возраст всё равно брал своё, а затем лязг, как будто кто-то спускался по ступеням металлической лестницы в хоккейных коньках. Ещё раз спасибо Кулине за обед на обострение восприятия — удалось расслышать абсолютно всё.
Выждав пару секунд, я вытащил из кармана поисковый амулет и повторил последний мысленный запрос: «то, что когда-то было заводным ключом для Адель». Стрелка даже не стала крутиться, а лишь слегка качнулась и указала вниз.
Едва-едва вниз.
— Адель?
— Ви-жу.
— Держи, иди чуть подальше меня и отслеживай, — я передал механической девушке амулет, и она бережно сжала его в левом кулаке. — Я постараюсь его отвлечь.
Теперь я почти не сомневался, что именно семиглазый атаковал Адель, когда та однажды решила добраться до тронного зала. Причём сама девушка его не интересовала, только заводной ключ, который он затем куда-то пристроил. Если теория была верной, свою коллекцию этот мутный тип копил буквально столетия, оставаясь незамеченным или неуязвимым как для самой Полуночи, так и всех прошедших хозяев.
Признаюсь, это впечатляло. А ещё заставляло держаться настороже.
На этаже пониже тусклый свет обеспечивали причудливые зеленоватые лампы из толстого стекла, которых я в Полуночи ни разу не встречал. Предметы тут казались менее случайными, а так или иначе связанными с лабораторными исследованиями. Колбы, подставки, реторты, штативы и горелки. Опять-таки, всё в идеальном или околоидеальном состоянии. Света едва хватало, чтобы оценить обстановку, но таинственный обитатель башни всё ещё скрывался во мраке.
— Спуссстилисссь, — прошипел он. — Отсссюда не упасссть. Перссстень.
А ещё говорил, что торговаться не любит.
— Уговор был другой.
— Уговор был про ссспуссск. Перссстень и идём вниз.
— Перстень, — сказал я, поднимая кольцо на открытой ладони. — Идём вниз, и ты расскажешь о себе.
Пауза, движение во мраке. Нечто огромное придвинулось ближе, семь немигающих глаз вспыхнули на высоте добрых трёх метров над полом. Надо мной нависла чудовищная тень, очертание фигуры, хаотично усеянной перьями и шипами. Птичья лапа, увенчанная очень длинными загнутыми когтями, потянулась к моей ладони и ловко подцепила предложенный перстень.
— Ссспрашивай.
Коллекционера ценностей звали Оррисс, и своё прошлое он помнил скверно. По его собственным словам, «он всегда был здесь», но затем вскользь упомянул, что «сссобирал големов» для великой осады. Скорее всего Полночь поймала его душу и поместила вместе с другими талантливыми специалистами, а затем упустила. Оррисс долго скрывался, прятался по самым тёмным и забытым уголкам замка, выжидая, пока замок «не оссстынет». Затем он наткнулся на эту чудесную башню, поставил себе на службу кучу гаргулий и с тех пор не знал горя. Иногда что-то ценное ему приносили каменные слуги, в том числе вместе с зазевавшимися мародёрами. Иногда он отправлялся на вылазки лично, сея панику там, внизу. Каждая похищенная вещь придавала ему силы, даже самый завалящий гвоздик. Оррисс знал цену всему — и продолжал расти.
Когда приходили хозяева посильнее, он затаивался на годы, десятилетия, изучая, сортируя и полируя свою коллекцию. Но с хозяевами послабее он даже не считался, как будто их вовсе не было.
— Весссь замок сссверху в моей власссти, — хвастался Оррисс, пока мы продолжали спуск. — Крыши, башни, высссокие ссстены. Хозяева здесссь на время. Я — навсссегда. Я здесссь нассстоящий хозяин!
— Жнеца не боишься? — небрежно спросил я.
В ответ раздалось сдавленное кудахтанье пополам со свистом — семиглазый давился от хохота.
— Боюсссь? Жнеца? Есссть сссемь ссспосссобов обмануть безмозглого Жнеца! Два ссспосссоба разрядить. Он перессстал прилетать ссстолетия назад.
— Поделишься?
— Ссс чего бы?
Учитывая то, что за неполных три месяца я лично обнаружил один из этих способов, Оррисс скорее всего не лгал. Это объясняло, почему Полночь всеми правдами и неправдами намекала, что от него пора избавляться. Мало того, что у замка имелись враги снаружи, даже внутри засела столь неприятная тварь, что её никак не могли вычистить многие поколения хозяев. Да, Оррисс не представлял экзистенциальной угрозы, но паразитировал так, как не снилось ни одной тени поменьше. Загребал ресурсы и артефакты, нападал на слуг, уничтожал имущество, плевал на все законы и с каждым прошедшим столетием наглел всё сильнее. Он откровенно нарывался на испепеление, но в данный момент я не гарантировал, что смогу это испепеление обеспечить.
Даже если Оррисс не призовёт на помощь гаргулий, в его логове вся обстановка работала на него. У меня в запасе всего два выстрела, и, хотя его фигура казалась массивной, я не мог достоверно сказать, где на ней находились уязвимые точки. Промазать — раз плюнуть, или же попасть в невидимую в темноте броню. Дальше придётся полагаться на уруми, кинжал и силу «Зверя», причём без живительного лунного света. Ещё есть Адель, но хватит ли её завода на полноценную битву? Кроме того, на стороне семиглазого оставалось много веков опыта выживания, на нашей — лишь относительный эффект неожиданности. Относительный — поскольку он наверняка ожидал от меня подвоха.
Я задумался настолько, что заметил сигнал от Адель только тогда, когда она нежно, но уверенно схватила меня за руку повыше локтя. Оррисс возился с очередным люком — пятым по счёту — и тот почему-то не поддавался. То ли сам он давно не спускался на этот уровень, то ли существовал другой способ спуска, который пернатый коллекционер не хотел палить.
Оррисс шипел, злился, скрежетал железом об железо и оказался совершенно поглощён этим процессом.
— Тут, — просто и очень тихо сказала Адель, указывая куда-то в сторону. Присмотревшись, я с трудом разглядел небольшую дверь в стене, не больше метра в высоту. Учитывая рост Оррисса, было несколько удивительно, что он её никак не расширил.
— Справишься?
— Попро-бую.
— Вперёд. Потом догоняй.
Я не стал спрашивать, сколько осталось завода — если бы было нужно, Адель бы поделилась. Вместо этого я направился в сторону люка, стараясь шагать как можно громче, нащупал в темноте ручку, выдохнул и рванул на себя. С натужным скрипом металл поддался, а люк распахнулся, демонстрируя очередную железную приставную лестницу. Я отошёл, сделав приглашающий жест.
— Замок не бесссплатный, — злобно сказал Оррисс. — Ссстерплю в первый и поссследний раз.
Потрясающе, что он сразу не заметил отсутствия Адель, даже если не считал её за человека. Когда-то семиглазый коллекционер явно был королём паранойи, но с годами та притупилась под натиском самоуверенности. Никто не мог бросить ему вызов, никто не мог нарушить его правил. И вот результат — Оррисс заподозрил неладное лишь двумя
