для повозок в сторону Беспечного. Я не ошибся в своем предположении, Юстас?
– Судя по всему, ты не ошибся, – сказал Юстас.
– Есть надежда отыскать след остальных?
– Как знать, – сказал Юстас. – Лес там расходится в большую прогалину из гладкого камня с редкими деревцами. Неправильное место… Я к таким не привык.
– Он хочет сказать, что плохо видит следы на гладком камне, – объяснил Коротыш.
– Тогда какой от тебя толк? – сказал я. Думаю, будь у меня в тот момент в руках пистолет, я кого-нибудь из них пристрелил бы. Начал бы, понятно, с Юстаса, но, глядишь, зацепил бы и карлика.
– Такое дело, – сказал Юстас, – мы знаем, что один отправился по тропе для повозок, и мы сможем идти по следу. Найдем его – получим шанс узнать, где остальные.
– Зачем они разделились? – спросил я. – Может, он ловушку нам готовит?
– Им неизвестно, что мы идем по следу, так что вряд ли у него такие планы, – сказал Коротыш. – Мы вступили в дело слишком поздно, чтобы они могли нас вычислить. Разве что с его стороны это простая мера предосторожности на случай погони, но он точно не знает про нас. Если я читал газеты о нападениях Билла достаточно внимательно, то редко кто-нибудь отваживался долго идти по его следу. Когда кролик убегает, гончие несутся следом, но, если он вдруг остановится, а потом окажется, что он вовсе не кролик, а злобный волк, их запал сразу же пропадает. Иначе говоря, все эти горожане храбрые только скопом и в родных стенах, но совсем не горят желанием зайти, так сказать, поглубже в воду, рискуя утопнуть за деньги банка, пусть и вместе с их сбережениями.
– Пока мы будем гоняться за этим клоуном… – тут я прервался, вспомнив историю Коротыша, и посмотрел на него. – Не хотел обидеть, но те, кто забрал Лулу, направились в леса и скоро утащат ее так далеко, что неизвестно, отыщем ли. Зачем нам пускаться в погоню за другим? Никакого смысла.
– Нам прямой смысл найти кого-то, кто мог бы указать место, куда они направляются, – сказал Коротыш. – Тот, который поехал дальше в одиночку, нам и нужен. С одним справиться будет гораздо легче. Я не удивлюсь, если он держит путь в Беспечный пополнить запасы. Послать одного гораздо разумнее, чем ехать всей компанией. Впрочем, нам не столь важно, зачем он туда едет, главное его схватить.
– А если он не держит путь в Беспечный? – спросил я.
– Решим, когда узнаем, – ответил Коротыш.
– Его лошадь та самая, что забрали у паренька, – сказал Юстас. – У нее выбоина на подкове. Этот след я точно отличу, а как мы его схватим, то все разузнаем.
– Как насчет остальных и их следов? – спросил я.
– Я мог бы покрутиться посмотреть, – сказал Юстас, – да только сколько времени это займет? А если дождь пойдет или дальше будет много следов от встречных лошадей или повозок, тут я не знаю насчет следов тех парней. Может выйти так, что останемся ни с чем. Синица в руках лучше журавля в небе.
Я был в полной растерянности.
– Сынок, это не рассказ про Ника Картера[2],– сказал Коротыш. – Нам не всегда случается найти в коровьей лепешке красное перо, которое указывает путь. Чаще мы просто ковыляем, пока не наткнемся на тех, кого ищем. Ну а если мы схватим одного из них, на что есть все шансы, то будем выбивать из него дерьмо, пока он все не расскажет. Применительно к данному случаю, мы узнаем, куда везут твою сестру.
Я кивнул, но все тело будто онемело. Меня растили, чтобы жить и давать жить другим, прощать и забывать, только забыть я не мог. Часть меня пылала и жаждала оружия. Не только для защиты, но и для убийства. От этого становилось страшно. Выходит, я ничем не лучше любого из банды Беспощадного. Мешок потной плоти с поганой жижей вместо крови, костяком из динамита и мозгами из лошадиного дерьма. Вспомнилось, как для охоты на белок отец давал мне только четыре пули, чтобы я не стрелял когда вздумается. «Ружье – это инструмент, – говорил он. – Не нужно приучать себя к тому, чтобы без причины жать на курок».
В общем, нам не осталось выбора – только следовать за украденной лошадью того паренька, – к тому же мы уже поехали в ту сторону, так что вопрос решился сам собой. Юстас поскакал вперед высматривать следы. В это время из леса вынырнул Боров и как ни в чем не бывало побежал рядом с лошадью Юстаса. Вроде как он никуда не отлучался. Меня терзала мысль о том, сожрал ли он того бедного парня целиком или отъел только часть. Представлять, как плоть этого парня сейчас перекатывается у Борова внутри, было воистину ужасно.
– Рискну предположить, что наш злодей направляется в Беспечный и никуда не свернет, – сказал Коротыш. – При нем деньги из банка, и ему, надо думать, потребуются выпивка и женщины, равно как другие удовольствия, которые готов предложить город. Я не раз бывал в Беспечном и знаю, что для маленького городка жизнь там бьет ключом, да и смерть не отстает, что ему только на руку. Наглость там правит бал, а еще там не любят болтать, и никто не попрекнет тебя, даже если прирежешь пару женщин или трахнешь овцу прямо на ступенях баптистской церкви. В большинстве случаев они сочтут за лучшее не вмешиваться и оставят это на твоей совести, если, конечно, это не их женщина. Или их овца.
– А если у бандитов уже достаточно припасов? – сказал я. – Тогда какой им смысл расставаться? Может, они повздорили, и сейчас он не знает, куда держат путь остальные?
– Может, и так. Или же это тот, кого подстрелили, сам Беспощадный Билл, и ему понадобился доктор. Хотя навряд ли он, ведь Беспощадный не полный дурак, иначе не протянул бы так долго. Пусть я говорил другое, но когда замешаны деньги, на безопасность в Беспечном рассчитывать не стоит. Как известно, за его голову назначена награда, ну и, ясное дело, еще деньги банка. Кстати, не знаешь, сколько они забрали?
– Нет, – ответил я. – Понятия не имею.
– Что ж, итог довольно скромен – сведения о Беспощадном в основном из газет, ну и должен признаться, прочитал пару дешевых книжонок о его приключениях, хотя написанному там не верю. Утверждают, он любит резать глотки и, как показало время, сметлив, иначе давно был бы мертвым или за решеткой.
Пока Коротыш болтал, меня посетила новая мысль. Что, если Коротыш с Юстасом отправились за украденными деньгами? Тогда мы с Лулой лишние свидетели. Правда, если так, я вообще им не нужен. Меня бы давным-давно прикончили или бросили бы
