иногда забывают о том, что душа человека — тонкая струна. Тронешь ее грубой рукой, смотришь, она и порвалась. А коснешься умело — запоет, да еще как!
Вечером того же дня маршал решил встретиться с капитаном Смирновым. Они сидели в кабинете командира полка и вели неторопливый разговор. Собственно, говорил больше Виктор, а маршал все слушал и еще раз убеждался в том, что никогда не следует рубить сплеча, решать сгоряча судьбу человека.
Капитан краснел, терялся. Нелегко ему было говорить горькую правду, но пришлось. Виктор тяжело вздохнул и — тихо:
— С женой у меня не все ладно, товарищ маршал. Пять лет ждал, пока окончит институт и приедет ко мне, а она — ни в какую. Просил разрешения съездить к ней, не отпустили. Люблю я ее…
— Понимаю, — вздохнул маршал. Встал. Прошелся по кабинету. Потом попросил у офицера адрес жены. А на прощание, положив руку на плечо капитана, сказал:
— Не унывай, капитан! Попробуем решить ваш семейный вопрос.
И уехал.
Вскоре дела у капитана наладились. Он снова стал командовать ротой. К нему приехала жена. У них родился сын Сережа. Офицер зажил счастливо. А когда Виктору предоставили очередной отпуск, он первым делом заехал в Н-ск, чтобы отблагодарить маршала. Получив в штабе пропуск, Смирнов поднялся на третий этаж. В приемной адъютант сказал ему:
— Подождите немного, я доложу.
А возвратившись, показал глазами на дверь:
— Проходите, пожалуйста!
Когда Виктор вошел в кабинет маршала и доложил о себе, Родион Яковлевич сказал с улыбкой:
— Здравствуйте, капитан! Присаживайтесь, рассказывайте, как живете, как служите…
УМЕЛЕЦ С АЛТАЯ
Однажды августовской ночью к одному из портов в Тихом океане подошли боевые корабли, сопровождаемые быстроходными сторожевыми катерами. С океана полз густой туман, укутывая остров в непроглядную пелену. Входить в порт было опасно, и моряки решили подождать, когда туман рассеется.
Наступило утро. Из-за горизонта поднялся багровый диск солнца. Подул легкий ветерок. Постепенно стали проступать вершины сопок, силуэты портовых сооружений. Корабли вошли в гавань и бросили якоря. Инспекторская комиссия, возглавляемая Маршалом Советского Союза Родионом Яковлевичем Малиновским, сошла на берег. Для нее подали автобусы.
— Прошу сначала в порт, — садясь в машину, сказал маршал генералу, прибывшему встречать его. — Надо узнать, как там справляются с выгрузкой поступающих грузов.
Через некоторое время маршал сидел в кабинете начальника порта.
— Какая помощь требуется от нас? — спрашивал он. — Поможем.
— Спасибо, товарищ маршал. С выгрузкой у нас дело обстоит хорошо.
— Похвально! — обрадовался Малиновский. — По-прежнему работают на разгрузке солдаты?
— Нет, мы обходимся без них. Многие операции теперь механизированы. И знаете, кто нам в этом помог? Один ефрейтор из гарнизона. Умная голова у парня. Рационализаторов таких поискать. Выручил он нас.
— Как его фамилия? — поинтересовался маршал.
— Виктор Гольцов. Бывший тракторист из Алтайского края.
— Поедемте в гарнизон, хочу повидать этого умельца, — сказал маршал.
Ефрейтор Виктор Гольцов вошел в комнату и увидел командующего. Маршал сам подошел к нему и весело сказал:
— Так, товарищ ефрейтор. Только что я узнал в порту о вашем рационализаторском предложении. Молодец!
Маршал мягко положил руку на плечо ефрейтора, подвел его к стулу и предложил сесть.
— Я постою, — засмущался Гольцов.
— Садитесь, садитесь. В ногах правды нет…
Ефрейтор присел на стул, теребя в руках пилотку, он никак не мог побороть волнение. С таким большим начальником ему никогда не приходилось встречаться.
— Откуда родом будете? — поинтересовался маршал.
— С Алтая я. Трактористом работал в совхозе. Окончил школу сельских механизаторов. Пахал землю, сеял, убирал пшеницу.
— Выполняли план? — спросил маршал.
— А как же! — оживился ефрейтор. — Орден Ленина за работу получил.
— Вон что!..
Родион Яковлевич вскинул брови, пристально посмотрел на собеседника и протянул руку, поздравляя ефрейтора с высокой наградой.
Виктор Гольцов рассказал, где учился и работал, кто его родные, какие планы он строит на будущее.
Со стороны казалось, будто это беседуют отец и сын.
— После службы снова на Алтай? — спросил Виктора маршал.
— Думаю, товарищ маршал. Ждут меня там. Земля на Алтае плодородная, просторы глазом не окинешь. Есть где развернуться.
— Одобряю, товарищ Гольцов! Хлеборобы нашей стране нужны. А у вас, как видно, прирожденный талант.
Затем маршал вызвал адъютанта и что-то сказал ему. А когда прощались, Родион Яковлевич открыл принесенную адъютантом коробочку и, передавая ее Гольцову, сказал:
— Благодарю за службу, товарищ ефрейтор! И награждаю вас часами.
— Служу Советскому Союзу! — ответил ефрейтор, принимая подарок маршала.
ПОДВЕЛА КРУЖКА…
Накануне приезда комиссии командир части еще раз внимательно проверил все служебные и жилые помещения и, уходя, сказал старшине:
— Думаю, что первое место на смотре нам обеспечено.
Утром, когда солнце выплыло из-за горизонта, к казарме подошли легковые автомашины. Из первой вышел Родион Яковлевич Малиновский. Навстречу ему направился командир части. Маршал, приняв рапорт, пошел за полковником. Остальные последовали за ним.
К смотру в части готовились основательно. Жены офицеров волновались тоже. Ведь они принимали в этой подготовке немалое участие. На окнах в казармах появились новые тюлевые занавески, на тумбочках белоснежные скатерки. В проходах между койками пролегли дорожки. Форточки были открыты.
Переступив порог казармы, маршал остановился. Такой чистоты и порядка он никак не ожидал. Осмотрелся. На видных местах были вывешены распорядок дня, расписание занятий, лист нарядов, опись имущества. Все это понравилось ему, и он с улыбкой сказал:
— Внешне неплохо. Посмотрим, что будет дальше.
Осматривая Ленинские комнаты, служебные помещения, он высказывал командиру свои замечания и пожелания. Командир догадывался, что порядком в части довольны. «Не зря же старались, — думал он. — Столько труда вложили…»
Когда осмотр закончился и комиссия направилась к выходу, внимание маршала привлек бачок с питьевой водой.
— Давайте-ка жажду утолим, — вдруг предложил он и взялся за кружку.
— Разрешите, товарищ маршал, пригласить вас в мой кабинет. Там у меня квасок припасен.
— Нет, зачем же, мы лучше выпьем кипяченой воды. — Маршал посмотрел на кружку, которая
