у него были глазки и уж очень невинно он на нас смотрел.
Парень не промах. Он точно светлый?..
— Я… — Лили сглотнула и посмотрела на меня. — Я поговорю с отцом.
Победа! Теперь Лили заявится к Лайтвуду и скажет ему, в присущем ей вежливом стиле, что против нашей свадьбы.
Отлично.
Еще один гвоздь в крышку гроба нашей помолвки.
— Если вы друг друга любите, то… — тихо начала Лили.
Я не успела начать ее переубеждать, когда в коридоре послышались шаги.
— Мы как раз поспели к ужину, Сэмюэль, — раздался голос Ребекки, а вслед за этим в дверях показалась и она сама.
Невысокая, приземистая, в белой широкополой шляпе с вуалью, она была похожа на гриб с толстенькой окруженной "юбкой" ножкой.
При виде меня ее лицо, покрытое тонкой сеточкой морщин и толстым слоем пудры, перекосилось.
— А что эта… девушка здесь делает?! — круглые голубые глаза Ребекки стали еще круглее, широкий рот искривился.
Сэмюэль, высокий и тощий, шарахнулся назад. Побледнел до нежно-зеленого оттенка.
Я дружелюбно ему улыбнулась.
— Бабушка! — радостно закричал Бенджамин, выбегая из-за стола и бросаясь к ней. — А мы десерт ждем!
— Я так рада видеть вас, Ребекка, — нежно пропела я, вставая и делая книксен, нарочито неловкий. — Могу ли я звать вас мамой? Раз скоро мы станем одной большой семьей?
Сэмюэль позеленел сильнее и посмотрел на меня с ужасом.
Ребекка угрожающе прищурилась.
Я спрятала улыбку.
К вечеру дружная семья Лайтвудов будет похожа на бочку с порохом — не будь я Медея Даркмор!
Глава 12
Я опустила взгляд, позволяя Ребекке собраться с силами, чтобы устроить мне взбучку.
Не позволит же она в самом деле называть ее мамой? Она, кажется, не настолько светлая. В последнюю нашу встречу она обозвала меня змеей подколодной и пообещала костьми лечь, лишь бы не дать Лайтвуду испортить себе жизнь, взяв меня в жены.
Ах да!
А еще она всерьез предположила, что я смогла околдовать Лайтвуда так сильно, что заставила на себе жениться. Приятный комплимент!
В общем, к Ребекке я питала искреннюю симпатию — несмотря на то, что она была светлой и кандидаткой в свекрови.
Пожалуй, я бы даже хотела с ней подружиться.
Было в ней что-то… родное. Почти темное.
Уже в который раз я задумалась над тем — а настолько ли Лайтвуды светлые, как о них говорят. Или…
Может, мы все чего-то не знаем о светлых?.. Все-таки они были сильными воинами, когда дело доходило до серьезных стычек. Одно это о многом говорит.
Ладно, об этом можно будет подумать и позже.
— Меня зовут леди Ребекка Лайтвуд, — отчеканила потенциальная свекровь, стоя в дверях и гладя по волосам подбежавшего к ней Бенджамина. — А вам, кажется, уже пора, мисс Медея.
— Нет, у меня полно времени, — успокоила ее я и села на стул рядом с Лили, чинно расправив подол черного кружевного платья. — Да вы присаживайтесь, не стойте на пороге. Суп, кажется, до сих пор горячий.
Сэмюэль откашлялся, бросив косой взгляд на Ребекку. Я дружелюбно ему улыбнулась. Среди светлых я выглядела как ворона, которая по недоразумению решила заглянуть в голубятню и притвориться домашней птичкой.
— Бабушка, мы с Медеей играли на крыше! — нарушил тишину Бенджамин, запрокидывая голову.
— Бенджамин! — возмутилась Ребекка. — Кто разрешил тебе одному подниматься на крышу?
— Медея, — честно сказал он. — А еще мы после ужина будем играть в кухонной печи, я буду Ганзелем и Гретель!
Захотелось расцеловать мальчишку, но я старательно изобразила испуганное лицо.
— Он все не так понял, — попыталась я переубедить всех окружающих и потянулась за хлебом.
Ради чего стоило присутствовать на этом ужине — так это ради свежеиспеченного хлеба. Он был еще немного теплым, невероятно мягким и воздушным внутри, но с тонкой хрустящей корочкой снаружи. Проклятый, как вкусно! Нужно отправить к Лайтвудам Ренфилда — для повышения квалификации.
— Поиграй у себя в комнате, Бенджамин, — ледяным тоном проговорила Ребекка.
— Но…
— Я его отведу, — с готовностью откликнулся Сэмюэль.
На его зеленоватом от страха лице появилась искренняя улыбка, когда он обернулся к Бенджамину.
Я вздохнула.
Бенджамин, после короткой перепалки и уверений в том, что к десерту его снова пригласят в столовую, потащил Сэмюэля наверх. "Я тебе сейчас кое-что покажу, ты только никому не говори..." — услышала я звонкий мальчишеский шепот.
Поспешно проглотив кусок хлеба, который только что откусила, я прокричала:
— Возвращайся скорее, Сэмми! Нам нужно поговорить о прошлой ночи!
Споткнулся.
Я закашлялась, пытаясь скрыть смех, а потом наткнулась на тяжелый взгляд Ребекки.
— Как ваш пикник? — спросила я.
Она прищурилась сильнее, даже под слоем пудры стало видно, как покраснело ее лицо. От злости? Прекрасно.
— Вам нехорошо? — обеспокоенно нахмурилась я. — Вызвать лекаря?
Прошло несколько долгих секунд, Лили переводила взгляд с меня на Ребекку и обратно.
Я потянулась к стакану и отпила немного лимонада. Не так уж плохо, вкус был мягким и свежим, хоть и непривычным: у нас к столу подвали терпкое вино из колхидских виноградников.
Взгляд Ребекки прикипел к помолвочному кольцу на моем пальце.
“Мне тоже хочется его снять”, — чуть было не сообщила я, но сдержалась.
Нельзя ошибиться. Я так и не поняла, какую игру ведет Ребекка. С одной стороны, она явно была против нашей помолвки с Лайтвудом, с другой — кажется, не спешила говорить об этом напрямую.
Иначе просто вышвырнула бы меня из-за стола.
Не хотела идти на конфликт с Верховным светлых, несмотря на то, что он — ее сын?
Это можно понять.
Ребекка наконец соизволила сесть за стол, прямо напротив меня. Взгляд у нее был тяжелым.
Как бы перетащить ее на свою сторону окончательно? Кажется, здесь не хватает аргументов. Сейчас добавлю.
— Мой дорогой Райан к нам присоединится? — мирно спросила я и улыбнулась. — Мы не виделись с самого утра, и я изнемогаю от тоски по нему.
Кажется, так полагается говорить о том, за кого планируешь выйти замуж? У темных все по-другому, там обмен проклятиями даже во время брачной церемонии — милый и достойный жест, который потом с теплом вспоминают годами и о чем рассказывают детям. В любовь мы, разумеется, не верим. Я подозревала, что светлые ее выдумали, как сказку о святом Николасе, который каждую зиму дарит детям подарки.
Нужно собраться. Искусство манипуляций никогда не было моей сильной стороной. Но все-таки я была дочерью своей матери. Кое-что проникает в вены вместе с родовой кровью и становится частью характера, хотим мы того или нет.
— Представляете, — начала я медовым голосом, — сегодня ночью я видела чудесный сон о том, что у нас с Райаном родился мальчик. Вы ведь знаете, что наш будущий сын унаследует
