Сержант вдруг выругался и пошёл вперёд. И явно не в столовую, потому что свернул не в тот коридор.
Наверное, Рэм опять что-то не то сказал.
– А мы куда? – Догонять Астахова пришлось бегом.
– Направо! – сердито буркнул мастер-сержант, и Рэм замолчал.
Они свернули от ангара направо, в ту часть станции, где пацан ещё не был ни разу, зашагали по длинному коридору из серого пластика со слабо светившимися линиями на стенах.
Рэм с трудом поспевал за сержантом. Он как-то сразу устал. И с запозданием, но сообразил, что это непривычная нагрузка вымотала его.
А они всё шли. Наконец упёрлись в довольно обжитой отросток коридора. Тут росло дерево в кадке, стены были обновлены и украшены зеркальными панелями.
Мембранных дверей в этом конце коридора, теперь Рэм уже привык различать их, было четыре. Мастер-сержант коснулся одной из них.
И тут Рэм увидел незнакомое: мембрана не открылась, а покраснела.
Их или не хотели впускать, или хозяина «не было дома».
– Касим, открой, будь человеком? – громко сказал мастер-сержант.
Мембрана колыхнулась недовольно, и всё-таки разошлась.
Внутри небольшой каюты вся мебель висела в воздухе – две кровати на магнитных подвесках, такой же подвесной столик. Одна из кроватей была затянута пластиковым покрытием, ровненько, без морщин. На второй лежал мужчина.
– А поспать мне сегодня дадут? – спросил он.
– Много спать вредно, – парировал Астахов и встал в дверях, едва переступив условный порог.
Рэм втиснулся следом за сержантом, продолжая разглядывать небольшое, но неожиданно уютное помещение. Там был кулер, много стенных шкафов и открытых ниш. На столе стоял чайник, и пахло йиланом.
Этот запах Рэм знал хорошо. Отец торговал йиланом и учил разбираться в сортах, в качестве сушки и ферментации.
Вот тут по запаху сразу можно было сказать, что йилан очень среднего качества, массовка. Крепко, но без оттенков.
– Чего пришёл? – спросил Касим приподнимаясь.
Он был в таком же комбинезоне, как у Рэма и у сержанта. Без знаков различия – в спецоне так принято. Но держался он как-то иначе, более нахально, что ли.
– Глянешь потом пацана? – Астахов кивнул на Рэма. – Уважь. Я в теме, что ты забывчивый, видишь же – сам привёл.
Касим зевнул и пожал плечами.
– А Илинг чего?
– Как всегда…
– О… – протянул Касим и снова зевнул. – Опять, значит, квасит… И опять я крайний?
– Жизнь – она с гранями и с боками, – развёл руками Астахов.
Касим зевнул:
– Ладно, подкатится и к тебе боком. Маячок пацана на браслет кинь? Я реально отоспаться собрался. Может, завтра….
– Нет у него ещё маячка.
Только тут Касим посмотрел на Рэма.
– А медики чего говорят? – спросил он.
– А вот повезёшь завтра и присмотрись. Не надо будет время отдельное тратить.
– А, ну если так – то договорились.
Касим рухнул на койку.
Астахов вывел недоумевающего Рэма в коридор.
Это о чём они говорили? Что должен «посмотреть» этот Касим? Типа, Рэм настолько тупой и ни к чему не годный, что Астахов сам решения не может принять?
Рэм прикусил губу и попытался нашарить в кармане подаренный сестрёнкой ковчег, но там было пусто.
Медик же куда-то отдал его вещи, – вспомнил он.
В хозблок! А где это?
– Господин мастер-сержант, – сказал Рэм в спину Астахову, топающему всё с той же скоростью. – А где моя старая одежда? Мне бы оттуда взять кое-что?
– А потерпеть? – спросил Астахов, не оборачиваясь.
– Это религиозный символ, – нашёлся Рэм. – Я привык, что он в кармане лежит.
– Религиозный? – удивился мастер-сержант и притормозил, позволяя Рэму его догнать. – А что за религия?
– Свидетели ковчега, – пояснил пацан и растерялся: а вдруг сержант подумает, что Рэм – верующий? Не все к такому нормально относятся. – Я не… – оправдываться ему тоже не хотелось. – Это просто память о доме.
– А зачем отдал? – удивился Астахов.
– Я не отдал. Я в медотсеке спал. Проснулся – уже комбинезон выдали.
– Детский сад какой-то, – вздохнул мастер-сержант. – Я схожу, не парься.
– Там в левом кармане. Такая лодка на цепочке, – поспешил пояснить Рэм.
– Да я просто вещи тебе принесу, невелико нарушение, – отмахнулся Астахов. – А ты раньше на шлюпках летал? Или на корте?
– Только на челноках. Как пассажир. Экскурсия в школе была. Потом как-то с родителями…
– А что с родителями случилось?
Рэм прикусил губу и не ответил.
Что будет, если он расскажет, как спецоновская шлюпка превратила их дом в пепел?
А если сержант решит, что Рэм записался в спецон как диверсант? Ведь бывало же и такое. Накачают наркотиками, накормят взрывчаткой…
К счастью по запаху стало понятно, что где-то рядом – столовая. Они шли незнакомым путём, но Рэм сразу сообразил – пришли.
Обедать Рэму с мастер-сержантом пришлось в пустой столовой. Но пустой она была ровно пять минут.
Как только они взяли свои порции и уселись за один из столов, в коридоре раздался шум, какие-то весёлые крики.
И тут же в столовую ввалились два десантника в тяжёлой защите с оружием. И один из них весело объявил:
– Объект «столовая» захвачен силами Южного спецона! Больсах, дрожи! Всем оставаться на местах!
Маленький повар высунулся в окошко раздачи и заголосил:
– Прочь пошли, десантура! Через полчаса ваша очередь!
В столовую ввалилось ещё с полдюжины десантников, грязных, чумазых, радостных и с криками: «Ура».
Судя по всему, перед дверями столовой образовалась потасовка, и внутрь десантники прорывались с боем.
Астахов спокойно ел кашу с мясом, и потому Рэм не испугался. Но интересно было, что же тут происходит?
– Десантная группа вернулась с грунта, – пояснил мастер-сержант. – Отдышатся и опять на задание уйдут. Это группа Хантера, у него молодёжи много, вот и балуются.
Рэм чуть не подавился. Вот эти весёлые парни, жаждущие горячей каши, и были теми страшными-ужасными спецоновцами, которыми в Ярбурге детей пугали?
Он жевал и исподтишка наблюдал за десантниками.
Все они были здоровенные, не меньше чем на голову выше Рэма. Широкоплечие. А вот дальше уже по-разному: кто-то накачанный, кто-то не очень. И физиономии были разные – мрачные, весёлые, некоторые – совсем мальчишеские.
