Но нет, мне отчего-то совсем не хотелось говорить с Аленом. Не хотелось все портить. Поэтому с затаенной надеждой я стиснула его руку, и мы отправились к экипажу. Так и не закупив нужного количества продуктов. Но что-то мне подсказывало: сегодня мне будет не до готовки. Так ярко и жестко сверкали глаза Алена.
«Он же не прогонит меня, правда? Я все объясню ему, и он меня простит?» – вертелись глупые страхи в моей голове, пока я садилась на бархатные подушки экипажа.
«Простит… – мелькнул в голове странный ответ моего подсознания. – Накажет, а потом простит… жарко, сладко, на простынях!»
***
Но с простынями я, кажется, поторопилась. Всю дорогу до замка мы проехали в полном, гнетущем молчании. И потом, когда Ален вежливо подал мне руку, помогая спуститься с экипажа, он не проронил ни слова. Словно собирался с мыслями. И был, скорее, задумчив и серьезен, чем зол. Это… меня удивило. Я привыкла к порывистому Клоду, который мог взорваться за не вовремя поданный чай. И обвинить в этом меня. Ален был другим. Спокойным. Надежным. Точно каменная скала на горизонте.
– Ну, что, леди, присядьте и начнем. – Ален изогнул бровь, но я нарочно тряхнула волосами, опершись на дверной косяк, и отказалась наотрез опускаться на бархатную оттоманку.
– Что начнем? Допрос? Или порку? – насмешливо отозвалась я с уверенностью, которую не чувствовала.
Ведь за показной бравадой у меня уже бились слезы. Они штормовым морем шумели у самых ресниц, но я мужественно их сдерживала, не желая разрыдаться с первых секунд при Алене.
– Меня больше устроило бы последнее. Но боюсь, тебе не понравится, – холодно процедил Алан, вдруг легко перехватывая мою талию и дергая на себя так, что я едва не упала.
Ой! А вернее, упала. Прямо ему на колени. Как-то после слов о порке мне стало совсем неуютно. И я заерзала, пытаясь слезть, отодвинуться подальше. Но Ален не пустил. Странная усмешка блуждала на его губах, когда он запустил пальцы в мои волосы, удерживая на месте, и провел ладонью по моему лицу, то ли лаская, то ли приподнимая подбородок, чтобы заглянуть в глаза.
– Пусти! – пискнула я неуверенно.
Я дернулась, как будто птичка, попавшая в силки охотника. Ален медленно покачал головой. Отрицательно покачал!
– Не-а. В такой позе мне нравится проводить допрос, Изабелла.
Я шумно выдохнула, снова ощутив волну предательского желания. Дьявольщина! Вот уж желание здесь и сейчас совсем неуместно! Нам поговорить нужно, а не думать мне о всяких там… позах для секса, наказания и прочей ереси, которая мне сейчас лезла в голову. Напоминая дешевые фильмы для взрослых, которые я смотрела иногда по вечерам.
Но к сожалению, Ален внял голосу разума и отпустил меня. Я вздохнула спокойно, но ненадолго. Ровно до того момента, как Ален опустил меня на диванчик рядом с собой.
– Твое полное настоящее имя, – голос Алана стал прохладнее, ощутимо прохладнее.
В комнате будто подул сквозняк. Я поежилась.
– Изабелла Окнел, – тихо ответила я, опустив взгляд в пол. – Прости, Ален, что обманула тебя. Но я… Я не обманывала, на самом-то деле! Я просто… недоговорила некоторые факты из своей биографии.
– Скрыла, – поправил меня сухо Ален, и я прикусила губу и кивнула, ведь крыть было нечем. – Например, скрыла тот прискорбный факт, что ты замужем, Изабелла. И дала мне понять, что твой ребенок незаконнорожденный. А ты всего лишь служанка. А не аристократка.
– Ну, как-то не было удачного момента, чтобы признаться… – промямлила я, уткнувшись взглядом в пол и чувствуя себя довольно по-идиотски.
Ален вдруг сверкнул глазами и стиснул в руке тонкую деревянную палочку благовоний, которую до этого задумчиво вертел в руках.
– Не смей мне врать, Изабелла! – громыхнул он так, что я дернулась и отшатнулась, упершись спиной в деревянную резьбу на диванчике.
Мне не было страшно по-настоящему. Я почему-то чувствовала, что Ален не станет бить женщину, это выше его понимания жизни и неблагородно. Но все равно я почувствовала себя загнанной в угол.
– Я помню, мы совсем недавно говорили с тобой про Клода. Моего соседа. Помнишь? – вкрадчиво начал Ален, по-видимому, взяв себя в руки, и я кивнула, пытаясь не ерзать на этом, ставшем вдруг неудобном диванчике. – Чем не удобный момент для чистосердечного признания? А, Изабелла? Или тебе просто нравилось мне лгать? Потешаться надо мной? Отвечай!
Деревянная палочка вдруг разлетелась в пальцах Алена в щепки. И я начала осознавать в полной мере, насколько он зол. Слезы сами собой полились по щекам. И я начала выкладывать правду. Сбивчиво, ничего не скрывая. Правда… умалчивая о той важной особенности, что я не настоящая Изабелла, а попаданка с Земли в ее теле. Это признание у нас с Аленом еще впереди! Тут бы признание про мужа пережить и не оказаться на улице…
– Нет, нет, у меня и в мыслях не было тебя нарочно дурить! Просто… все вышло так само! Мы с Клодом жили в браке неплохо. Я не ожидала, что однажды, вернувшись с прогулки с малышкой, обнаружу в нашем доме мужа с любовницей! Еще и… услышу в ответ не искренние извинения и мольбы о прощении, а наоборот, угрозы в свой адрес!
– Это мерзко. Продолжай, Бел, – Ален держался довольно спокойно.
Хотя я видела, что его глаза уже посверкивали гневом. Вот только, по-моему, уже направленным в мыслях не на меня.
Короткое, мягкое «Бел» из его уст заставило меня чуточку расслабиться внутри. И слезы полились уже безудержным потоком. Я прильнула к Алену, хотя была обманщицей, а он обвинителем, и прорыдала всю свою историю несчастной любви прямо ему на ухо. И про измену Клода рассказала еще подробнее, и о том, как он угрожал забрать ребенка навсегда.
– Он забрал Патрика. Помнишь, тогда, в таверне? Ты заметил, что что-то не так. Вот как раз в тот день все и произошло, – мой голос стал безжизненным.
Я вдруг ощутила, как теплые руки Алена потянулись ко мне, обнимая. Просто, по-дружески, без эротического подтекста. И слезы сами собой начали высыхать на моих щеках.
– Я не знаю, что мне делать, Ален. Прости меня за ложь. Небо покарало меня, забрав у меня Патрика. Теперь мой малыш у его отца, и Клод никогда не позволит мне увидеться с Патриком. Он хочет отомстить мне за побег и сделает это достаточно жестоко.
