мысленно представляла свой собственный Дом моделей. Как бы она все таморганизовала! Собрала бы команду единомышленников, вне всякого сомнения. Они бы говорили друг с другом открыто, вместе придумывали бы новые идеи, обсуждали и спорили, ведь нет плохих или хороших творческих идей, а в споре рождается истина.
– Никакой печали, – честно призналась Алена. – Но иногда людям просто нужно, чтобы их выслушали.
Ларусик на секунду перестала тереть лицо и посмотрела на Алену через зеркало.
– Кто тебя послал?
– Послал? – оторопела Алена. – Почему вы решили, что меня кто-то послал?
– Ты взялась из ниоткуда, но твои эскизы уже приняли к работе. Я три года просила Барина посмотреть мои идеи, но он лишь кивал. И вместо собственных разработок я ползаю на коленях перед этой стервой, потому что обычные швеи – это не ее уровень! А она тычет в меня иголки.
– Тычет иголки? – Алена была шокирована, но Ларусик уже взяла себя в руки.
– Я сама виновата. Случайно уколола Каролину во время подгонки, а она не стерпела и уколола меня в ответ, чтобы я прочувствовала, каково это.
– Но так же нельзя! – возмутилась Алена.
– Это нам нельзя, – фыркнула Ларусик, – а им можно.
– Меня… меня устроила на работу бабушка, – Алена вдруг решила поделиться с Ларусиком. Несмотря на внушаемый окружающим страх, женщина ей нравилась. Она всегда первой приходила на работу и уходила последней. Она помнила расписание всех сотрудников, контролировала все до мельчайших деталей и в случае форс-мажора никогда не истерила. Да, она не была милой и любезной, но в то же время никогда не повышала голос. А когда молчала, то и вовсе напоминала Аллочку.
– Бабушка? А твоя бабушка кто? – искренне удивилась Ларусик, застигнутая врасплох откровенностью Алены.
– Да я и сама не знаю, – вздохнула та, а Ларусик, перестав тереть лицо, промокнула его бумажной салфеткой и с интересом уставилась на Алену.
– В смысле?
– В прямом. Я только недавно с ней познакомилась, после смерти мамы. Они не общались.
Ларусик окинула Алену оценивающим взглядом. Та не была похожа на людей, работающих в таких местах. Тихая, скромная, немного забитая. Это тебе не грымзы Луша с Глашей или птица-говорун Нико. Может, и правда бабка ее знакома с кем-то из семьи Барышникова, да и пристроила неудачную внучку, чтобы ее хотя бы одеваться научили?
Ларусик достала из кармана пудреницу и попыталась привести себя в порядок.
– Хочешь выжить здесь – прикуси язык и занимайся своим делом. И на Барина кончай пялиться, – подумав, дала она девушке совет.
– Я на него не пялюсь! – Алена залилась краской и так смутилась, что даже для нее самой ложь стала очевидной.
Ларусик улыбнулась.
– Господи, откуда ты взялась такая? – она понизила голос. – Барину, может, приятно, что на него девчонка молодая смотрит, но Каролина глаза тебе выцарапает и волосы повыдирает. Чистая ведьма, сплошные комплексы.
– Комплексы? – как эхо повторила Алена и тут же, мысленно увидев Изабеллу, прикусила язык.
Но Ларусик, явно вдохновленная возможностью посплетничать всласть, подвинулась к Алене и, максимально понизив голос, сообщила:
– Она ж с операций не вылезает! Видела бы ты ее три года назад, совсем другой человек. Она красотка и так была, а творит с собой непонятно что, скоро как мукла будет. Даже Никита просит ее остановиться, а ей все не то, все не так. То глаза не того разреза, надо лисьи, то лишние килограммы на своей тощей попе видит.
В этот момент дверь в туалет распахнулась и на пороге возникла Каролина.
– Лариса, у вас проблемы с желудком? А вы, девушка… – Это «девушка» прозвучало так демонстративно, что даже глухой к намекам и игре в полутона Алене стало ясно – Каролина подчеркнула, что имени ее не знает и узнавать не собирается. Не царское это дело. – Совсем нечем заняться? Может, пора сообщить Александру, что у него в офисе есть лишние люди?
Бросив быстрый ободряющий взгляд на Ларусика, Алена выскользнула из туалета, стараясь аккуратно обойти Каролину и одновременно вдыхая запах ее духов – боже, что это были за духи! – и вернулась на рабочее место.
Кроме этого небольшого инцидента, в офисной жизни Алены больше ничего не происходило. Барышников, или «Барин», как называли его за спиной подчиненные, не отличал ее от манекенов, Каролина изводила персонал капризами. Никита словно вольный ветер появлялся на работе после двенадцати, многозначительно морщил брови, разглядывая сотни снимков, потом тыкал пальцем в один из них, тяжеловесноронял «вот это», а затем снова исчезал. Ларусик засовывала отобранный им экземпляр снова в стопку снимков, а сама выбирала тот, который считала нужным, и относила его Барину на утверждение. Алена все больше убеждалась в правдивости собственных мыслей – на такую, как она, такие, как Барин, даже не посмотрят. И как ни воротило ее от одной мысли, что ей придется идти в какую-то тайную квартиру и играть там в карты, она вынуждена была признать: выбора у нее нет. Время утекало сквозь пальцы прохладной водой, а идей, где раздобыть пятьсот тысяч долларов, у нее так и не прибавилось. Поэтому, положившись на опыт и ум Изабеллы, по вечерам она постигала премудрости карточной игры и тренировала «покерфейс». Последнее давалось ей значительно хуже, чем флеши, стриты и фулл-хаусы. Алена была открытой книгой, чьи эмоции читались без труда.
Спустя неделю Изабелла была вынуждена признать свое поражение.
– Ладно, будем играть в дурака. Точнее в дуру. Это у тебя отлично получится.
– Вместо турнира по покеру я иду на турнир по подкидному? – отбила подачу Алена, а Изабелла улыбнулась краешком губ.
– Нет, ты идешь все туда же, вот только будешь наивной идиоткой. Тебе даже изображать ничего не придется, просто будь собой большую часть времени. А остальное – дело техники. Дуракам и новичкам, как известно, везет. Твоя цель – познакомиться с Барышниковым. Про искусство ты отлично щебечешь, будешь вставлять умные фразы и корчить из себя богатую дуру – наследницу миллионов. Как дела с нарядами?
– Продвигаются, – вздохнула Алена.
– Покажи.
У Алены моментально взмокли руки и сердце начало колотиться как сумасшедшее. Ей предстояло впервые показать Изабелле, на что способна, и на мгновение Алену парализовал страх. А что, если та поймет, что внучка вовсе не так талантлива? Одно дело нарисовать что-то на бумаге, а совсем другое воплотить это в жизнь. А вдруг она испортила дорогущие наряды и семейные ценности – ведь речь шла о нарядах ее прабабушки! Алена тут же одернула себя – какое тебе дело до того, что подумает Изабелла? Ты здесь не для того, чтобы заслужить ее благосклонность. Алена действительно восторженная идиотка, которую немного пригрели, а она уже как котенок готова ластиться к любому, кто погладит по голове да нальет молока.
Погруженная в мрачные мысли, Алена прошла в комнату, которую мысленно именовала своей,
