приходилось наощупь. Глаза привыкли, выдавая очертания предметов и только это помогло не упасть и не убиться.
В Каменной комнате (все кругом будто прорублено в скале) ничего не было. Только каменный же пол и большой колодец посередине. От него шло какое-то свечение, позволившее Марте осмотреться.
— Марта, — голос звучал как раз из колодца. Неужели там пленник? Девушка, не думая больше ни о чем, рванулась к центру комнаты и замерла, схватившись в бортики.
— Отец! — Холодный камень морозил ладони. Внутри клубилась чернота, из-за которой не удавалось ничего рассмотреть. — Отец, ты здесь? — еще раз позвала Марта, но ответа не получила. Ограждение доходило ей почти до талии, Марта перегнулась, чтобы рассмотреть хоть что-то. Из черноты веяло пустотой и холодом.
— Отец! — закричала девушка. — Отец?!
Голос ее дрогнул. Вместе с ним дрогнула и тьма тоже.
Чернота бледнела, пока не стала похожей на зеркало. В ней Марта действительно увидела отца. Он стоял в кабинете Риэрна и о чем-то с ним беседовал. Разговор явно недружеского толка — Марта заметила злость в лице мага, даже ненависть. Холодную, смертельно опасную ненависть, обещавшую страшные муки. За что мог хозяин замка так ненавидеть ее отца? Только ли за то, что тот посмел нарушить его покой и наведаться в его лес? Конечно, будучи ученым, он собирал образцы растений. Неужели это стало причиной его гибели?
Теперь Марта знала, что отец не томится в плену мага. Он мертв. Совершенно точно мертв. И умер здесь, в этом замке. Не трудно догадаться, кто его убил.
В груди вспыхнула боль. Ярким огнем ненависти она выжигала все вокруг себя. Марта закричала. Из глаз ее катились крупные слезы. Ей вдруг захотелось нырнуть в этот странный колодец и забыться, только бы не ощущать этой боли. Только бы не думать, что отец погиб здесь, от руки человека, которому она улыбалась всего час назад. От руки человека, которого она пыталась оправдывать после того разговора в оранжерее.
— Глупая, глупая Марта. Тебя опять обвели вокруг пальца — тихо прошептала девушка, качая головой. Желание нырнуть туда, к отцу, было почти непреодолимым. Она уже нагнулась еще сильней, как чья-то рука схватила за плечо, удерживая.
— Не смей! — крик вплелся в булькающие в груди рыдания. Марта застыла от этого голоса, резко дернув рукой. Ей хотелось отрубить себе руку только потому, что проклятый маг посмел коснуться ее.
— Это ты! — Закричала девушка разворачиваясь. — Ты! — палец ткнулся в натянутый на голой мужской груди пиджак. — Ты убил его! Ты знал! Знал! — Боль рвалась наружу, Марта даже не осознавала, что уже истерично лупит кулаками по груди Риэрна и что тот просто стоит, позволяя ей осыпать себя ударами. Едва ли они могли нанести ему серьезный урон, но остановить-то ее он мог!
— За что? За что ты его убил?! Может и меня убьешь? — рыдания перешли в истеричную икоту, слова становилось все труднее разобрать. Марта ощутила внутри пустоту и бесконечную усталость. Ей бы даже было лучше, убей ее маг прямо сейчас. Больше никакой боли. Больше не нужно бороться. Просто чернота и все. Как в том колодце.
— Тебе нравится убивать, да? Своих родителей, моего отца… Скольких еще ты убил, … — она хотела назвать мага по имени, но в последний момент скривилась, будто боялась осквернить рот даже просто звуками.
Маг переменился в лице, похолодел, став похожим на глыбу застывшей вулканической лавы. Брезгливо оттолкнув ее от себя, Риэрн усмехнулся, зло и разочарованно.
— Вот, значит, во что ты веришь? — голос его казался сотканным из тонких кожаных полос и слова пребольно хлестали Марту этим незримым кнутом, пропитанным презрением и ядом. — Я не стану тебя убивать, Марта. Ты дважды уже сама пыталась это сделать, — Риэрн прищурился. — Если бы я так жаждал с тобой покончить, то мог просто не спасать. Сегодня, например, когда ты рвалась прыгнуть в бездну, — Марта проследила за небрежным его кивком и съежилась от осознания, ЧТО на самом деле находилось в колодце.
— Твой отец был в замке. Не помню, чтобы утверждал обратное. Во-первых, знать не знал, что этот человек твой родственник, во-вторых, он получил то, что заслуживал.
— Да как ты смеешь! — Марта вновь ринулась в бой, готовая растерзать обидчика, но в этот раз маг легко поймал ее руки, не позволив даже приблизиться к себе.
— Не я его убил, но тебе ведь нравится верить в обратное. Вы все так любите строить теории, — Риэрн поморщился и выпустил руки Марты. Она попробовала повторить попытку ударить стоявшего так близко мужчину, но не смогла даже пошевелиться.
“Обездвижил!” — паникой разнеслось в мыслях. Но маг не причинял ей вреда. Стоял, смотрел в глаза, силясь что-то там найти. Глаза его стали еще жестче, превратившись в крупные бусины из редких минералов.
— Да, Марта. Я чудовище. Тебе очень хотелось узнать, кто сделал меня таким? Вы, — секунда и маг исчез в мареве портала, а Марта осталась опять одна, опустившись на холодный пол, склонила голову, не сдерживая слез, оплакивала себя, отца и мать. Все вертела в голове последние фразы мага и только отчетливее понимала: луноцвет ей не получить. И точно не выбраться назад живой. Маг ненавидел ее лютой ненавистью. Всех людей ненавидел. Правильно говорят, нет в нем сердце, а душа черна, как сама бездна. Марта теперь видела бездну, и знала, что все это правда. Хозяин и повелитель этой ужасающей субстанции мог быть только чудовищем — порождением тьмы, отмеченным ее печатью.
Комната наполнилась тишиной. Маг ушел и Марта больше не слышала ни шепота, ни зова, только свои всхлипы и тяжелые, горькие вздохи, отлетавшие от стен и возвращавшиеся к ней эхом, будто в насмешку. Как если бы повторяли едким голосом хозяина замка, что никому она, дурочка, не нужна. И беды ее, и страхи никого не волнуют. Отец мертв, мать на грани смерти, а она сидит здесь, чувствуя все отчетливее, как леденеют руки и ноги, и ничем не может помочь, ни им, ни даже себе самой, просто замерзает, не в силах встать. Кажется, сердце и то леденеет. У нее ведь никогда раньше не было с сердцем проблем. Болела Марта нечасто, гораздо реже других селянок, хоть работала на улице ничуть не меньше. И в холод работала, и в дождь, бывало, тоже. Странно… отчего теперь в безветренном помещении пробирает ознобом до костей? На улице только-только вступил в права Декабрь, еще вчера лес даже не был тронут снегом. Только вязкой, неподмороженной грязью. Деревья и те не все сбросили листья. Откуда
