Аннабель, Магнус вытащил из-под стойки двустволку покойного Ганна. Бесшумно, ступая на носки, прошел через затихший паб и вышел на улицу.
Глава 13. МакАртур
1902 год.
Время шло, я терпеливо ждал. Иногда к задней стене выходили мои земляки, освобождали место для новой выпивки и возвращались в паб. Я грустно провожал их взглядом. Вечную жизнь в раю я с легкостью променял бы на смертное существование в родной Мангерсте. Сейчас мы жили в разных мирах, и граница между ними – непреодолимый ров, наполненный кровью. Почувствовав зов плоти, я вылез из-за валуна, подошел к задней стене дома Аннабель и сразу был наказан. Я слишком замечтался и потерял бдительность.
Когда из-за угла вывернула огромная черная тень, все, что я мог сделать, – это застыть. Я сразу узнал Магнуса Гилкриста, трудно было не узнать. В Мангерсте он объявился лет десять назад, о себе говорил мало. Вроде был докером то ли в Сторновее, то ли в Каслбее. А почему убрался оттуда в нашу глушь, особо не распространялся, да и мы не очень любопытны. Одно время ходил на шхуне Нэрна, жил у него же в сарае. Потом купил свою лодку и уже рыбачил сам. Построил маленькую хижину на отшибе, там и жил, особо ни с кем не сближаясь.
Магнус встал под стенку и бросил в мою сторону подозрительный взгляд. Он на секунду замер, а потом осенил меня крестным знамением. Я помахал ему рукой – что оставалось делать? Пришлось притвориться гулякой, вышедшим облегчиться. Это его успокоило. Он окропил заднюю стену дома Аннабель, кряхтя застегнулся. Кивнул мне на прощание и, пошатываясь, удалился.
Кляня себя за беспечность, я взлетел на холм за пабом и распластался на траве. Конечно, я легко справился бы с Магнусом. Каким бы крепким он ни был, после перерождения мои мышцы налились противоестественной силой. Я мог легко переломить берцовую кость голыми руками. Когда я двигался, люди вокруг казались сонными мухами. Я мог его убить, мог обездвижить и принести в дар Хозяину. Мог, но не хотел.
Я по-прежнему верю в то, что чаша терпения Господа не бездонна. Когда-то кровь, которую я в нее проливаю, хлынет через край, и я лишусь последних остатков человечности. Превращусь в такого же хладнокровного монстра, как Нэрн. Я понимаю, что этот исход неизбежен, но приближать его не хочу.
До рассвета оставалось больше четырех часов. Еще до того, как первые лучи солнца озарят небо над далекой Шотландией, мне надо будет нырнуть на спасительную глубину. Паб затихал. Потом отворилась дверь, и я услышал шаги, от которых сжалось сердце: слишком легкие, слишком короткие для любого из посетителей паба. Я втянул воздух и сквозь густую смесь запахов уловил тонкий аромат своего внука. Шон вывернул из-за угла, и я тихо свистнул. Он поднял голову, вглядываясь в темноту. Я бесшумно спустился с холма и шепнул:
– Тихо, Шонни, это я, твой дедушка Дональд.
Остановить его я не успел. Шон бросился ко мне, обхватил руками.
– От тебя пахнет рыбой, деда, – пробормотал он и опять уткнулся лбом в мой живот.
Глотая слезы, я гладил его по голове и понимал, что уже ничего не смогу изменить. Света луны хватало, чтобы он увидел, в какую зубастую пасть превратился мой рот. Двенадцатилетний мальчик без страха обнимал самый жуткий кошмар Гебрид: морского охотника.
– Деда. – Он поднял голову и с опаской посмотрел на нижнюю часть моего лица, будто заставляя себя привыкнуть к этому зрелищу. – Я знал, что ты не призрак, – прошептал он.
– Мама знает? – спросил я.
Он молча кивнул.
– Тебе надо уходить, – сказал он серьезно, и я увидел, как повзрослел мой мальчик. – Если тебя увидят – убьют.
– Я уйду, Шонни, только попытайся еще раз поговорить с мамой про школу в Глазго. Возьми. – Я протянул ему руку, в моей ладони лежала большая золотистая жемчужина. – Отдай маме и постарайся ее убедить.
Шон взял тусклый шарик и положил в карман курточки.
– Уходи, деда, прошу тебя, я боюсь.
Я взъерошил его волосы:
– Я ухожу, Шон. Сделай все, что можешь. Только когда ты будешь далеко-далеко от наших островов, я смогу жить спокойно.
– И мы никогда не увидимся?
– Увидимся, – заверил я его, хоть сам такой уверенности не испытывал. – Когда ты подрастешь и окончишь школу, я найду способ, как послать тебе весточку. Может, это будет письмо в бутылке, как в книгах твоего любимого мистера Верна? Обещаешь, Шон?
Ответить он не успел. Я просто увидел, как из-за угла скользнула огромная тень, и услышал взведенный курок.
– Не двигайся, МакАртур! – прошипел Магнус. – А ты, мальчик, отойди в сторону.
Я будто проснулся. Так с клетки попугая сдергивают покрывало и наступает утро. Новые запахи обрушились на меня: вонь грязного тела, застарелого пота, засаленной кожи, ружейного масла, пороха, перегара. Как я мог не учуять его? Увы, на суше кожа быстро сохла и теряла чувствительность, звуки становились иными: тихими и приглушенными. В море чужое движение я чувствовал телом издалека, а тут колебания воздуха говорили скорей о ветре, чем о приближении хищника. Такого, как Магнус…
– Отойди, Шон, – попросил я внука, но он вжался в меня еще сильнее.
Я осторожно обхватил его запястья за моей спиной и попытался отвести, но он держался крепко. Я представил, как ломаются его тонкие косточки под моими пальцами, было панически страшно, что я покалечу Шона.
– Шонни, мальчик мой, прошу тебя, отойди, – умолял я его, но он упрямо тряс головой.
– Нет, деда, – тихо сказал он, – пока я тут, он не выстрелит.
– Выстрелю, малец, зря ты так думаешь, – сказал с усмешкой Магнус. – Без щепок не нарубишь дров. Даю тебе последний шанс. Считаю до трех: раз…
За его спиной еле слышно скрипнула дверь. Магнус резко оглянулся, но там никого не было. Он сплюнул и вжал приклад в плечо.
– Два…
Я слышал, как дрожит мой внук, как колотится его сердце. Выхода нет. Даже если я сломаю ему руки, я должен его отбросить в сторону.
– Стой, Магнус, не бери лишний грех на душу, – взмолился я. – Несколько секунд, и он отойдет! – А внуку сказал тихо и строго: – Шонни, ты мешаешь мне. Отойди в сторону и дай мне поговорить с мистером Гилкристом.
Шон недоверчиво посмотрел мне в глаза.
– Ты меня не обманываешь? – спросил он.
– Нет. Я справлюсь с Магнусом, но мне надо, чтобы ты не пострадал. Отходи без резких движений.
Руки на моей спине расцепились, и Шон медленно повернулся ко мне спиной. Магнус выпустил воздух, еле слышно, даже для моего уха, скрипнул металл по металлу, когда его палец начал выбирать свободный ход спускового крючка.
– Шон, беги, – крикнул я в отчаянии, но упрямый мальчишка не двигался с места. Склонив лобастую голову, он смотрел в черные провалы стволов, будто взглядом
