Зажигает летние звёзды…
Очень хочется есть почему-то.
Там же.
Откуда взялся этот пятнистый, как корова, кабысдох, Кира, занятая своими переживаниями, не заметила. Может быть, вон из тех крыжовниковых кустов, бурно разросшихся у дворцовой ограды?..
Дуралей сидел напротив, склонив голову набок, и заискивающе лыбился, вываливая розовый язык.
- Чего уставился? – буркнула изгнанница и тоскливо посмотрела на дорогу – уже в который раз.
Да уж… Сиди не сиди тут, у ворот, в ожидании милости, подобно бродяжке-побирушке – ничего, по всей видимости, не изменится. Дорога, лежащая перед ней - следующий этап квеста. Это очевидно. Так же очевидно, как и то, что выбора у неё нет – придётся принимать правила чёртовой игры. Что ж…
В любом случае действие лучше тупого ожидания. Кира вскочила на ноги и решительно двинулась вперёд - оскальзываясь и оступаясь в неудобных паркетных мюли, чувствуя, как желтая дорожная пыль набивается в шёлковые чулки.
«Далеко мне так не уйти, - подумала она, отдуваясь – тугой корсет не давал вздохнуть полной грудью. – Но до деревни… пожалуй… доковыляю… Может, там следующая серия… а, чёрт! Неужели целая деревня ряженых? Невероятно… Это во сколько же денег Ренатику обошлась игрушка? С ума сойти…»
Грязно-белый с рыжими пятнами кобелёк бежал, весело плямкая вислыми ушами, следом.
- Вот увязался! – удивилась Кира. – Кормить мне тебя всё равно нечем. Да и не за что. Да и незачем…
К животным она была всегда совершенно равнодушна: котики её не умиляли, собаки – не вдохновляли. В доверии и душевной теплоте друзей человека она не нуждалась. Знала о них только то, что с детства втолковала мать: зверюшки - это шерсть, беспорядок и шум. А соседка Сусанна Петровна, воспитывающая в своей малогабаритной квартирке двух котов и рыжего спаниеля – просто редкостная засранка и, скорее всего, дамочка с приветом. Потому что нормальные люди никогда бы этой грязищи – в смысле, животных – в доме не потерпели! Вот!
Маленькой Кире, тем не менее, для развития и приобщения была куплена аквариумная черепаха. Земноводное дремало, кусалось и уныло ползало вокруг табуретки, если её в кои-то веки спускали на пол. Черепахой живая и подвижная девочка не прониклась, но навсегда уяснила для себя: домашние питомцы – ужасно скучная тема…
Пёс радостно выслушал обращённые к нему реплики и, весело обогнав принцессу, побежал впереди, чтобы обстоятельно обнюхать придорожные кусты, задрать у каждого ногу и облаить шустрых белок. Периодически он надолго пропадал в зарослях, но за каждым новым поворотом дороги неизменно возникал вновь, мелькая своим бело-рыжим экстерьером и весело болтая розовым языком.
- Госпожа! – дрожащим голосом прошелестел молодой дубок в ближайшем перелеске.
Из-за дерева выглянуло круглое личико Мари.
- Чего тебе? – неприветливо осведомилась принцесса.
- Пожалуйста, прошу вас, - девушка засмущалась, - не могли бы вы… свернуть с дороги сюда, под сень деревьев? Я… не хотела бы, чтобы меня… увидели…
Кира ухмыльнулась:
- С опальной принцессой? Ещё бы!..
Горничная виновато потупилась. А изгнанница, тяжело вздохнув, полезла через высокую траву, чертыхаясь и поминутно теряя туфли.
- Ну?
- Не гневайтесь, госпожа, - пролепетала Мари, - если я сделала что-то не то, но…вот… - она протянула узелок.
- Что здесь?
Мари бросилась распаковывать принесённое:
- Шерстяной плащ… удобные башмаки… немного сыру, хлеб…
Принцесса с облегчением скинула дворцовые туфельки и нырнула в мягкие ботинки.
- Вы уж простите, - продолжала каяться горничная, завязывая на них шнурки, - что я не принесла вам вещи из дворцовой гардеробной - побоялась, что госпожа Вайнцирль обвинит меня в воровстве. Не успели вы за порог выйти, она уж всё пересчитывать-переписывать принялась, ходит с такой огромной амбарной книгой… Все чулки ваши учла: какие целые, какие штопаные; какие шерстяные, какие шёлковые. Ужас просто… Плащ и ботинки мои, уж не побрезгуйте… Они, конечно, и грубы, и просты чрезвычайно, зато крепкие… Да и как вам без них в дорогу?.. Я подумала, что пусть уж вы немного рассердитесь на меня за мою трусость, чем останетесь ночью без плаща…
- Ой, ну всё, хватит оправдываться! – остановила поток причитаний экспринцесса. – Устала я от ваших отрепетированных импровизаций! Отыграла роль, притащила лохмотья эти – уматывай, всё… Стой! Помоги мне снять эту хрень…
Мари, ползая в траве на коленках, долго отстёгивала фижмы.
- И корсет!..
- О нет, что вы! Как можно! Без корсета вас могут принять за неприличную женщину!..
- Вот блин… Ослабь тогда его, что ли… Тоже нельзя? Ну и вали тогда к своей мадам Вайнцирль чай пить!.. Стой! Мари… - Кира придержала девушку за локоть, - ну признайся… Скажи мне, что происходит? Кто вас нанял? И как долго ещё всё это будет, а?..
- О чём вы, госпожа? – наивное хлопанье честными прозрачными глазами.
- Ясно… - Кира подобрала плащ, узелок с едой и, не прощаясь, выбралась на дорогу. – Скажи мне тогда, - бросила она через плечо, - этот твой жест доброй воли - он по задуманному сценарию чем обусловлен?
- А?
- Почему ты мне всё это принесла?
- Мне… просто стало жаль вас, госпожа! Всё это так ужасно… Всё, что произошло… - она вытерла заблестевшие глаза уголком наплечной косынки и тут же восторженно их округлила. – О! Сырник с вами пошёл? А дядька Петерс его обыскался…
- Кто пошёл?
- Да пёс этот, с рыжими пятнами! Дядя Петерс его Сырником кличет, потому как этот обалдуй большой любитель овечий сыр воровать. Хоть и кормят его при хлеве, а он всё одно в сыроварне бедокурит, паразит!..
- Дурацкое имя…
- Ой, вам так кажется? А мне, знаете, напротив, оно кажется очень милым!
- Ого! – вскинула брови Кира. – А ты
