его шутки и в целом относится к состоянию его здоровья спокойно (все-таки ей уже четырнадцать, совсем взрослая), то средняя до сих пор остро переживает, хотя и не всегда это показывает.
Например, недавно мы были на Ниагарском водопаде. И я хотела встать у ограждения, чтобы сфотографироваться, но Сайгибат закричала:
– Мамочка, не подходи к краю! Упадешь, станешь как папа!
Дети теперь всего боятся – и за меня тоже, и когда у меня что-то начинает болеть, дочка плачет… Девочки успели очень многое увидеть в этой жизни, и я стараюсь сделать для них все. Готова облететь весь мир и все им показать, чтобы у них в жизни была хоть какая-то радость!
Они не виноваты, что так получилось.
Они не должны страдать…
Новая жизнь
Рядом с «трусишкой Баканай» всю ее жизнь был мужчина, который любил ее и защищал: сперва – отец, потом муж. И вот… она осталась одна с тремя детьми и супругом-инвалидом.
Конечно, мне помогали друзья и родственники, но я понимала: у них – своя жизнь, а у меня – своя. И со свалившейся на нашу семью бедой никто, кроме меня, не справится.
Я решила запастись терпением, еще не зная, насколько оно мне понадобится.
Первые три-четыре года были настолько ужасны, что дети порой просили меня просто прилечь и отдохнуть. Я и сама не замечала, как сильно уставала, пока ухаживала за мужем…
Итак, я переехала в Нью-Йорк и взяла себе квартиру. Когда же реабилитация моего супруга закончилась, врачи сказали:
– Магомеда нужно переводить в другой центр, чтобы он там лежал целый день и час-два в день тренировался.
Я поехала смотреть другие реабилитационные центры, но мне ни один из них не нравился. И тогда я решила:
– Зачем нам какие-то центры? Я заберу его домой – и эту самую тренировку мы будем проводить вместе.
– Нет! Вы не сможете! Чтобы ухаживать за вашим мужем, нужен профессионал! – говорили мне.
«Это мы еще посмотрим», – думала я.
Каждый раз, когда приезжала к Магомеду в реабилитационный центр на нашей машине – сама сидела за рулем и вспоминала, как Мага впервые разрешил мне управлять ею. Это было еще в Майами. И пока я напряженно следила за дорогой, он, как ни в чем не бывало, откинул ноги наверх, позвонил другу и сообщил ему:
– Хорошо, когда у жены есть права! Она рулит, я по телефону говорю – кайф!
Ему-то хорошо, а я только и думала, как бы не врезаться в чужую машину…
Кстати, то, как я получила права, – это настоящая комедия! С мужем учиться водить машину было невозможно: он все время кричал, что я все делаю неправильно. Поэтому сперва за рулем сидел менеджер Магомеда, а потом мы наняли преподавателя и после прохождения курса занятий пошли на экзамен.
Теорию я сдала, оставалось вождение. Я никак не могла правильно заехать на паркинг – и провалила. Потом провалила второй раз, и тогда уже вышел Мага, накричал на меня… и у меня все же получилось.
И только я начала ездить на машине, вокруг дома понемногу, как с моим мужем все это случилось… И вождение превратилось из необязательного занятия в жизненную необходимость.
Конечно, поначалу меня возили друзья Магомеда, но вечно так продолжаться не могло, и за руль пришлось сесть уже самой. Я стала ездить постоянно: по 95-й трассе час в больницу и час обратно, в горы, за огромный мост. И так каждый день. Даже не знаю, как я все это делала и успевала при этом заботиться о детях…
Помню, как ехала в больницу в сильный дождь по трассе, и крупные машины брызгали мне водой из луж на лобовое стекло… Вцепившись в руль обеими руками, я плакала – не потому, что боялась попасть в аварию, – мне было очень обидно… Если бы мой Мага видел все это и мог все ощутить так, как раньше, он бы, я думаю, плакал со мной вместе. Как же мне хотелось, чтобы он в один из дней просто встал, обнял меня и пожалел бы.
И я рассказывала ему обо всем, пока он спал…
Через полгода на пару месяцев приехала его семья, после чего, уезжая, они забрали моих детей, а я рыдала и не хотела их отпускать… Но так было нужно, чтобы мне стало легче.
Через пару месяцев, не желая оставлять Магомеда в реабилитационном центре одного, я на несколько дней отправила за своими детьми в Москву подругу. И представьте: в столице России ей не разрешили сесть в самолет с чужими детьми. Я, конечно, очень перенервничала тогда… В результате просто купила билет на вечер, вылетела в том, что на мне было, прибыла через десять часов, осталась там ночевать, а утром отправилась обратно в США с детьми. За сутки дважды пересекла полмира!
Я приходила к мужу в реабилитационный центр, как на работу, делала ему зарядку и массаж. Часто просила сотрудников помочь мне перевернуть его на другой бок – муж был слишком тяжелым. И вроде я не оканчивала медицинский институт, а когда-то даже собиралась стать банкиром и экономистом, но, видимо, мозг мой перестроился. И я проявляла настолько правильные инициативы по уходу за мужем, что врачи сами пребывали в шоке.
И все равно я каждый раз слышала, как за моей спиной говорят:
– Спорим, она в последний раз приходит?
– Да, зачем такой молодой красивой девушке муж-инвалид! Скоро она его бросит и найдет нового!
А иногда мне в глаза заявляли:
– Все ваши усилия напрасны! Магомед вас никогда не узнает, а если и узнает – обнять не сможет!
Когда же я наконец решила забрать его, мне открыто сообщили, что я чокнутая на голову.
Я же верила в лучшее. И продолжила заниматься с мужем уже дома.
Значит, ему нужен профессионал? Что ж, я готова им стать!
Каждое утро я вставала с новыми идеями. Приносила Магомеду, который уже открыл глаза, разноцветную бумагу, показывала ему и говорила:
– Посмотри на красный лист! А теперь на зеленый!
Его глаза задвигались.
Вопреки уверениям дипломированных врачей, он все понимал…
Потом Магомед смог пошевелить пальцами левой руки, и мы с ним занимались счетом.
– Сколько будет два плюс два? – спрашивала я.
И видела, как четыре пальца на руке моего мужа поднимаются, а пятый остается прижатым к ладони.
Я снимала эту маленькую победу на видео и показывала врачу:
– Разве недумающий человек смог бы так делать?
– Вы делаете большое дело! Если честно, мы уже поставили крест на способностях вашего
