Это были дежурные слова, и большинство гражданских принимали их за чистую монету, но моя прекрасная певица смотрела на меня, скрывая в уголках рта намек на улыбку, и я внезапно почувствовал, что она видит меня насквозь до самой сердцевины, состоящей из лжи и эгоизма, которые я обычно скрывал от всего мира. Это было весьма пугающее ощущение.
— Некоторым, может быть, и не нужно. Но, я полагаю, в вас кроется нечто большее, чем видно с первого взгляда.
Свободной рукой она взяла со стола бутылку и наполнила мой бокал.
— В каждом есть что-то скрытое от первого взгляда, — сказал я, в основном чтобы перевести разговор на другие рельсы.
Певица снова улыбнулась:
— Мудро подмечено, комиссар. — Она протянула мне руку, оказавшуюся тоненькой и прохладной. Средний палец украшало крупное, великолепной работы кольцо. Видимо, она весьма преуспевала в своей профессии или у нее был, по меньшей мере, один богатый почитатель. Я бы побился об заклад, что верно и то и другое.
Я запечатлел церемонный поцелуй, как того требовал этикет, и, к моему изумлению, она хихикнула:
— Офицер, да еще и джентльмен. Вы полны сюрпризов. — Тут она снова удивила меня, присев в изящном реверансе, который был не под силу большинству присутствующих здесь псевдоаристократических коров. — К слову, меня зовут Эмберли Вейл. Я немного пою.
— Знаю, — ответил я. — И весьма неплохо.
Она приняла комплимент с легким поклоном.
Я ответил более глубоким, официальным, принимая ее игру.
— Кайафас Каин, — представился я. — К вашим услугам. В настоящее время приписан к Пятьсот девяносто седьмому Вальхалльскому полку.
Ее глаза слегка расширились, когда я назвал свое имя.
— Я о вас слышала, — сказала она с легким придыханием. — Не вы ли сражались с генокрадами на Кеффии?
Да, было такое, если считать за сражение то, что я прохлаждался, попивая рекаф, пока моя артиллерийская часть с расстояния в кломы забрасывала снарядами самые крупные скопления этих тварей, какие могла обнаружить. Впрочем, случалось мне и ходить рука об руку со смертью, и обманывать ее (скорее благодаря удаче, чем точному расчету), что в результате принесло мне вагон и маленькую тележку уважения. На Кеффии было заложено основание моей незаслуженной героической репутации, а дальнейшие приключения затмили ту кампанию, которую большая часть Галактики все еще рассматривала как рядовой инцидент на захолустной аграрной планетке.
— Не в одиночку же, — сказал я, легко входя в образ скромного героя, личину которого надевал без малейшей запинки. — На орбите был еще имперский боевой флот.
— И две полные дивизии Имперской Гвардии на поверхности. — Она рассмеялась, глядя на мое изумленное лицо.- У меня родственники в Скандбурге[17]. Там вас все еще помнят.
— Не знаю, за что такая честь, — сказал я. — Я просто выполнял свой долг.
— Конечно, — кивнула Эмберли, и я в очередной раз почувствовал, что она не клюнула на мои слова. — Вы же имперский комиссар. Долг прежде всего, не так ли?
— Так точно, — отрапортовал я. — А теперь, я уверен, мой долг состоит в том, чтобы пригласить вас на танец.
Это, конечно, была неприкрытая попытка сменить тему разговора, которую, я надеялся, она спишет на некоторое мое смущение и, как я почти ожидал, отклонит. Но вместо этого она улыбнулась, отставив свою тарелочку с деликатесами, и взяла меня под раненую руку.
— Было бы весьма приятно, — сказала она. — А у меня есть пара минут до следующего выступления.
Так что мы поплыли к танцевальной площадке, и я провел несколько приятнейших минут, кружа ее под звуки старого вальса, названия которого так и не запомнил. Ее головка покоилась на моем плече. Несколько раз мимо пролетела Кастин, в каждом случае с новым обожателем на хвосте. Приподнятые брови полковника предупреждали о том, что на обратном пути мне не избежать подколов, но в тот момент мне было абсолютно все равно.
В конце концов, Эмберли отстранилась, кажется неохотно, если только я не принимал желаемое за действительное, и собралась идти на сцену. Я хотел проводить ее, поддерживая непринужденный разговор, просто для того, чтобы продлить эту приятную паузу в скучном вечере, и вдруг заметил тихую, но от этого не менее бурную перебранку между Грисом и орлиноносым капером.
— Вы знаете, кто это? — спросил я, не слишком рассчитывая на ответ, но оказалось, что моя знакомая была искушена в хитросплетениях гравалакской политики. Я предположил, что это следствие таких вот приемов.
Она посмотрела удивленно, но кивнула:
— Его имя Орелиус. Капер, торгующий с тау. По крайней мере, он так утверждает.
Нотка сомнения, прозвучавшая в ее словах, та же, что и у Донали, почему-то напомнила мне давешние шпионские фантазии Диваса в тот вечер в баре «Крыло орла».
— Отчего такое недоверие? — спросил я.
— Тау вели дела с одними и теми же каперами на протяжении более века. Орелиус свалился как снег на голову пару месяцев назад и попытался вступить с ними в переговоры через Гриса. Это может быть просто совпадением, но…
Она снова пожала своими изящными плечами, заставив платье струиться подобно реке.
— Почему именно сейчас, когда политическая ситуация нестабильна? — закончил я.
Она кивнула:
— Это кажется несколько подозрительным.
— Может быть, он рассчитывает сыграть на противоречиях сторон, чтобы отыграть лучшие условия сделки, — сказал я. Орелиус на наших глазах развернулся на каблуках и вышел, чеканя шаг, сопровождаемый своими телохранителями. Грис, бледный и потный, потянулся к ближайшему сервитору за бокалом, его рука дрожала. — В любом случае, он нагнал страху на нашего славного губернатора.
— Правда? — Эмберли проследила за моим взглядом. — Это слишком дерзко даже для капера.
— Если он действительно капер,- сказал я, особенно не следя за словами.
Синие глаза снова взглянули на меня.
— И кем же он может быть?
— Инквизитором,- брякнул я, подкрепляя росток подозрения, которое росло во мне.
Глаза Эмберли расширились.
— Инквизитор? Здесь? — Ее голос дрогнул, будто столь чудовищную мысль было трудно сразу осознать. — Отчего вы так думаете?
Желание произвести на нее впечатление оказалось, надо признаться, сильнее меня; и если бы вы только знали, сколь она была очаровательна, вы поняли бы мои чувства. Я принял как можно более важный, подобающий комиссару вид.
