйд. Перед нами предстал мертвый снеговик, валяющийся на земле под моей машиной. Его глаза сделаны из маленьких кусочков веточек, изображающие мрачное выражение на его лице. Руки сделаны из двух тонких палок, вставленных по бокам; одна из них сломана, наполовину засунута под мое заднее колесо. Голова и шея обрызганы красным Кул-Эйдом; дорожка из капелек ведет к луже ярко-красного снега, недалеко от снеговика.
— Он попал в ужасную автокатастрофу. — Сказал Кел серьезным голосом, а затем они с Колдером залились хохотом.
Мы с Уиллом переглянулись и, впервые за неделю, он мне улыбнулся.
— Ух ты. Мне срочно нужна камера, — говорит он.
— Я возьму свою, — побежала я в дом.
Так вот, какими дальше будут наши отношения? Беседы под ложными предлогами перед нашими братьями, избегая друг друга в общественных местах? Ненавижу это «отвыкание».
