собой вид на залив, скрывая его ото всех. Поднимаюсь с постели и подхожу к открытой двери, ведущей на террасу. Здесь пахнет дождем, и лужи на графитовой плитке говорят о том, что ночью он изрядно поливал с небес.
Тянусь к телефону и удивленно вскидываю брови, осознав, что уже половина двенадцатого. Давно я так долго и крепко не спал. Пишу Эбби:
Эштон:
Доброе утро, ты все еще беременна?
Ответ приходит через минуту:
Эбби:
Если ты ищешь повод свалить с острова, то даже не надейся. Я буду беременной на протяжении всего твоего отпуска.
Улыбаюсь.
Эштон:
А как Чендлер?
Эбби:
фото Чендлера, грызущего игрушку, в обнимку с Эбби.
Эбби:
Даже не вспоминает о тебе.
Закатываю глаза.
Эбби:
Как твой отпуск? Твои вчерашние фотки монастыря говорят о том, что ты наконец решил официально принять обет безбрачия? Или все-таки потрахаешься в этом отпуске?
Эштон:
Рид, отдай телефон Эбби.
Эбби:
Мужик, ну подыграй.
Эштон:
Ты озабоченный кретин. Я не знаю, зачем моя сестра вышла за тебя замуж.
Эбби:
Все просто: твоя сестра тоже озабоченная.
Морщусь.
Эштон:
Господь.
Эбби:
Будешь молиться ему, когда подашься в монастырь?
Эштон:
Нет. Лучше прыгну с обрыва, чтобы больше не видеть твою рожу.
Эбби:
У меня красивая рожа.
Спорно.
Эбби:
Твоей сестре нравится.
Эштон:
У нее плохой вкус.
Эбби:
Какого черта у меня плохой вкус? Забери свои слова назад.
Эштон:
Не буду. Ты вышла замуж за идиота.
Эбби:
Красивого идиота!
Запрокидываю голову и смеюсь.
Эбби:
Я его люблю. Любовь зла.
Эбби:
И я хочу, чтобы кто-то тоже сказал так про тебя. Может, в отпуске ты с кем-нибудь познакомишься?
Шумно выдыхаю и бросаю телефон на комод, оставляя ее тупой вопрос без ответа. Захожу в ванную, где принимаю холодный душ, а затем решаю выйти к бассейну на своей террасе.
Мелкие капли дождя стучат по козырьку виллы и оставляют следы на бирюзовой воде. Сажусь на край бассейна и закрываю глаза, вдыхая аромат свежести.
Почему все пытаются свести меня с кем-то?
Мне хорошо и одному.
Долгое воздержание – это плохо, но не смертельно. Никто ведь еще не умер от этого, правда?
Я никогда не считал, что секс – главная составляющая жизни. Почему из него делают такой культ?
Не понимаю. Не осуждаю, но не понимаю. Искренне.
Для меня секс – это занятие любовью, а не физический контакт ради непонятного удовольствия. Удовольствие можно получить не только оттого, что трахаешься с кем попало. Когда ты кончаешь, то становишься уязвимым. Ты показываешь себя настоящего. Разве можно делать это с незнакомцами? Мне противна даже мысль, что я буду пить из одного бокала с незнакомой девушкой. Что уж говорить о том, чтобы заниматься с ней любым видом секса. Господи, это же отвратительно.
Дождь усиливается, и я ощущаю, как крупные капли падают мне на лицо. Распахиваю глаза, а затем спрыгиваю в бассейн. Капельки образуют на спокойной глади воды пузырьки, которые тут же испаряются, когда я проплываю мимо. Подплываю к бортику и, облокотившись на него, рассматриваю залив, все еще прячущийся в сером тумане. Легкий ветерок колышет листья финиковых пальм, растущих вдоль набережной, на которой сейчас ни души. Умиротворенно вздыхаю, наслаждаясь тишиной и дождем. А затем поворачиваю голову и вижу Хлою, сидящую на соседней террасе.
Она прячется под крышей, удобно устроившись с ногами в подвесном кресле. В ее руках какая-то книга, и она так увлечена чтением, что даже не обращает на меня внимания.
Так что, пользуясь этим, внимательно разглядываю ее. Длинные угольно-черные волосы собраны сейчас в низкий пучок. В ушах блестят маленькие сережки-гвоздики в форме птиц. Пухлые розоватые губы сжаты в тонкую линию, пока зрачки стремительно бегают от страницы к странице. На ней короткое платье на бретелях цвета неба, а у кресла стоят тапочки с большими бантами такого же цвета.
Наблюдаю за тем, как меняются эмоции на ее лице. Сейчас она улыбается, хотя буквально пару секунд назад сводила брови к переносице.
Интересно, что она читает?
Неожиданно, будто почувствовав мой пристальный взгляд, Хлоя поднимает свои янтарные глаза и пристально смотрит на меня. Я облизываю губы и широко улыбаюсь, заметив, как она хмурится.
– И ты еще собираешься доказывать мне, что это я тебя преследую? – спрашивает она, перекрикивая шум дождя.
– Да. Я плаваю, а ты делаешь вид, что читаешь, чтобы я не рассекретил твой шпионаж.
Она закатывает глаза.
– Что читаешь? – интересуюсь я, выходя из воды.
– «Новолуние».
Усмехаюсь.
– Ты так по мне скучала, что даже начала читать то, что ассоциируется у тебя со мной?
– Ага. Ты – центр моей Вселенной.
– Неожиданно, – ухмыляюсь я, повернувшись к ней спиной, чтобы взять полотенце и вытереть волосы.
Когда я поворачиваюсь, то вижу, что она пристально на меня смотрит.
– Пыталась разглядеть прыщ на моей заднице?
– Что?
– Ты не сводила с нее взгляда, пока я вытирался полотенцем. Опять скажешь, что там прыщ?
Она цокает и мотает в стороны головой.
– Меня не интересует твоя задница. И вообще, я хочу насладиться Джейкобом в одиночестве.
– Ты наслаждалась им в первый раз, когда я был рядом. Так наслаждайся им и сейчас рядом со мной. Это будет нашей традицией, – подмигиваю я, и Хлоя смеется.
Она облизывает губы и откладывает книгу в сторону, а затем просовывает ноги в тапочки и встает. Делает пару шагов мне навстречу и облокачивается на стеклянный бортик со своей стороны террасы, который находится на расстоянии буквально метра от меня.
Хлоя опирается подбородком на свою ладонь и пронзает меня взглядом своих карих глаз.
– Лиза? – кивком она показывает на татуировку у меня под сердцем. – Имя твоей жены?
Киваю.
– Так ты из тех умников, которые набивают имя любви всей своей жизни у себя на теле, считая это романтичным поступком? – зло усмехается она. – А когда разведетесь, будешь сводить или набьешь сверху череп, чтобы доказывать всем, что любви нет?
– Видимо. Вот только мы с Лизой никогда не разведемся.
– Тебе разложили карты Таро?
Облизываю губы и, пристально смотря ей в глаза, произношу:
– Мы с ней никогда не разведемся, Хлоя, потому что моя жена мертва.
Ее глаза широко распахиваются, и она отрывает подбородок от ладони, выпрямляя руку. Несколько раз открывает рот и снова закрывает, затем отводит взгляд и начинает коротко и часто моргать.
– Я… Господи, – выдыхает Хлоя, прикрывая лицо ладонями. – Я… Я не должна была этого произносить. Прости. Мне так жаль. Боже…
– Все в порядке, – не переставая смотреть на нее, произношу я. – Это произошло достаточно давно.
Хлоя судорожно выдыхает и наконец находит в себе силы взглянуть мне в глаза.
– Я сейчас постучусь в дверь твоей виллы, – едва слышно начинает она. – Откроешь?
За окном уже начинает темнеть. На небе появляется очертание сияющего месяца. Легкий ветер склоняет верхушки деревьев, шелест которых
