не хотел портить себе сюрприз). И ведь народ благодарно кивал. Ни у кого и мысли не возникало, что Рурык мог неверно истолковать фразу.
Такое поведение подогревало интерес еще больше.
Что ж это за место, куда все хотят попасть?
Рурык брел по широкому проспекту, тянувшемуся прямо от вокзала, и с грустью отмечал, что город болен. Болен стремительным расширением. Куда ни кинь взгляд — всюду горизонт разрезали обглоданные макушки недостроенных домов. За свежими фасадами стоящих на переднем фланге зданий, проглядывали ветхие тылы развалюх.
Строительство велось спешно, а потому хаотично и с большой долей небрежности. Город был переполнен мусором, туристами и разрытыми дорогами. С какой целью рыли траншеи — оставалось загадкой.
Рурык уже сейчас предвидел, во что превратится Гердена через пять-десять лет — станет еще одним крупным мегаполисом, какой можно встретить в любом уголке мира. Таким же шумным, суетливым, заполненным огнями и рекламой, деньгами и нищетой. Станет безликим и бездушным, окончательно потеряет обаяние и индивидуальность. И лишь глупцы и романтики, живя здесь и чувствуя городскую пустоту, будут стремиться заполнить ее, идеализируя город, воспевая его прошлое и очеловечивая настоящее.
Если по дороге Рурык и терзался сомнениями, что может проглядеть нужное место, не сообразить, что это именно оно, то подойдя ближе, успокоился. Казалось, что весь город собрался на одной площадке. Прохожие все пытались куда-то протиснуться. Отпихивались, хамили, работали локтями. Одним словом, вели себя так, будто некто щедрый раздавал деньги направо и налево.
Рурык с энтузиазмом включился в игру, пытаясь пробиться в центр. Его толкали — он толкал в ответ. Его пытались оттеснить — он азартно кричал «Вас здесь не стояло!» и «Пропустите ветерана второй иривийской войны!».
Каково же было удивление афериста, когда выяснилось, что судьба привела его посмотреть на первый в мире летающий корабль. Выглядела сия махина внушительно и весьма странно. Этакий гибрид морского судна и дирижабля, обитый деревом и металлом. В то, что столь неподъемная конструкция способна оторваться от земли хотя бы на метр, верилось с трудом. Но по заверениям мужчины, охотно презентующего новинку, машина была способна не только взлетать, но и развивать скорость, обгоняя самые быстроходные морские суда. По полудню обещался произойти первый запуск корабля. Уже были отобраны смельчаки из числа состоятельных горожан (билет на корабль стоил немалых денег). Рурык шутливо подумал, что император, очевидно, не слишком жалует зажиточных подданных, раз позволяет им рисковать жизнями, испытывая на себе летательную новинку.
Хотя, куда больше его занимал вопрос о причинах, побуждающих вот так открыто демонстрировать военное изобретение в разгар войны. Не лучше ли было оставить все в секрете, чтобы нанести внезапный удар по савейнийцам?
Разумеется, будучи уроженцем Савении, мошенник вовсе не желал поражения своей родине, поэтому рассуждения носили сугубо аналитический характер. Путешественник счел, что обнародование новинки может иметь смысл в двух случаях. Первый: для устрашения врагов, из расчета, что савенийские шпионы доложат командованию о корабле. А значит, боевая машина лишь внешне выглядит устрашающе, а на деле не так уж и эффективна, раз ее основная роль — напугать противника.
Второй вариант: успокоить граждан, продемонстрировав грозное оружие. Тоже не самый хороший показатель. Видимо, дела у иривийского флота весьма плачевны, коли требуются дополнительные стимулы, чтобы подбодрить народ.
Савениец осматривал корабль, гадая, с какой целью судьба привела его к этому месту? Может быть, механизм каким-то образом поможет ему попасть в столичный Собор? Но как?
Рурык с интересом слушал докладчика, вещающего о принципе работы двигателя. Оказывается, в Иривии, вместо топлива использовались магические кристаллы, состоящие из сжатой энергии. Кристаллами чрезвычайно гордились. Дескать, ученые продвинулись в своих разработках, и теперь магической субстанции требовалось меньше, а энергии получалось больше.
Рурыку стало любопытно: если магическую субстанцию забирают из почвы, а производство кристаллов идет в промышленных масштабах, то сколько еще продержится континент, прежде чем окончательно разрушится?
Пока мошенник добирался до Гердены, он не раз наблюдал, какой вред приносит добыча магии. Почва не просто иссушалась, а шла трещинами. Появлялись разломы, овраги. Словоохотливый спутник, ехавший в одном купе вместе с Рурыком, рассказывал, как несколько веков назад в столице Иривии случилась магическая дуэль между двумя сильнейшими магами. И соперники так долго бились, вытягивая магию из почвы, что земля под их ногами не выдержала и разверзлась, поглотив обоих дуэлянтов. Так и осталась в центре столицы глубокая пропасть. Дома, постройки, все разрушилось. Уцелели лишь Собор Денеи Иривийской, стоящий на одном краю пропасти и Дворец императора — на другом.
С той поры был введен запрет на добычу магии в черте города, но за пределами поселений ее выкачивали с удвоенной силой. Империя сама подсадила себя на крючок зависимости от магии и теперь приближалась к катастрофе.
Рурык размышлял о судьбе Иривии, выбираясь из толпы, когда боковым зрением уловил знакомое голубенькое платье.
Пригляделся внимательнее — так и есть! Та самая девчушка с вокзала. Стоит неподалеку, бутыльки с какими-то смесями в руках держит. И ведь какова актриса: если утром она изображала из себя невинную хрупкую барышню, то теперь играла роль бойкой торговки. Рурык собирался было подойти и потребовать кошелек, но остановился, поняв, что на его глазах разворачивается еще один спектакль. Иноземцу стало интересно: что нового покажет обманщица?
Перед воровкой стоял раскладной столик с выложенными в ряд синими пузырьками. Девчонка трясла флакончиком, в котором плавала мутноватая жидкость, и весело зазывала покупателей:
Подходи! Налетай!
Чудо-средство покупай!
Лечит кашель и простуду,
И запор, и простатит,
Гадом буду — не забуду
Чудо-средство Парангит!
Девчонка произносила стишки зычно, бойко, словно с детства на рынке торговала.
Рурык поморщился, услышав дурную поэзию, но продолжил наблюдение, отметив талант девчонки к перевоплощению. И ведь как точно рассчитала с речевками: чем бездарнее и похабнее творчество, тем охотнее оно нравится безграмотному народу.
Люди останавливались, ухмылялись рифмам «понос-невроз», расспрашивали о товаре. Вот только покупать лекарство пока не торопились.
Как только вокруг продавщицы собралось достаточное количество покупателей, в дело вступил ее дружек — герк. Он подошел к девице вразвалочку, нагло отпихнув тощего зеваку. Что любопытно — агрессивный напарник, еще утром имевший обе руки, неожиданно стал калекой. Правая была на месте, а вот левая по локоть отсутствовала. Лишь конец серой рубашки тугим узлом скрывал изуродованное предплечье.
Становилось все интереснее. Рурык любовался сценкой, гадая, какую развязку выберут коллеги по цеху.
Меж тем герк встал возле импровизированного прилавка, схватил первый попавшийся бутылек, взболтнул жидкость и придирчиво осмотрел ее на свет.
Торговка при виде калеки будто стала меньше ростом. Испугалась, сгорбилась, сжалась.
