волнообразными стенами пещеру. Факел освещал лишь пятачок каменного пола у входа и громоздкую жестяную горелку, наполненную маслом. Медальон завибрировал. Я прислушалась — здесь не было ни одной живой души, однако медальон продолжал дёргать цепочку.
— Что-то тут не так, — сказала я и зажгла горелку.
Та жарко вспыхнула, и оказалось, что первоначальное ощущение пустоты пещеры обмануло нас — свет выхватил очертания лежащих на полу тел, разбросанные тут и там вещи и сгрудившиеся в центре ящики и мешки. Иорвет выругался, дёрнул меня за руку, вытаскивая из пещеры, но тщетно — прохода, через который мы вошли, больше не было, и мы с размаху влепились в шершавую стену. Медальон плясал на шее.
— Иллюзия, которая работает только в одну сторону! — воскликнула я.
— Назад пути нет, — мрачно произнёс Иорвет. — Судя по трупам, мы в ловушке. Я вижу на той стороне ещё одну горелку.
Эльф с факелом направился к ней, я же присела у ближайшего тела. Лохматый бородатый мужчина лежал на животе, вытянув руку, будто пытался достать что-то. Плоть давно выели насекомые и грызуны, кожа на голых руках и ногах была высушена. Он был похож на одного из тех каннибалов, которых мы встречали на Пустошах: был бос, тело прикрывали обрывки полотняных штанов и рубаха из грубого холста.
— Иди сюда! — крикнул Иорвет с другого конца пещеры.
Я направилась к нему, обходя трупы таких же оборванцев. Я насчитала их девять. Все они лежали в позах подобно спящим или прилегшим отдохнуть, и ни на одном я не заметила никаких следов насильственной смерти. К центру пещеры медальон успокоился, но запрыгал опять, как только я стала подходить к Иорвету, который стоял у второй зажжённой горелки, прислонив к стене ухо. У его ног лежал десятый оборванец, иссушенными пальцами впившийся в пол.
— Оттуда идёт воздух, — сказал Иорвет.
Я прижала рвущийся на цепочке медальон к груди и приблизила лицо к камню. В лицо дуло, будто никакой стены не было.
— Выход тоже закрыт иллюзией…
Иорвет разразился тирадой, обратив взгляд в высокий прокопчённый потолок. Вполне разделяя его эмоции, какой-то отстранённой частью мозга я осознала, что мой словарный запас обсценной лексики Старшей Речи настолько расширился, что я поняла все многоэтажные конструкции кто, кого и как долго практически дословно.
— Из огня, да в полымя, — пробормотала я, оглядывая замкнутую пещеру, которую теперь было видно от края до края.
Потом двинулась по периметру, касаясь стены рукой. Под сапогами хрустели скелеты мышей и высушенные панцири насекомых. У первой горелки у закрытого иллюзией входа медальон задрожал, но успокоился, когда я прошла мимо. Сделав полный круг, я вернулась к Иорвету.
— Одностороннюю иллюзию можно наложить снаружи? — спросил он.
— Понятия не имею, — призналась я. — Будем надеяться, что нет.
— Тогда решение где-то тут, внутри пещеры.
— Интересно, что здесь произошло… — я направилась к заколоченным ящикам, стоявших аккуратным штабелем.
Невдалеке валялся единственный взломанный. Иорвет поднёс факел, откинул крышку. Внутри лежали мешочки, набитые будто бы мукой, покрытые тонкой белой пылью. Эльф растёр между пальцами щепотку порошка, осторожно лизнул.
— Фисштех, — произнёс он. — Контрабандисты.
— Но фисштех же делают на Севере!
— Они везли его в Зерриканию. А тут должны были встретиться с заказчиком.
Он поднял факел, огляделся и широким шагом направился к паре бурых мешков, сваленных невдалеке. Я пошла следом. Медальон дрогнул.
— А вот и он, — Иорвет обогнул кучу и присел около трупа, полубоком приваленному к одному из мешков.
Вероятно, когда-то это был человек весьма примечательной наружности. На голове по-пиратски был повязан светлый платок, длинные концы которого ложились на плечи. Смуглое лицо украшала аккуратная борода клином, и ещё один объёмный платок с бахромой был намотан вокруг шеи, прикрывая грудь. Некогда могучие бицепсы иссохли, превратились в обтянутые кожей кости, и на локти мертвеца сползли массивные браслеты. Широкие штаны были заправлены в сапоги с загнутыми вверх носами, а ножны, притороченные к поясу, были пусты. Медальон пульсировал.
— От него идёт магия, — сказала я и осторожно протянула руки, пытаясь найти источник.
— Давай положим его, — Иорвет взялся за плечи покойника.
Тот легко соскользнул с мешка и завалился на бок. Из его спины торчал нож.
Иорвет уже вспарывал мешки.
— Афиум, — с брезгливостью в голосе произнёс он. — Встретились жаба с гадюкой…
— Что это?
— Зерриканское дерьмище для аристократов, раз в десять дороже, чем фисштех. На Севере встретишь только в самых богатых домах, да у высших вампиров он в почёте. Из-за него я двух бойцов потерял, — с ненавистью добавил он и отпихнул мешок. — В этой пещере контрабандисты должны были обменяться товаром.
— Но каннибалы передумали делиться, — предположила я и аккуратно размотала шарф на шее зерриканца.
Под ним обнаружился кожаный жилет. Я сосредоточилась — импульс шёл из-под него. Срезала ножом тесёмки по бокам и отвернула толстую кожу. Иорвет уже помогал мне, перехватив полу жилета, пока я ощупывала подкладку.
— Там что-то вшито… — взрезав ткань, я достала тонкий блокнот в кожаном переплёте.
Глаза ослепила голубоватая вспышка. Над головой трупа взметнулся вихрь, сплёлся в полупрозрачное тело покойного зерриканца, который выхватил с пояса саблю и бросился на нас. Я успела вытянуть руку с Ирденом и отскочила, на ходу доставая серебряный меч. Иорвет уже рубил запутавшегося в ловушке призрака. Я взмахнула Розой Шаэрраведда — клинок, задрожав в руках, с усилием распорол неподатливую сотканную из света субстанцию, и вдоль линии удара призрак вспыхнул голубым. Ещё один удар, и он рассыпался сверкающими искрами.
— Это первое привидение, которое я встречаю на пути. Воинственно настроенное, в смысле, — добавила я, вспомнив Аэлирэнн, и вытерла со лба пот.
— Вот и второе.
От головы трупа вновь закурилось сияние, и снова превратилось в призрак того же самого зерриканца. В этот раз он выпустил из руки светящийся шар, который Иорвет, словно в бейсболе, отбил мечом, у меня же опять получилось с нескольких ударов развоплотить призрака, поймав в ловушку. Роза Шаэрраведда, казалось, пела в руках, рассекая призрачную плоть, и делала всю работу за меня.
— Это начинает надоедать, — процедил Иорвет, когда светящийся туман заклубился в третий раз.
Я приготовила пальцы для Ирдена и выбросила вперёд руку.
— Говорить! — изо рта призрака вырвался неестественный, словно пропущенный сквозь фильтры звук, такой же неприятный, как скрип пенопласта.
Он успокаивающе выставил перед собой ладони. Мы молчали, приготовив мечи.
— Вы взяли то, что принадлежит мне, — продолжил призрак, и его густые брови сошлись к переносице.
— Это? — я показала блокнот.
В голубом свечении, идущем от призрака, я заметила на обложке вытесненный золотом рисунок сплетённых змей с языками пламени на
