Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— Что? — опять сказал я. — Нет. Ты готов? Хорошо, — я закинул руки за спину, чтобы найти колонну, нашел ее и толкнул себя вверх, надеясь, что мои ноги не поскользнуться на влажном полу.
— Может, ты меня лучше поставишь, Франки, — сказал Джеми, ударив меня сильнее.
Я опять посмотрел вверх и в сторону, будто бы на него и кивнул. Я соскальзывал спиной по колонне, пока почти сел на пол. Девчонка помогла Джеми спрыгнуть. Его рыжие волосы и ее белые вдруг показались мне неожиданно яркими в хорошо освещенной комнате. Дункан приближался к нам со щеткой и большой корзиной, высыпая в нее окурки из пепельниц и вытирая столы. Я пытался подняться, потом Джеми и девчонка взяли меня под руки и помогли встать. У меня начало троиться в глазах, и я недоумевал, как такое может быть, если у меня два глаза. Я не был уверен, говорили ли они со мной или нет.
Я сказал да на случай, если говорили, и увидел, как меня вывели на свежий воздух через пожарный выход. Мне нужно было в туалет, и с каждым шагом, который я делал, содрогания моих внутренностей усиливались. Перед глазами у меня была ужасное изображение моего тела, почти целиком состоящего из двух отсеков одинакового размера: один из них полон мочи, другой — непереваренного пива, виски, чипсов, жареного арахиса, слюны, сопель, желчи и одного или двух кусков рыбы с картошкой. Некая нездоровая часть меня вдруг подумала о яичнице, лежащей на слое жира на тарелке рядом с жареным беконом, волнистым, с маленькими озерцами жира, наружный край тарелки покрыт застывшими комочками жира. Я поборол ужасный позыв к рвоте, поднимающийся из желудка. Я пытался думать о приятных вещах, а когда не вспомнил ни одной, попытался сосредоточиться на происходящем вокруг меня. Мы были около Герба, шли по тротуару, прошли Банк, Джеми был с одной стороны и девчонка с другой. Ночь была облачная и прохладная, фонари желтые. Запах паба остался позади, и я попытался проветрить голову на свежем воздухе. Я знал, что спотыкаюсь, иногда я натыкался на Джеми или девушку, но я почти ничего не смог с этим поделать, я чувствовал себя как один из динозавров, настолько больших, что у них был почти самостоятельный мозг для контроля задних конечностей. Казалось, у меня был отдельный мозг для каждой конечности, но все они разорвали дипломатические отношения между собой. Я качался и шатался, положившись на удачу и двух людей рядом со мной. Честно говоря, я не слишком доверял ни одному из них: Джеми был слишком маленького роста, чтобы остановить меня, если бы я начал серьезно опрокидываться, а девчонка была девчонка. Вероятно, она слишком слабая, но даже если и нет, я ожидал, она допустит мое падение, поскольку женщины любят смотреть на беспомощных мужчин.
— Вы што, зауседы гэтак?
— Как? — сказал Джеми, по моему мнению, без нужной степени негодования в голосе.
— Ты у яго на плячах сидишь?
— Да нет, это просто чтобы лучше видеть группу.
— Ну, слава Богу. Я думала, вы и у туалет так ходзице.
— Ага, мы заходим в кабинку, и Франк делает в унитаз, а я в сливной бачок.
— Жартуеш!
— Ага, сказал Джеми голосом, искаженным ухмылкой.
Я шел рядом с ними так ровно, как только мог, слушая их чепуху. Я слегка рассердился на Джеми, ведь он, пусть и в шутку, сказал обо мне в туалете, он же знает, насколько я чувствителен в этом вопросе. Только один или два раза он дразнил меня заманчиво звучащим предложением пойти в туалет в Под Гербом Колдхеймов (или тому подобное заведение) и атаковать струей плавающие окурки.
Я признаю, я видел, как Джеми делает это, и я был под впечатлением. В Гербе отличное оборудование для этого вида спорта — большой канавообразный писсуар, тянущийся вдоль одной из стен и до половины другой с единственным сливным отверстием. По Джеми, цель игры состоит в том, чтобы пригнать намокший окурок от точки, где он плавает в дырку, разбив его en route насколько удастся. Дополнительные очки за каждое из керамических отделений, мимо которых ты продвинешь окурок, за проведение окурка в отверстие, за начало от дальнего конца писсуара, за степень разрушения окурка — понятно, разбить маленькое черное кольцо на сгоревшем конце очень трудно — и за количество окурков, с которыми ты расправился за вечер.
В сокращенной форме игра может происходить в обычных маленьких писсуарах, которые сейчас в моде, но Джеми никогда этого не пробовал, он настолько маленького роста, что если он попытается использовать один из таких писсуаров, ему придется стоять в метре от него.
В любом случае, игра делает отправление малой нужды значительно более интересным, но она не для меня, спасибо жестокой судьбе.
— Он твой брат?
— Нет, он — друг.
— Ен зауседы таки, как сейчас?
— Да, в субботу вечером.
Конечно, это была чудовищная ложь. Я редко напиваюсь до степени, когда не могу говорить или идти ровно. Я бы сказал об этом Джеми, если бы был способен говорить и не был бы так сосредоточен на преставлении ног. Теперь я не был уверен, будто меня обязательно вырвет, но какая-то безответственная, склонная к разрушению часть моего мозга — вероятно, всего лишь несколько нейронов, но думаю, они есть в любом мозге и достаточно даже малочисленного хулиганского элемента, чтобы запятнать честное имя остальных — продолжала думать о яичнице и беконе на холодной тарелке, и каждый раз я почти… Потребовалось усилие воли для мыслей о холодных ветрах на вершинах холмов или узорах теней волн на волнистом песчаном дне — о том, о чем я всегда думал как о воплощении чистоты и свежести, что всегда отвлекало мой мозг от концентрации на содержимом моего желудка — потребовалось усилие воли для мыслей.
Но писать хотелось еще сильней, чем раньше. Джеми и девчонка были в дюймах от меня, держали меня под руки, я часто на них натыкался, но мое опьянение усиливалось — по мере того, как две быстро выпитые пинты и сопровождавшее их виски догнали мой кровоток — и я мог бы с тем же успехом быть на чужой планете, такова была вероятность понимания меня моими спутниками. Они шли по сторонам меня и разговаривали друг с другом, несли всякую чепуху, как будто она была важна, а я, у которого мозгов было больше, чем у них обоих вместе взятых, я, у которого было жизненно важное сообщение, не мог выдавить из себя ни слова.
Должен был существовать способ. Я попытался вытрясти мусор из мозгов и сделать несколько глубоких вдохов. Я пошел твердой походкой. Я тщательно подумал о словах, и о том, как они произносятся. Я проверил язык и горло. Я должен был собраться. Я должен был говорить. Я посмотрел вокруг, мы пересекали дорогу, к низкой стене была прибита табличка Юнион-стрит. Я повернулся к Джеми, а потом к девушке и ясно сказал:
— Я не знаю, придерживались ли вы, или до сих пор придерживаетесь мнения, — да, по крайней мере, вы двое, поскольку вы можете исключить вашего покорного слугу — мнения, которое однажды посетило и меня по поводу слова Юнион в наименовании улицы, которое несомненно ассоциируется с профессиональным союзом, объединяющим рабочий класс: в течение некоего, довольно значительного промежутка времени мне казалось, что это довольно социалистическая идея для отцов города — так назвать улицу; мне казалось, будто еще не все потеряно в смысле дальнейшей перспективы возможного мира или, по меньшей мере, прекращения классовой борьбы, если признание пользы профессиональных союзов смогло найти путь на столь почетную и важную табличку, но я должен признать, я был разочарован в данном ложно-оптимистическом мнении, когда отец — Боже, будь милосерден к его чувству юмора — однажды проинформировал меня: имеется в виду недавно подтвержденный союз английского и шотландского Парламентов, который местные отцы города, вместе с сотнями других городских советов того, что до этого объединения было независимым королевством — праздновали с такой помпой, безусловно, надеясь на всевозможные льготы.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
