class="p1">— Ничего сглаживать не надо — все звучит именно так, как требуется! Сейчас отправим эту статью Вяземскому, получим команду публиковать и приготовимся к взрыву народного негодования…
Видеообращение, текст к которому процентов на семьдесят написала все та же Татьяна, понравилось Валету ничуть не меньше статьи, так что тоже улетело к Большому Начальству без правок. А я ответил на очередной блок вопросов, упавших на «Амик», затем кинул взгляд на иконку часов, мысленно хмыкнул, нагло вырубил ноут и заявил, что работать над материалами, отснятыми первым взводом, буду только после обеда. Ибо последний раз нормально ел аж накануне вылета в Афганистан. Как и следовало ожидать, желающих упасть на хвост в кабинете не обнаружилось, поэтому я выперся в коридор, огляделся, пришел к выводу, что питаться в гордом одиночестве не хочу, и написал Робокопу.
Увы, сверхлаконичный ответ «Уже…», намекающий на то, что на часах начало пятого, и отделение опять тренируется, слегка расстроил и заставил включить голову.
После недолгих раздумий я решил совместить приятное с полезным — в смысле, не только поесть, но и хоть немного успокоить «старшую сестренку». Поэтому постучался к ней в личку, дождался реакции и мысленно вздохнул — даже в тех нескольких словах, которые она написала, чувствовалась злость. Надо ли говорить, что я рванул не в столовую, а в зал для единоборств, примыкающий к ПМП?
Афина обнаружилась перед боксерским мешком: раз за разом повторяла одну из самых простых, но более чем эффективных комбинаций тайского бокса — всаживала чудовищный левый мидл-кик в воображаемую печень и, продолжая движение вперед, убивала «противника» сначала правым прямым, а затем и левым боковым в голову.
Несмотря на относительно невысокую скорость исполнения, оказаться на месте этого мешка я бы не хотел — «сестричка» ненавидела его всей душой и вкладывалась в каждый удар, как в последний. А еще работала спиной ко входу, как бы намекая, что не нуждается ни в сочувствии, ни в посторонней помощи. Но я все-таки пересек зал, мазнул взглядом по окровавленным кулакам Богини Войны, а затем сместился так, чтобы оказаться в поле ее зрения, и предложил неплохую альтернативу:
— Может, подеремся?
Следующая тройка сотрясла несчастный мешок в том же ритме. За ней в него влетела еще одна. Но это было вполне нормально. Поэтому я спокойно отошел к гимнастической скамейке, разделся до штанов, подошел к подруге со спины и щелкнул пальцами. А через мгновение поднырнул под ее правый бэкфист, поднял левую ногу, чтобы уйти от чего-то вроде подсечки, жестко заблокировал левый кросс и всадил кулак в брюшной пресс. Четко по центру, где-то на ладонь ниже солнечного сплетения и примерно в половину силы. Чтобы создать иллюзию реального боя, но не навредить.
«Сестренка» злобно оскалилась и поперла вперед в стиле дорожного катка — обстреливала меня тяжелейшими ударами рук, пыталась отсушить ноги, одинаково жестко работая как по внешним, так и по внутренним поверхностям бедер, и при любой возможности подключала колени. При имеющейся разнице в скорости реакции, арсенале наработанных приемов и опыте реальных боев я мог «танцевать» с ней в стиле незабвенного Роя Джонса-младшего хоть до следующего утра. Но понимая, что постоянные промахи настроения не улучшат, регулярно подставлял те части тела, которые были лучше всего набиты. Но не в фокусе удара, а «где-то поблизости». И, что самое главное, постоянно контролировал состояние Афины. Поэтому минуты через четыре, когда ее перекачанным мышцам стало не хватать кислорода, отправил женщину полетать и устроил ничуть не менее энергозатратную возню в партере. Вымотав «сестренку» до состояния нестояния еще и в нем, отдал спину и пару минут «героически выживал на самой грани удушения». А после того, как руки женщины как следует закислились, «сделал еще одну ошибку». В смысле, позволил ей забраться в маунт и секунд сорок гасил все еще тяжеловесные, но уже совсем не опасные плюхи. Правда, эффектного финала, к которому я ее вел, не получилось — уронив на меня очередной хаммер-фист и снова не попав по голове, «сестричка» перестала буйствовать, загнанно уперлась руками в татами по обе стороны от моей головы и, вдыхая чуть ли не после каждого слова, хрипло поинтересовалась:
— Я посижу… на тебе… еще немного… ладно? А то сдохла… Совсем…
— Можешь даже лечь — моя тушка в твоем распоряжении! — галантно предложил я. В этот момент ее раскрасневшееся лицо, покрытое серебрящимися на свету бисеринками пота, показалось настолько красивым, что я напрочь забыл о том, что к нему прилагаются совсем не девичий рост, мышцы, которые заставят сдохнуть от зависти любого культуриста, и застарелые комплексы, связанные с внешностью. Так что сморозил редкую глупость: — Кстати, отсюда, снизу, открывается та-а-акой вид…
— Чувствую себя… марионеткой — ты весь бой… творил, что хотел, а я… — по инерции продолжила она, потом вдумалась в мои слова и фыркнула: — Не смеши! Мой бывший муж… перед разводом… обозвал меня… шагающим экскаватором… А я тогда весила… на пятнадцать килограммов меньше!
— Вряд ли я ошибусь, заявив, что развод пришлось отложить. Эдак на пару месяцев. Чтобы дать придурку вылечиться.
Афина забавно наморщила носик и… захохотала! А через пару мгновений рухнула сверху, чуть не сломав мне нос грудиной, и продолжила ржать лежа:
— На полтора… Но в ЗАГС он пришел… в лучезапястном ортезе! Прости, что упала… оказывается, на истерический смех… тоже тратятся силы. А они уже закончились!
— Это мелочи! — мысленно перекрестившись, отозвался я, аккуратно переложил ее на татами, перевернул на спину и устроил поудобнее. Затем лег на бок, подложил руку под голову и попробовал сместить фокус внимания на себя: — Во время подготовки к последним боям мне приходилось часами бороться с Грегором Грейси, одним из известнейших мастеров джиу-джитсу современности, и двумя его ассистентами, весившими намного больше меня. Так вот, после каждой тренировки с этой троицей садистов меня относили в массажку на носилках…
При слове «массажка» перед внутренним взором появилась Джинг. Серьезная, как перед любым сеансом иглоукалывания. И до боли знакомым жестом потребовала укладываться на живот. Через мгновение за ее спиной возникла Настена, обняла подругу, пристроила подбородок на ее плечо и ехидно улыбнулась, словно готовясь выдать очередную игривую шутку. Затем картинки начали сменять друг друга одна за другой. Показывая прошлое, в котором мы были счастливы. И рвали душу. В клочья. Целую вечность. А когда Настена, Джинг и Эрика, подпрыгивая чуть ли не до потолка, начали поздравлять меня с победой над Маратом Алабиным, я вдруг ощутил чужое прикосновение, вернулся в реальность и потерялся в сочувствующем взгляде Афины. Хорошо, что совсем ненадолго — очередная слезинка, скатившаяся по щеке, заставила вытереть лицо и приоткрыть душу:
— Прости — после таких тренировок меня откачивали девчонки, которых больше нет. И я к этому все никак не привыкну…
Она едва заметно кивнула, накрыла ладонью мое предплечье и закрыла глаза. Трудно сказать, почему, но этот вариант реакции на мой эмоциональный срыв, что называется, лег на душу. Видимо, поэтому я как-то уж очень быстро вернулся к нормальному расположению духа и даже почувствовал желание довести до финала начатое, но не законченное дело:
— Открою страшную тайну — я начал рассказывать о моих тренировках на износ только для того, чтобы натолкнуть тебя на одну-единственную цепочку ассоциаций.
— На какую именно? — заинтересовалась Афина, повернула ко мне голову и даже приоткрыла один глаз.
— Следи за ключевыми словами и словосочетаниями! — потребовал я, дождался подтверждающего кивка и погнал чушь: — «Усталость», «Носить», «Пропущенный обед», «Голод — не тетка» и «А почему бы и нет?».
Дурочек в «Яровите» не держали, поэтому ход моей мысли Богиня Войны проследила без особого труда. И развеселилась. Судя по искоркам смеха, появившимся в глазах, без дураков:
— Я должна была потребовать отнести мое измученное тело в раздевалку, чтобы мы как можно быстрее дорвались до чего-нибудь съедобного?
— Ну да! Ведь в тот момент тебя даже руки не держали.
— Они и сейчас не держат! Честно-честно!!! — захлопав ресницами, затараторила она. — А про ножки и думать страшно. Кстати, а можно изменить маршрут на «Спортзал — Женская душевая» и добавить к нему гуманитарную помощь с водными процедурами?
— А у тебя губа не дура! — восхитился я, встал, помог подняться на ноги «сестричке» и, увидев, что ее реально шатает, подхватил на руки.
Первые секунд десять-пятнадцать Афина ошарашенно молчала, а потом пришла в себя и продолжила развлекаться:
— Как назло ни одного свидетеля! А на Химика и Бурана я зла. Впрочем, если они подгонят мне копию записи с камер этого зала, и девки передохнут от зависти, то я этих придурков, так и быть, прощу.
Я дождался,
