военной станции, поэтому к пункту назначения они летели вместе. Остальные легионеры, насколько было известно киборгу, добирались из разных точек и встретиться с основной группой должны были уже на базе.
Иарлайт терпеть не мог праздные беседы и избегал их при любой возможности. Но сейчас была тема, не связанная с миссией, которая давно уже не оставляла его в покое. Ответы ему могли дать немногие, однако Виндар оказался в их числе. Поэтому, когда челнок покинул базу, киборг все-таки не выдержал:
– Это правда, что решение об… умертвлении Одхана уже принято?
Виндар, до этого казавшийся дремавшим, скользнул по Иарлайту безразличным взглядом.
– Ты придумываешь. О таком никто не будет болтать, порой звания можно лишиться и за слухи. И не только звания. Ты ничего не слышал.
– Как слухи – нет, – вынужден был признать киборг. – Но слышал как разговоры врачей еще в начале… всего. Насколько я понял, из-за случившегося на Марсе раненым легионерам дают куда меньше времени, чем раньше.
– А вот это правда, – кивнул Девятый. – Ты хочешь правду? Пожалуйста: он не очнется. Его состояние стало стабильным почти сразу, как только его доставили в больницу. Но с тех пор ничего не менялось. Его тело не формирует новые ткани, а старых для функционирования недостает. Сейчас в Легионе хаос, только поэтому дату эвтаназии еще не назначили. А дело, в общем-то, решенное.
Даже это Виндар умудрился произнести без тени эмоций. Иарлайт снова почувствовал кольнувшую в груди боль – и обиду, да еще гнев. Хотелось упрекнуть легионера, сказать ему все, что он, Иарлайт, думает про их правила и всю организацию.
И все-таки киборг сдержался. Пользы это не принесло бы, Виндара даже не задело бы, ему вообще плевать. Иарлайту нельзя было вести себя как капризный подросток, нужно думать о миссии.
– Когда решение будет принято, я могу присутствовать? – только и спросил киборг.
– Нет.
– Почему?
– Нет оснований. Ты ему никто.
Иарлайту казалось, что больнее уже не станет, нет больше ударов, которые легионер мог ему нанести. А оказалось вот как… На сей раз не сорваться оказалось сложнее, и помогло лишь то, что Бенни, сидевшая рядом, сжала его руку и украдкой улыбнулась. Виндар все это видел, но говорить ничего не стал.
Земля встречала их неласково – совсем не как тот милый рай, который Иарлайт успел вообразить. Так ведь и база Легиона не в тропиках располагалась! Их ожидала макушка планеты, покрытая ледниками, пронизанная холодными безжалостными ветрами. В атмосфере челнок трясло так, будто родная Земля пыталась отшвырнуть своих детей обратно в космос, беззастенчиво намекая, что им тут не рады.
– Зачем Легиону вообще было сюда забираться?! – не выдержал Иарлайт, в очередной раз подпрыгнув так, что его в кресле только ремни удержали. – На астероиде и то уютней!
– Вне всяких сомнений, – кивнул Виндар. – Поэтому Легион обычно держится от таких мест, как это, подальше.
– Не понял…
Одхан бы сейчас ляпнул что-нибудь вроде «Это потому что ты тупой и непонятливый». Однако Виндар без труда сохранял ледяное спокойствие того, кому вообще на все плевать.
Тем не менее, он пояснил:
– Тео долгое время содержался на одной из ключевых баз Легиона. Это сверхсекретный объект, на который допускают очень немногих. Когда стало известно, что Тео придется передать флоту, его доставили сюда.
– Да уж, никаких секретов от своих… Так что это за место?
– Некое подобие перевалочного пункта. Легион очень не любит делиться своими секретами. Но если его заставляют это сделать, он желает сохранить в тайне хотя бы место, где хранят тайны. А заодно доставить тем, кто вынудил его делиться, максимальные неприятности.
– Даже если это свои?
– Особенно если это свои.
Что ж, с неприятностями у Легиона все складывалось отлично: добраться до крошечного острова, затерянного среди холодного океана, оказалось чуть ли не сложнее, чем до другой планеты. Челнок все-таки справился, но его пассажиров знатно потрясло.
Когда они выбрались, насладиться красотами Земли не получилось: вокруг завывала вьюга, ветер бил в лицо, снег залеплял глаза. Даже если бы у них была необходимость замаскировать челнок, особо стараться не пришлось бы: метель мгновенно превратила его в сугроб.
От посадочной площадки, которую только компьютер и мог отыскать в этой всепоглощающей белизне, они кое-как добрались до научно-исследовательской базы. Она казалась самой обычной – какими их делают теперь и какими делали столетия назад. Изменилось внутреннее наполнение, а вот в плане дизайна сложно было придумать нечто новое в месте, где нет условий ни для высоток, ни для фундамента большого здания… да и потребности тоже нет. По крайней мере, именно такое впечатление Легион старался произвести на любого случайного наблюдателя, если бы таковой вдруг нашелся.
Иарлайт же прекрасно знал, что под базой начинается спуск вниз – и в сторону. Сам объект располагался под ледяными водами океана, невидимыми за завесой вьюги. В ясную погоду можно было разглядеть и добывающую платформу, установленную в сотнях метров от берега, однако сейчас оставалось лишь вспоминать, как она выглядела на схеме.
Сама же база представляла собой комплекс из пяти строений, укрытый за высоким металлическим забором. Два жилых здания, лаборатория, техническое помещение и вышка с антенной. Возле вышки мерцал голографический флаг какого-то научного сообщества, наверняка давно уже выкупленного Легионом.
Они направились сразу к одному из жилых зданий – единственному, в котором горели все окна, будто намеренно подманивая путников теплым желтым светом. Они не то что вошли – ворвались туда, уставшие, замерзшие и даже запыхавшиеся – они, привыкшие к перегрузкам на миссиях! Но иначе не получилось бы, снежная буря оставляла своим нежеланным гостям совсем мало воздуха.
Когда они добрались до базы, легионеры уже были внутри – все четверо, максимально допустимая группа для такой миссии. Они собрались в просторном зале отдыха и теперь разглядывали пришедших. Пришедшие, в свою очередь, разглядывали их. Единственным исключением стал Виндар, он и так был со всеми знаком, поэтому сразу же направился к камину, в котором полыхал открытый огонь.
Иарлайту доводилось встречать разных легионеров, и общую черту отследить оказалось несложно: они отличались поразительным высокомерием. Даже Одхан поначалу представал таким, что скрывать. Иарлайту потребовался не один месяц, чтобы убедиться: Четвертый на самом деле не заносчивое чмо, а честный солдат. Хотя сам Одхан наверняка предпочел бы первое определение…
Но легионеры, присланные на миссию, были другими. Возможно, их выбрали как раз потому, что они такие, а может, они ощущали некое подобие разделенной вины за то, что произошло на Марсе. В любом случае, они изменили типично легионерским манерам и не смотрели на солдат специального корпуса как на рыгнувшего пингвина.
В зале уже обустроились двое мужчин и две женщины. Младшая из женщин была примерно ровесницей Бенни, она улыбалась прибывшим тепло и открыто, словно так надеялась подбодрить их перед спуском на глубину. Вторая женщина, лет на десять постарше, была скорее насмешливой, но добродушно насмешливой, как старший товарищ, обещающий малолеткам защиту. Как и большинство легионеров, женщины были красивы, просто старшая казалась более хищной, как дремлющая пантера, в младшей же еще сквозило очарование вчерашнего ребенка.
Мужчины были примерно ровесниками – лет тридцать пять-сорок, не больше. Один из них, тонкий и явно невысокий, с длинными светлыми волосами, устроился в позе лотоса на ковре и медитировал. Он приветствовал вошедших кивком, однако глаза так и не открыл.
Второй мужчина, очень рослый и крупный даже для легионера, сам направился к ним. И он тоже улыбался… Почему-то такое количество легионерских улыбок на одну комнату начинало нервировать.
– Добро пожаловать, – объявил легионер. – Поздравить могу лишь с успешным прибытием, радоваться нахождению здесь не получится.
– А мы и созданы не для радости, – рассудил Виндар, протянув руки к огню.
– Представишь нас, Девятый?
– У меня нет настроения на разговоры, сами справляйтесь.
Если легионер и был задет, виду он не подал, продолжая улыбаться.
– Да без проблем, отогревайся! Меня зовут Оме́лиан Киси́л, номер 98. Вон там подключился к космосу Ла́мбро Не́сторас, номер 371. Эта красавица – Жа́йла Ильбири́, номер 318, а тут у нас посиживает Ви́ра
